Моен Джой - По волчьей тропе

Янг нарисовал символ после охоты на банши. Говорят, что в тот день команда многих потеряла, а сам Янг слегка тронулся умом.

Чарли представляла, как этот маленький, но грозный человек вернулся в лагерь полностью разбитым и подавленным положением дела. Погибли его друзья, те, с кем бок о бок он сражался с чудовищами. В неизвестном ей порыве безумия он сел за стол, взял бумагу, первую попавшуюся, что были разбросаны по всему столу. Вынул перо из чернильницы и уставился перед собой невидящими глазами.

Дождь продолжался всю ночь. Мокрая прядь волос свисала с его головы прямо на чистый лист, оставляя разводы и капли. Янг не обращал на это никакого внимания, он лишь тщательно прислушивался к демонам внутри, взывающим к его разуму. Перо трепыхалось над листом, будто парило само по себе. Раскат грома на секунду осветил комнату, от чего все происходящего приобрело еще более зловещий вид. С каждым новым ударом в небе на бумаге появлялась новые и новые ужасные детали картины, в которую Янг навеки заключил всех своих близких.

То, что осталось от его команды – изуродованные тела, жидкости и органы, которые сумели сохранить, были использованы для лечения оставшихся в живых людей.

Так написано в наших учебниках, так говорят наши учителя. Это то, чем мы должны гордиться, и Чарли гордилась тем, что делает. Но для нее, как и для некоторых других учеников, символ имел иное значение.

Большинство учеников попадали сюда из сиротских приютов, с улиц, за редким исключением сюда приезжали дети не утратившие близких родственников. Есть и фанатики, конечно. Убежденные в том, что работа в такой организации – это кара божья, способная подарить их душам и душам их детей благословение и покой. Видели бы они, в каких муках умирают их дети, в какой агонии они горят, находясь в зубах и лапах существ, перед тем как обрести желанный покой.

Чарли смотрела на человеческую плоть поверх пальцев мужчины и видела в ней умирающих, никем не любимых детей.

Руками Янга построена дорога из крови и костей. Таких как она просто выжимают в сосуды, не хоронят, как подобает, не вспоминают в молитве за ужином. Используют еще теплое живое тело без остатка, пока оно не превратится в отвратительный бесформенный кусок мяса, а после выжимают и из него оставшиеся соки, для дальнейшего использования. Земле будут преданы лишь ничего не стоящие кости.

– Можешь пойти со мной, если хочешь, но предупреждаю, там почти нечем дышать, свет только от свечей, а во главе стола сидит сварливая тетка. Нам всего-то и нужно, что получить разрешение на дальнейшую деятельность и ведение этого дела, чтобы его закрепили, так сказать, за нашей новой командой, ну и поставить в известность где, если что, забирать наши остывшие тела.

Фаррелл, видимо, хотел напугать Чарли, рассказав об этом, но он и не ведал, в какие дебри ушли ее собственные мысли. Узнав, не стал бы и пытаться.

Девушка на своей шкуре хотела это испытать, чтобы иметь представление, с чем придётся сталкиваться теперь постоянно. Фаррелл не всегда будет рядом, а значит нужно использовать этот шанс получить собственный опыт.

Мужчина трижды постучал железным обручем по двери и широко улыбнулся девушке, демонстрируя зубы.

Дверь незамедлительно открылась и сразу же закрылась за ними. Фаррелл не обманул, внутри воздух действительно был спертым и сухим. Дышать было затруднительно.

Пахло пылью, старой кожей и бумагой, а так же плавящимся тёплым воском. Поначалу Чарли мало что могла различить и поэтому схватила парня за руку, двигаясь по инерции. Тот не возражал и цепкими пальцами обхватил ее ладонь.

Когда глаза мало-помалу привыкли к сумраку и мерцающим в такт движениям, свечам, то перед ней возникла небольшая комната, доверху заполненная бумагами и книгами. Вот для чего нужны такие условия, чтобы все важные документы, даже сквозь время не потеряли своего вида.

Чарли даже стало жаль женщину, работающую здесь, не удивительно, что она имеет тяжёлый характер.

В глубине комнаты стоял дубовый стол, за которым сидела сморщенная старая женщина с такими толстыми линзами в оправе очков, что казалось, будто она и без окон может увидеть, что происходит за дверью домика.

Женщина подняла голову на прибывших сотрудников, и ее глаза сквозь линзы, казались раза в три больше, чем вся голова. Чарли едва подавила смешок, но рука Фаррелла крепко сжала ладонь, как бы предупреждая.

Стоит отдать должное Олли. Она заранее договорилась, чтобы все бумаги были уже готовы к приходу Чарли и Фаррелла, так что они успели выйти из мрачного царства этой дивы в годах раньше, чем замертво упали бы от нехватки кислорода.

Через 20 минут они уже катили на старом рабочем пикапе по улицам Баннета. Ехать до злополучной свалки около 1,5 часов. Переодевшись, и собрав с собой в дорогу все необходимое: нужные разрешения, банки с солью и железной стружкой, тонкую серебряную цепь, пару коробок с такими же пулями, пару револьверов и ножей. Через пару минут, скрипя покрышками, машина выехала на главную дорогу.

Мужчина уверенно нажимал на педаль газа, увеличивая скорость, да и в целом, он вел себя как опытный охотник. Это ощущалось в каждом движении его тела, он так естественно покрутил в руках нож и засунул его в задний карман брюк, накрыв футболкой, что у Чарли не оставалось сомнений, ему довольно часто доводилось заниматься подобным. Девушка поймала себя на мысли, что совершенно его не знает, не имеет и представления о его возрасте, но сидит с ним в одной машине, довольно близко, рука к руке.

О нравах сейчас говорить нет смысла, они живут не в том мире, не в том положении, чтобы слушать голос матери о том, что нужно быть осторожнее, садясь в машину к незнакомцу. Под самым милым личиком могут скрываться совсем не миленькие тайны. А тайны Чарли не переваривала.

От одного только слова у нее скручивало желудок. Это все равно, что ложь, во благо это или нет, не имеет значение.

Тайны не сулят ничего хорошего их хозяину, и могут стоить жизни его близким и друзьям. Это она знала не понаслышке.

Ее учитель фехтования поплатился за свою тайну, да еще и прихватил с собой пару молоденьких учеников. Она испытала чужие тайны на собственной шкуре.

***

Утро было солнечное, игривое. Казалось, что оно и вовсе не уходило на законный ежедневный покой. Несмотря на то, что Чарли допоздна занималась фехтованием и изучением нового материала по зомби, что аукалось ей этим утром ноющей приятной болью в мышцах, и недосыпом, девушка чувствовала себя прекрасно. Даже свободно. Трудно ценить свободу, пока не обретаешь ее.

Она уже больше года жила в лагере, скоро ее обучение должно было подойти к концу, ещё предстояло сдать соответствующие экзамены, чтобы доказать свою готовность к работе. Чарли не переживала за результат, будучи уверенной, что все получится, ведь она подготовлена и даже не нервничает.