Таша Истомахина - Ангел обыкновенный

Когда же я вырвала этот листок из тетради, чтобы выбросить? Наверно сразу по возвращении из Затопши, пару месяцев назад. Тогда я ещё подумала, что, может быть, в другой жизни я умею, например, кататься на велосипеде. Еще подумала, что хорошо бы собрать свои фрагменты, потерянные в пути. На всякий случай я тогда сконцентрировалась, представила мысленно и очень эмоционально, что часть моего утерянного света ко мне возвращается, громко оповестила Вселенную о своем намерении стать целостной и благополучно об этом забыла.

Я сложила бумажку самолётиком и удачно запустила им в мусорное ведро, чем привлекла внимание Савелия. Тот, видимо, утолил свой голод, в том числе и интеллектуальный, потому что книгу захлопнул и взглянул на часы.

– Нам пора идти учиться. Кстати, как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, лучше.

Савелий спросил о моем здоровье не без повода. Весь вчерашний вечер я провела на диване в состоянии сильной усталости и вялости, отказавшись от похода на концерт, куда он отправился один. Вернувшись, прокомментировал увиденное одним словом: «Занятно».

Пока обувались в тесной прихожей, я пыталась понять, отсутствие каких навыков у себя меня тревожит. Их было три. Вождению автомобиля противилось всё моё существо. С тем, что я барахталась исключительно на мелководье, тоже можно было смириться. Я не собиралась переплывать Гибралтар, а глубина моря у детских санаториев Евпатории меня вполне устраивала. Переживала я только о том, что не освоила двухколесный велосипед.

Савелий как раз шнуровал ботинки, когда я озадачила его вопросом:

– Ты умеешь кататься на велосипеде?

– А ты умеешь?

– Нет.

Савелий сказал со смешинкой в голосе, но с совершенно серьезным выражением лица:

– Как же ты живешь с этим, бедняжка?

Как не терзали меня невесёлые думы, а есть хотелось, поэтому на ужин я приготовила двойную порцию омлета с укропом. Отложила половину в глубокую миску, накрыла тарелкой и, завернув в кухонное полотенце, пристроила поближе к остывающей плите. Не прошло и часа, как скрипнул дверной замок, и на пороге появился Михаэль. Он, по обычаю, не поздоровался, лишь кивнул лохматой головой. Когда же он стал подниматься на второй этаж, пришлось сказать его спине:

– Я волновалась.

– А чего волноваться? Я предупреждал в записке, что дел много, да и дорога не ближняя была.

– Омлет будешь? Он ещё теплый.

Напарник булькнул невнятно:

– Я не голоден.

Почти дойдя до верхней ступеньки, Михаэль повернулся в мою сторону и спросил таким безразличным голосом, что я сразу поняла, что он на меня злиться:

– Кому это ты ночью свет в окне оставляла?

– Тебе… откуда знаешь, раз был далеко?

– Сосед в разговоре упомянул, что в этом доме свет горел всю ночь.

Я засомневалась:

– Какой сосед? Тут ни одного дома поблизости нет.

– Константин, кто ж ещё! Он ухо с глазом – знает всё, что происходит окрест на многие мили. А уж кто ему напел, я не знаю. Может ты, конечно, заботу обо мне проявила, но я не малое дитя, так что впредь, будь добра, не «светись».

Прозвучало грубо, и я обиделась.

Я без угрызений совести доела ту часть омлета, от которой отказался мой напарник, и устроилась в кресле в гостиной. Михаэль прятаться в своей комнате тоже не стал, спустился вниз и сел в кресло немного сбоку от моего. Был он чист и свеж, бороду слегка подстриг, волосы пригладил расческой, но всё это нисколько не прибавило в нем дружелюбия, поэтому целый вечер между нашими креслами вяло бродило всего с десяток слов.

Мне нужно было обсудить с Михаэлем важный вопрос, поэтому, когда он, наконец, поинтересовался, чем я занималась в его отсутствие, я бодро отчиталась, постепенно выводя разговор в нужное мне русло:

– Сначала я выспалась, потом прибралась. Ещё читала книги, в том числе про Драконов. Ездила на велосипеде куда-то вдоль дороги, нашла там хутор и купила для Эстер и Этель ручного мыла в подарок на День рождения.

– Давай поподробнее про то, что читала.

Пришлось немного приврать, чтобы не навлечь неприятности на мальчика из букинистической лавки.

– Книгу о мифических существах я уже давно с собой ношу. Много полезного из неё почерпнула, – я улыбнулась напарнику, сверлящему меня взглядом. – Теперь начала думать о своем Драконе, особенно о том, как мы будем с ним общаться. Если телепатически, то не станет ли этот диалог слишком откровенным?

– Беспокоилась бы лучше о том, что после этой встречи ты вряд ли первую поземку застанешь.

Огонь камина освещал только ту половину лица Михаэля, которой он повернулся ко мне, и седина на его волосах, вобрав в себя оттенки жара, затерялась в общем медном. Сейчас он казался мне опасным, как пруток, который натужно согнули и который не стоит резко отпускать. Но остановиться было трудно:

– Ещё меня на вечеринку к Этель пригласили! Сказали, что можно одной прийти.

– И как же ты получила такую добрую весть?

– Письмом.

– Вот что, голуба моя, у меня совесть всегда чиста, оттого и подушка в головах не вертится. Поэтому, хочет меня видеть твоя престарелая подруга или нет, одна ты завтра никуда не пойдешь!

И столько железа грохотало в тихом голосе Михаэля, что у меня не осталось сомнений, что по-другому не бывать.

На каналах ветер рвал пространство в клочья, с треском и свистом, бросая целые глыбы воздуха в окна домов. Пару раз, подхваченная потоком воздуха, я теряла опору и начинала бежать от толчков в спину куда-нибудь на боковую улочку. Савелий всякий раз молча успевал ухватить меня за обшлага куртки и выводить из ветряной трубы.

Накануне мы решили, что если будет пасмурно, то после учёбы пойдем в Эрмитаж, а если погода будет хорошей, то поедем в Петергоф. Во второй половине дня по-прежнему было холодно, однако показалось солнце, а плоские облака зависли у горизонта, не нагоняя теней. Мы отправились за город, где Савелий много фотографировал в обоих рукавах Верхнего парка. На берегу Финского залива, между двух синих плоскостей, моря и неба, мы постепенно разговорились.

– Знаешь, в Затопше тайга начиналась сразу за насыпью у нашего дома. Летом горка зарастала донником, а зимой мы катались с неё на санках или куске картона.

– Ты говоришь о том месте, где стояла Орбита? – переспросил Савелий, присевший на корточки ради хорошего ракурса. – Мы ходили туда на лыжах. Классная штуковина. Я всегда думал, что это центр связи космических полётов.

– В детстве мне казалось, что Орбита спрятана далеко-далеко в лесу, а как деревья вырубили, её стало видно с крыши нашего дома.

– Тот лес жалко. Больше нигде я не встречал столько цветов, особенно жарков и подснежников.