Моен Джой - По волчьей тропе

– Не вставайте, Коллинз, вы еще успеете отдать честь. Выглядите уже гораздо лучше, не так бодро и свежо, как январское утро, но приемлемо.

– Спасибо, сэр.

– Готовы вернуться в строй? Мы вас заждались. Не так ли?

Лейпциг многозначительно посмотрел на дверь, в проеме которой стояла команда девушки. Они улыбнулись ей, кивая главнокомандующему. И Чарли не смогла сдержать улыбку. Они не были близкими друзьями, но все же оставались приятелями, и ей было приятно их внимание.

Через них протиснулся молодой человек, высокий и стройный, с копной пшеничных волос, и сразу же обратился к Дэвиду.

– Приветствую, сэр, можно, сэр?

– Да, конечно, можете поболтать. Я подожду снаружи, документы скоро будут готовы. Всего доброго, Коллинз. До встречи.

Чарли недоумевающе посмотрела на парня, которого явно видела впервые в жизни. Он дождался, пока дверь закроется и выдохнул.

– Фух, наконец-то тишина. Ну, ты как?

Он говорил с ней так, будто они были старыми знакомыми, но этого никак не могло быть. Она абсолютно не помнила его. Напрягая память, Чарли пристально вглядывалась в теплые глаза цвета кофе с молоком.

– Ой, прости, пожалуйста, я не представился, меня зовут Фаррелл, я ловил тебя в брезент в завершении операции. Решил узнать как ты, ну и, похоже, я только что спас тебя снова от мучительных расспросов Лейпцига.

Самодовольно улыбнувшись, парень протянул к ней такую же худую, как и он сам, руку, с тонкими, как карандаши, длинными пальцами. Без замедления она пожала ее. Рука была холодная и шершавая.

– Что ж, спасибо тебе. Хоть это и временное спасение.

– Ну, если ты больше не собираешься влипать в неприятности, то оно может продлиться и чуть дольше.

Она поняла, что он пошутил, и слегка улыбнулась.

– Так как ты?

– Все хорошо, спасибо.

Чарли была непривычна такая внезапная забота и близость, и ей хотелось, чтобы Фаррелл поскорее ушел, дав ей возможность подготовиться к отъезду.

– Мне бы хотелось переодеться, ты не против?

– Да, да, естественно!

Фаррелл вытянул руки ладонями к ней, будто показывая, что не нападает, и спиной двинулся к выходу.

– Я лишь хотел узнать как ты, Чарли. Ну ладно, увидимся.

Стоит ли удивляться, что он знает ее имя, тогда как она до сего момента и вовсе его не знала? Вряд ли. Возможно, другим известно куда больше о ней, чем ей самой. По крайней мере, окружающие всегда так думают, и свято в это верят.

Чарли переоделась быстро, как ее учили в лагере, невзирая на усталость и головокружение, в новый комплект одежды, вероятно доставленный вместе с командой и главнокомандующим.

Спортивный топ, простая белая футболка, брюки хаки с карманами на бедрах, и тяжелые ботинки на шнуровке. Стандартная и практичная одежда, знакомая каждому, кто живет в нашем лагере.

Она невольно вспомнила свою маму, отца она никогда не видела, так что вспоминать об этом факте каждый раз при упоминании слова «родители» не приходилось.

Мать воспитывала свою дочь как солдата. Закрой рот, принеси это, сделай то. Так что, попав в штаб организации «ЗЦЖ» (защищай ценой жизни), она не была удивлена или ущемлена, во многом здесь жить куда проще.

Если кто-то решал обидеть ее, то девушка реагировала спокойно, проблемы других людей ее мало волновали. Ведь она знала, как и все здесь живущие, что за агрессией скрывается сломанная душа, таящая в себе очередную ужасную историю.

К тому же, все они были ей никем, а значит сносить оскорбления было куда проще. Всегда проще, если нет личных мотивов.

Когда Чарли стукнуло 16 лет, мать, не спросив ее и никому не сказав, отправила документы в штаб, сдав собственного ребёнка на верную смерть.

Так она думала лишь поначалу, но вот, спустя 3 года обучения и работы, она осознала, что поступок матери, возможно, самое лучшее, что она сделала для своего чада.

За стенами лагеря Чарли была обычным ребёнком, без явных талантов и умений. Середнячок во всем, от оценок до вкуса в чем бы то ни было.

Чем бы она сейчас занималась там, сидела в кафе и читала книгу? Одна или с единственной подругой, не имеет значения. Ходила бы на скучные занятия, в попытках получить хоть какое-то образование, и надеялась на свершение призрачных планов ее матери.

А поздно вечером, возвращаясь домой, ее ждали бы такой же примитивный ужин, как и дом, в котором они с матерью жили – с деревянным шатким крыльцом, облупленной краской на старых потертых стенах, часть окон дома заклеена полиэтиленовыми пакетами и скотчем, чтобы непогода менее настырно просилась в гости.

На ужин неизменно подавалось пюре из прошлогоднего картофеля, початок вареной кукурузы, лепешка из кукурузной муки.

Не все так жили в Баннаке, город разделен на квадраты разной величины, в зависимости от финансовых возможностей жителей. Никто специально этого не делал, сами люди склонны собираться в группы по интересам.

Ни один уважающий себя богач не станет распинаться в попытках призвать бедняка к разговору о недвижимости, вложениях и акциях. Это так же бесполезно, как если бедняк предложит богачу вместо бесполезной для него болтовни взять в руки плуг.

По ночам, когда долго не получалось уснуть, Чарли слушала давно приевшуюся песню на старом плеере, рассматривая унылый бежевый потолок своей комнаты, и мечтала оказаться в другом месте, мире, жизни. Но все это осталось там, в прошлом.

Нет уж, только от этих мыслей и воспоминаний по коже пробежали мурашки, и она поспешила сбросить их, вздрогнув всем телом. Здесь она важный член команды, выполняет задания, требующие отличительных умений, спасает жизни, рискуя своей головой. Вот ради чего стоит жить .

Вернувшись в штаб, Чарли не заметила ничего необычного, но все равно испытывала какое-то необъяснимое волнение. Оно оказалось настырным и неприятным. Будто зудит все тело, под кожей.

Оглядываясь вокруг, подсознательно, она знала, что ищет Ньорда глазами, но старательно делала вид, что наблюдает за происходящей шумихой. Здесь всегда шумно, как в рое пчел. Да и не может быть иначе .

Огромное здание из тёмно-серого камня с величественной лестницей и перилами занимает самый центр местности лагеря, окружённый высоким, таким же холодным серым забором из выеденного муравьями и пчелами камня.

Темно-бордовая крыша, казалось, доставала до самого неба, позволяя детям солнца – солнечным зайчикам весело перекатываться по гладкой поверхности.

В самом здании находятся классы для обучения, спальни, как для учителей, так и для новых учеников, спортивные залы, бесконечная библиотека.

Те, кто работает и учится здесь довольно продолжительное время живут в домиках поменьше, за поместьем. Территория достаточно большая, чтобы вместить в нее огороды, сад, место для отдыха, лаборатории, но и людей здесь хватает.