Маргарита Пальшина - Симфония судеб

Бабасов аж рот рукой зажал.

– Согласно лицензии, клиника не занималась ничем таким, по крайней мере по бумагам, что оправдывало бы «специальное» название, – продолжал майор. – И все эти десять человек в ней лечились – от насморка, от гастрита, у психотерапевта. В настоящее время клиника эта обанкротилась, а была оформлена на подставных лиц, мы не добрались до её настоящего хозяина. Как ни прискорбно. Клиника лопнула, а дело её живёт.

– Какое дело? – непривычно тихо пролепетал Бабасов.

– Похоже на эксперименты с геномом человека. Биологической войной пахнет! – повернулся к нему гость. Бабасов окончательно поник и потух.

– В связи с этим у меня к вам, Андрон Геннадьевич, просьба. Расскажите как можно подробнее всё, что было на том злополучном шоу.

Майор раскрыл папку, положил перед собой бланк протокола и включил диктофон.

– Ну… я приехал… – начал судорожно вспоминать Андрон. – Зал уже сидел… наследник тоже был… Петров… Слушайте! – перебил он сам себя. – А может, это проделки Петрова?! Он какой-то мутный, из ниоткуда…

– Петрова мы проверили в первую очередь, – отмахнулся майор. – Он реально сын Лучезарного. Звёздный папаша его заделал машинистке, которая печатала ему тексты ролей. И растворился в воздухе сразу же, как любовница сообщила, что ждёт ребёнка. А наличие ещё двадцати наследников Лучезарного Петрову совершенно невыгодно. Да он и возможностей таких не имел. Обыкновенный продавец, ему в кои веки подфартило. Давайте дальше.

– Пришла вдова… приехала Ляля… они ещё в гримёрке пикироваться начали…

– Короче!

По командам майора: то «короче», то «а вот здесь – детальнее», Гулахов прожил заново весь осенний вечер, который полагал своей величайшей удачей, пока он не вышел боком. Сообща они восстановили, что минералку и печенье расставили по столам в комнате отдыха, что одна старушка не смогла открутить пробку бутылки и пожаловалась, пригласили охранника, и он вскрыл сразу все бутылки воды, стоявшие на столах. Их выпили…

– Откуда вы узнали, что бабушка не смогла открыть бутылку?

– Наша дурища офис-менеджер ко мне прибежала с этой ерундой! Я объяснил, что это её забота. И хотел уволить после программы. Но забыл.

– Она может стать важным свидетелем.

…до начала программы никто не рвался пить и есть, а вот в перерыве всех как пробило… вода мигом кончилась, и даже печенье растащили… перерыв объявили на полчаса, но он затянулся… А потом началась вторая часть съёмок, и вот тут…

Гулахова подбросило. Он вытаращил глаза и вытянул в сторону майора трясущийся указательный палец.

– Точно! А под конец передачи встал какой-то хрен в зале и ехидно спросил, не думаю ли я, что у меня может оказаться ДНК Лучезарного!

– Так и спросил? – оторвался от заполнения протокола майор.

– Так и спросил!

– А вы что ответили?

– Отшутился. Я тогда не придал этому значения.

– А когда придали?

– Да вот только сейчас, – погрустнел Гулахов.

Допрос с пристрастием перешёл на фигуру анонима: как он выглядел, как был одет, не показался ли Гулахову знакомым, не говорил ли ещё чего-то… На большинство вопросов Гулахов ответов не знал. Ему тогда было совсем не до человека из зала.

– А почему он обратился именно к вам, а не, допустим, к Ивану Прибытько? – задумался майор.

– Ну… я же всё-таки в центре внимания, – скромно потупился герой.

– В центре внимания были Петров и вдова Лучезарного, – поправил Гусарский. – А провокатор обратился к вам. Значит, имел основания – какие?

– Понятия не имею! – вспылил измученный ведущий. – Вы что, думаете, я тоже внебрачный сын этого старого козла? Тысячу раз нет! Что бы там Харчевнин ни плёл!

– Совсем не это я думаю, – строго сказал майор. – Я думаю, что вы на его, провокатора, глазах, что-то сделали… Кстати, вы сами эту воду пили? – внезапно повысил он голос.

– Какую? Поддельную грузинскую? Да вы что! – фыркнул Гулахов. – Я пью только «Перье»… как в том ресторане…

– А в ресторане вы когда были?

– Через два дня после записи. На радостях, что у нас рейтинги взмыли.

– Значит, через два дня после студии вы уже были «наследником» Лучезарного? Это не могло быть просто так. Вспоминайте! – велел майор, как Кашпировский.

И Гулахов вспомнил.

Он действительно пил эту чёртову воду! Бездумно. Пожаловался на то, что горло пересохло, офис-менеджер поднесла ему стаканчик, он проглотил – и забыл.

– Так-так, – протянул майор и потёр руки. – Что-то вырисовывается. Спасибо за беседу. В студии есть видеокамеры?

– У меня везде есть видеокамеры! – похвастался Бабасов. – Даже в туалетах.

– Похвально! А сколько хранятся записи?..

***

– Дом окружён! Выходить по одному с поднятыми руками! – кричал в мегафон майор Гусарский. – Выходите, пока не ворвался спецназ.

Дом (не приписанный ни к одному муниципальному образованию, старинный и кряжистый, помнящий, может, Распутина, а может, и Наполеона) стоял на опушке леса в самом дальнем от столицы районе Владимирской области.

Контора разыскивала его, как в сказке про Кащееву смерть: дуб на взморье, сундук на дубе, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце игла, а на конце иглы – гибель злодея. Конец иглы указал на деревянный дом за почерневшим от времени частоколом. Над высоким забором торчал обгрызенный непогодой конёк крыши. А посреди частокола, точно пряжка на ремне, красовалась наглухо закрытая калитка. В довершение сказочной атмосферы неподалёку на опушке чёрным вороном притаился автобус со спецназовцами, готовыми к захвату.

Они не понадобились.

Калитка скрипнула.

– А почему вы ко мне обращаетесь во множественном числе? – дурашливо спросил человек, появившийся в проёме. Он был ниже забора и одет по-сельски: в резиновые опорки и засаленную телогрейку. Андрон Гулахов, сидевший в автобусе спецназа, узнал в нём загадочного зрителя из студии и стал возбуждённо толкать вооружённых людей под локти: «Это он! Тот самый шутник!»

– Я тут один. Совсем. Наркоту не варю, гранаты не собираю, подмётные письма не составляю – за что же ко мне со спецназом приехали?

– То, что делаете вы, хуже всякого оружия! – сурово пояснил майор.

– А что я такого делаю? Живу на даче, отдыхаю…

– Изменяете геном человека, что прямо запрещено законами РФ!

– Да бросьте вы, Штирлиц! – весело отреагировал мужчина. – Максимум – грибы солю! Ничего сложнее, клянусь.

Удивительно – но обыск, проведённый по всем правилам, даже с понятыми, за которыми сгоняли на спецназовском автобусе в ближайшую деревню за пять километров, показал, что хозяин дома не юродствует. Он действительно солил грибы. На кухне обнаружились россыпи чёрных груздей, груды головок чеснока, вязки стеблей укропа и смородинового листа. И никакой медицинской аппаратуры, никаких препаратов подозрительнее аспирина, никаких «чёрных списков» лиц, назначенных на изменение генома, а также и никаких следов уже проведённых операций. Но именно на такой случай и был захвачен Гулахов. Всё ещё отставного телеведущего завели в дом, и он набросился на хозяина с воплем: «Я тебя, гада!.. Всю жизнь мне переломал!»