Александр Баканов - Полёт стрелы в обратную сторону

– Готовься, мы идём к шатру вождя, – сказал отец и быстро вышел из шалаша.

Улап и Мидгард ждали нас у входа в шатёр, а внутри, кроме Атуэйя, его волка и Бхаргавы, были ещё и оставшиеся охотники. Атуэй сидел на троне и улыбнулся, когда мы вошли, смотря на меня и Мидгарда. Сурт лежал и не двигался у его ног, полностью отрешённый от происходящего. Бхаргава занимал место советника справа от вождя, а охотники стояли в ряд слева вдоль стены. Слабый огонь горел в центре шатра, а все остальное убранство придвинули к краю. Мы вчетвером встали у самого выхода.

Я не понимал, что происходит, но догадки строить не стал, а просто замер и ждал, что будет дальше. Атуэй заговорил первым.

– Вы мужественно выстояли против крупного зверя, несмотря на ваш юный возраст, и поэтому я принял решение, – вождь выдержал паузу и ещё раз широко улыбнулся, – сделать вас охотниками племени Керука. Настоящих охотников в посёлке мало. Их не будет в лучшем случае ещё четверо суток, но если ведук действительно бродит рядом, нам понадобится помощь.

Глаза и губы Мидгарда выражали большую радость. Улап, казалось, знал заранее об этом и улыбался ехидной или скорее самодовольной улыбкой. Мой отец был немного взволнован, его глаза смотрели на опущенные руки, а после он вышел из шатра.

– Вы становитесь полноценными охотниками и получите свой знак отличия. – Атуэй продолжал. – Раньше я определял это на совместном промысле, но теперь буду основываться на услышанном рассказе. Мидгард, ты силён и не сокрушим, смог выстоять против ведука, поэтому получишь его в качестве своего знака отличия. А твоим, Ньёрд, будет змей, потому что ты умён и способен напасть внезапно и незаметно. Я считаю, этот знак отлично тебе подойдёт. Тапир и Насив, – вождь обратился к ряду охотников, подтверждая свое решение – сделают вам рисунки. Отправляйтесь к ним, у них приготовлено всё необходимое.

Мы вышли. Я вскинул руки на эмоциях и был готов закричать, но остановился, когда увидел такое же счастливое лицо друга. За его широкой спиной показался Улап. Он вышел и попросил нас задержаться на мгновение и сразу же заговорил. Слова были сказаны больше для сына, чем для молодых охотников, я, всё же, вслушивался и пытался понять.

– Безрассудство, что свойственно юным мальчикам или тем, кто верит в свою большую силу, ни к чему хорошему не приводит. Я был таким, – и остаюсь, мысленно про себя сказал Улап и выдохнул с сожалением, – и это привело к гибели трёх человек, включая моего лучшего друга. Наш посёлок тесно связан с каждым из его жителей, поэтому главная задача всякого умелого охотника – оберегать близких.

Мидгард фыркнул довольно демонстративно, слова его не впечатляли, да и звучали они не совсем честно. Его злило, что отец оттягивает момент, когда он наконец станет охотником. Улап хотел привить важную мысли сыну, но сам верил в неё с трудом, предпочитая личное удовольствие от охоты безопасности группы. Он похлопал сына по плечу и вернулся в шатер.

Тапир и Насив были на поколение старше нас. Тапир – высокий и отличался мускулистым телосложением с широкими плечами. Мидгард всего на голову отставал от него, а уж по комплекции, казалось, даже превосходил. Насив по росту между ними занимал середину, сложением уступал обоим, но был значительно крупнее меня. Знаком Тапира являлся большерогий олень, а Насива – белка с огромными передними зубами. Мы проследовали к шалашу Тапира, который находился не так уж далеко. Мидгард, несмотря на полученные недавно травмы, ступал уверенно. Там они в приготовленный сосуд с жиром добавили пепел из костра и, перемешав тщательно всё это, начали накалывать наши отличительные знаки костяной иглой на левую часть груди.

Закончили они разом, за работой не произнеся ни слова. А мы лишь изредка прикусывали губу от неприятного пощипывания. Мидгард вскочил, едва игла легла в сосуд, и Тапир сказал, что закончил. Когда Насив отошёл от меня, Мидгард взглянул на мой рисунок и спросил, как мне его знак. Он выставил вперёд широкую грудь, но, не дождавшись ответа, сказал следовать за ним до реки. Мне тоже не терпелось разглядеть хорошенько собственный и долгожданный знак отличия.

На груди Мидгарда был нарисован стоящий на задних лапах с открытой пастью ведук, грозно раскинувший в стороны передние конечности с острыми когтями. Взгляд зверя получился суровым, и вся картина отлично изображала сущность Мидгарда. На моей груди был выбит змей, словно выпрыгивающий из неё. Из открытой пасти был высунут длинный, раздвоенный на конце, язык. Взгляд получился хитрый, а хвост волной уходил в подмышку.

– Мне кажется, у меня не такой взгляд, – сказал я, когда устал переводить глаза от рисунка на груди к своему лицу. – Но безмолвный взор ведука похож на твой.

– А мне нравится и твой рисунок. – Мидгард ухмыльнулся широкой улыбкой. Этот день он ждал с самого рождения. – И мы с тобой первые, кто вступил в ряды охотников в тринадцать лет. Знак моего отца – рычащий медведь, который стоит на четырёх лапах. Так что ведук мне отлично подходит. А знак твоего отца – рысь с выставленными вперёд лапами. Чем-то ваши рисунки похожи, но я не могу словами объяснить, чем.

– Но никому из нас так не подходит знак, как Атуэйю.

– Да, волк не только возле его ног, но и на его груди.

Мидгард громко рассмеялся, что заставило меня забыть о моём знаке и тоже похохотать.

– Отец шепнул, что вечером меня всё равно ждет наказание за вылазку в лес. – Заговорил я, когда перестал смеяться.

– Мой тоже.

Повторяя линии своего знака отличия пальцем, я сидел возле только что разведенного костра. Рядом лежал пустой чехол из кожи, не раз притягивающий мой взгляд. Отец, кажется, ушёл за каким-то новым растением для своего сада, а Мидгард ещё не приходил. За пределами моего шалаша жизнь текла в обычном русле, напоминая о себе звуками голосов, смеха и привычным звучанием тренировок. Солнце сильно пекло, но костёр был нужен, чтоб приготовить поесть. Я бросил плоский камень в огонь и поднялся взять зайца, которого мой отец оставил перед уходом. Уже освежёванная тушка висела у боковой стены. Подойдя обратно, я только теперь заметил на камне остатки прошлого ужина, которые уже начали гореть. Как можно лучше очистив поверхность камня, я положил зайца жариться.

Получилось довольно неплохо. Я затушил костёр остатками воды и вышел из шалаша. Мне и Мидгарду нужно подойти к шатру, чтобы дать клятву. Идти сразу туда или зайти за Мидгардом? Но он, скорее всего, уже там. Уж такое дело друг не пропустит.

От беспощадной жары многие ушли к реке, и посёлок казался маленьким. Мальчишки первого поколения, испачканные в пыли, радостно играли между шалашами. В руках у них были свои дубины конечно, не такие, как у Мидгарда – под их руку. Двенадцать ребятишек носились так, что могли с лёгкостью сбить с ног любого охотника, и когда они пробежали мимо меня, мне с трудом удалось увернуться. Их звонкий смех оказался заразительным, и я невольно расплылся в улыбке. Ещё вчера я бы с лёгкостью к ним присоединился, но теперь я охотник и нужно вести себя соответственно.