Владимир Сумин - Байки из Мавзолея. Проза XXI века

Каждому ребенку Мария Александровна выделила маленький клочок земли под огород. Дети посадили там разные сельскохозяйственные культуры, за которыми сами же и должны были ухаживать. Это считалось как бы приобщением детей к труду. Мама внимательно следила, чтобы дети добросовестно ухаживали за посадками: поливали, удобряли, пололи сорняки. Когда наступала пора сбора урожая она заставляла ребятишек его снимать и подсчитывать. Все старательно следили за своими участками, и только маленький Володя отлынивал от своих обязанностей.

Мама постоянно указывала сыну:

– Ты забыл полить… Надо прополоть… Подсыпь навоза.

И юный отпрыск не выдержал:

– Мама, зачем это надо делать? Разве мы нуждаемся? Крестьяне ведь и так отдадут нам десятину от своего урожая. И во взрослой жизни я совсем не мечтаю стать агрономическим работником.

– Ты сообразительный мальчик! – погладила по кудрявой голове своего средненького Мария Александровна. – Все верно. Нам от крестьян достаточно. Но только и ваш труд очень важен.

– Чем же?

– Чтобы точно знать, какой в нынешнем году урожай. И тогда ни один крестьянин не сможет нас обмануть с размером нашей доли.

– Какая же ты, мама, предусмотрительная!..

С тех пор огородик Володи изменился волшебным образом. Земля выглядела постоянно влажной, сорняков не росло вообще и при нахождении рядом в нос шибал запах коровьего навоза. И теперь уже маме приходилось удивляться происшедшей метаморфозе. Тем более, что сын внешне не проявлял никакого рвения и по-прежнему уделял много времени шумным детским играм со сверстниками и братьями и сестрами. Причина этой ухоженности долго оставалась тайной. И Мария Александровна не выдержала:

– Ну, Вовочка, рассказывай! – призвала она к ответу свое чадо.

– Я пригласил в помощники деревенского паренька Петра, – не стал скрывать правду будущий вождь.

– И он просто так тебе все делает? – засомневалась мама.

– Я обещал в конце лета подарить ему серебряный рубль.

– Но у тебя же нет таких денег!

– Нет.

– Как же ты с ним собираешься расплачиваться?

– Никак.

– Хочешь его обмануть?

– Придется.

– Это скверный поступок.

– Смотря с чьей стороны.

– Конечно, с твоей.

– Вовсе нет. Если на одну чашу весов положить чувства Петра, который не получит свой рубль, а на другую – чувства всей нашей семьи, то вторая чаша перевесит.

– Как ты рассуждаешь?

– Благодаря успешной обработке земли и повышенной урожайности мы, мама, сможем требовать у крестьян большую долю урожая от аренды земли. То есть наша семья от увеличения урожая получит больше удовлетворения, чем один Петр от неполученного рубля.

– А ты умничка, – погладила мама сына по кудрявой голове. – Скажи, а не называют ли тебя деревенские маленьким жиденком?

– Почему они должны так меня называть?

– Тупые и безграмотные людишки завидуют тем, кто их умнее и сообразительнее, и называют их жидами.

– Но ведь мы-то к ним никак не относимся?

– Никак! Иди, погуляй!

Крестьян, как известно, Владимир Ильич не любил. Объясняли это обычно с марксистских позиций. Мол, пролетарии бедные, нищие, кроме цепей, у них ничего. Потому, если кто позовет их в светлое будущее, они ринутся туда, очертя голову.

Иные дела с крестьянами. У них и плуг, и соха, и коровенка. А еще гуси, утки, куры. Поросеночек в хлеве хрюкает. Огородишко, хоть и небольшой. И дом. Какой-никакой, а свой. И этого самого крестьянина куда не гони, куда не толкай, он все назад будет оглядываться и тормозить. Как с таким революцию делать?.. Так обычно это отношение объясняют. А на самом-то деле родились и сложились эти чувства намного раньше. Намного. Из детства.

Было у семейства Ульяновых небольшое именьице – Кокушкино. Детвора там проводила лето. Бегали, резвились, играли в салочки. Старшая сестра Аня уже невестилась, а все играла с младшими в догонялки на деревенском лугу. Младших ее присутствие в игре не радовало. И не потому, что она была большая и длинноногая, и за ней было трудно угнаться. А потому, что следом за ней в игру обязательно вступал деревенский паренек Ваня.

Водил Ваня плохо. Гонялся только за одной Анной. А она к игре сарафан надевала потеснее да еще поясом перепоясывала. Как бежала, у нее под одеждой все двигалось, шевелилось… У Вани челюсти не смыкались. Она всегда ему поддавалась. Побегает, побегает и остановиться, будто устала. Обернется: щеки горят, глаза сверкают – красавица! Ваня перед ней столбом замирает. Краснеет, бычиться, будто телегу тянет. И не салит. Она хохочет, заливается. Другие тоже останавливаются. Но ничего смешного не видят. А уж если она водила, Ваня вокруг нее как пчела вокруг цветка вился. Замедлял, подставлялся. А она будто его не замечала. Только глазами в его сторону постреливала. И других не салила.

Младшим это сильно не нравилось. Скажите, что это за развлечение, если играют все, а интересно только двоим? Владимира Ильича это тоже беспокоило. А вдруг это любовь? Вдруг Ваня женится на сестре, и они станут родственниками? Породнятся с крестьянами? Что тогда?

Утром Иван проснется, сунет жене кулаком в бок:

– Анька, подь конюшню почисти!

А той не захочется из постели вылезать, она брата позовет:

– Вова, помоги!

И что делать? Кому охота вместо летних забав навоз разгребать? Да и он что – Геракл? А, с другой стороны, как родной сестре отказать? Да и может она на сносях? И вот тогда Владимир Ильич разработал план. Он незаметно отвел крестьянского парубка в сторону и шепнул:

– Аннушка передала: как стемнеет, приходи на гумно.

Ваня от неожиданности выпучил глаза и раззявил рот на все лицо.

– Что ты, Ваня? – ласково похлопал его по плечу Владимир Ильич. – Соберись!

Вечером он переоделся в сестрин сарафан, подвязал косынку и подложил под щеку вату. Для большей убедительности вату он доложил и в другие места. И в таком виде отправился на встречу.

Ваня уже ждал.

– Что это? – спросил он, показывая на щеку.

– Зуб заболел, Ваня, – измененным голосом сообщил Владимир Ильич. – Флюс. Это ничего. Это не помешает.

– А-а!..

– Смотри, Ваня, какие звезды! – поведал Владимир Ильич, боком двигаясь к Ивану.

– А чо они?

– Красивые они, Ваня!

– А-а!..

– А какая луна! – прижимаясь к Ивану почти вплотную, шепнул Владимир Ильич.

– А чо луна? – напрягся Иван.

– Круглая она. Круглая как…

Владимир Ильич не успел сообщить, с чем схожа луна по круглости. Потому что Иван сам захотел это проверить. Для этого он пустил в ход руки и стал заваливать Владимира Ильича на сено. Будущий вождь мирового пролетариата возмутился. Он даже захотел предъявить доказательства заблуждения крестьянина. Но как-то удивительно быстро сообразил, что вряд ли это поможет. Да и план рушился.