Трофим Колонок - Глазами Ворона

Удивляло Саньку и поведение родителей во время хоккейных матчей между сборными СССР, Чехословакии и Канады, которые они смотрели на экране старенького «Рекорда». Папа и мама болели за сборную СССР с такой страстью, что ребенок иногда опасался, не заболели ли они на самом деле.

Праздник обретал дополнительные краски, если ленинградский брат Серега приезжал еще и на зимние каникулы. Они вместе строили снежную крепость, точнее, строил Серега, а Санька смотрел на это действо, открыв рот – такого он еще не видел. Как же это здорово, когда снежная крепость намного выше тебя и ты бегаешь внутри нее, как в настоящем замке! Потом получаешь снежком в лоб и понимаешь, что бегать нужно быстрее. А еще можно было сходить в лес на лыжах, и по возвращении с красными от мороза щеками набить пузо бабушкиными пирожками, пампушками и варениками, запивая их молоком. Это ли не счастье?

В детстве Санька не догадывался, насколько сильно ему повезло, ведь кроме дачи в Подмосковье родители возили его еще и в деревню под Касимовым, оттуда пошел род по маминой линии. Там школа жизни была не менее интересной и несколько более суровой.

В Мещере очень красивые и заброшенные места. Возможно, именно из-за неухоженности в них и сохраняется неповторимое очарование. По этим лесам и полям несколько веков назад вовсю гуляли татаро-монгольские отряды, следы их присутствия до сих пор видны на мордашках местных детей. Став старше, Санька с удивлением заметил, что татары, башкиры и представители других поволжских народов нередко принимают его за своего.

Деревня зачаровывала ароматами трав, звуками пасущегося стада и домашней живности, апокалиптическим видом постепенно разваливающегося скотного двора и ржавеющей техники. Запахами бревенчатого дома, портретом прадеда на стене с по-казацки лихо закрученными усами, тяжеловесными иконами в красном углу, лампой под стареньким абажуром, висевшей над обеденным столом, здоровенными сундуками в горнице. А еще огородами и огромным темным лесом, окружающим деревню со всех сторон. Здесь стоит баня, в которую по субботам нужно носить воду ведрами за пару сотен метров из колодца-журавля. Еще дальше, с полкилометра по болотистой тропинке, бьет родник с чистейшей водой, которую можно пить без всякого кипячения, только зубы сводит – вкусная, но студеная. И пока тащишь оттуда воду, твою кровь нещадно пьют комары. Поэтому ведро Санька всегда носил с родника только одно, а второй рукой держал березовую ветку, которой яростно отмахивался от назойливых насекомых, иначе зажрут ведь до смерти.

А сбор грибов в этих местах – это вообще спецоперация. Все жители деревни, в каких бы дружеских отношениях они ни находились, тщательно скрывали друг от друга грибные места.

– Ого, где ж ты столько грибов набрала? – с любопытством спрашивали маму почти из каждого двора.

– Да во-он там! – неопределенно показывала она направление, махнув рукой куда-то вбок.

Так волочащийся за матерью вусмерть уставший от лесных прогулок Санька получал первые уроки конспирации.

Соседка по прозвищу Крючок (потому что передвигалась, приблизив нос к земле) и вовсе выходила на охоту задолго до восхода солнца, освещая себе путь фонариком, чтобы успеть собрать все грибы Мещеры.

Здесь папа впервые показал, как нужно делать настоящий лук, сгибая изо всех сил неподатливый сук дуба и натягивая прочную тетиву. А потом сам же его сломал и выбросил, поняв, что сын не удержится от охоты на соседских кур. Или на ворону, что иногда кружит рядом.

– Только попробуй, мелочь человеческая! – Ворон прекрасно понимал мысли ребенка и был полностью согласен с действиями его отца.

Все это было непривычно и интригующе.

Семья у Саньки строгая, иногда даже слишком. Не то чтобы послаблений не дают, но легко можно нарваться на долгую воспитательную беседу, а это очень скучно. Поэтому проще оставить свои мысли при себе и сбежать на улицу, где воспитание совсем другое.

В три года Саньку привезли летом в деревню. Ему не понравилось ходить босиком по острым черенкам, оставшимся после покоса травы, и как ему ни объясняли, что это полезно, он предпочитал надевать сандалии. Зато нравилось сидеть на нагретом солнцем деревянном порожке, грызть кочерыжку, наблюдая, как петух гоняет по двору кур, и вполуха слушать соседа, на простом русском языке объясняющего жене и кабану, что́ в хозяйстве пошло не так. Это было нечто новое, крепко западающее в голову. Спустя пару недель такой школы, когда мама предложила сходить с ней в лес за черникой, Санька, не отрывая головы от листа бумаги, на котором что-то рисовал, совершенно спокойно ответил:

– Иди ты на… со своей челникой.

Немая пауза длилась несколько секунд, потом родня упала под стол от смеха, а Санька недоуменно на них смотрел – что случилось-то?

Деревня – это потрясающая смесь простоты и интеллекта. Сосед дядя Петя, дошедший во время войны до Берлина, колесил по общественным делам по окрестным деревням и селам на велосипеде, курил «Беломор» без остановки, читал все газеты и журналы, легко поддерживал разговор на любую тему, своими руками делал всю работу по хозяйству – хоть крышу починить, хоть мотоцикл. А мог и развернуть меха баяна, сидя на лавочке у дома. Санька знал, что для него всегда открыты двери в его дом, чтобы поиграть с ровесником Колькой, и там накормят пирогами с малиной или черникой, пустят в огород набрать полные карманы стручков с горохом, да еще и телевизор включат, если мультики идут. И Кольку так же принимали в Санькином доме. При этом по всей деревне шел мат-перемат. А в доме у Саньки – никогда. Ни в деревне, ни на квартире – нигде. Это было странно. Нужно было попробовать.

– Клава, ты слышала, Саша-то матом ругается? – с ужасом спрашивал супругу дед Вася, когда внук вернулся из деревни в Москву. Бабка только всхлипнула и рукой махнула: мол, испортили мальчика. Малолетний хулиган в тот же вечер подтвердил свою репутацию, спокойно ответив на бабушкино замечание:

– А ты, бабка, помакивай!

И это они еще не знали, что внук научился играть в карты и втихаря от родителей уже в четыре года резался на другом конце деревни с местными бабками по копейке за кон.

И все же не права была бабушка Клава, не испортили мальчика в деревне, а помогли приспособиться к реальной жизни. Первое, что сделал Санька в шесть лет, когда семья переехала на новую квартиру в Бибирево – нашел во дворе ровесников и предложил пойти на плиты строящегося дома и там поругаться матом и поиграть в самодельные карты. Предложение было принято с большим энтузиазмом. Так у Санька появились первые друзья на новом месте жительства.