Чель Э. Генберг - Опасные странствования. Исторический авантюрный роман

Через девять месяцев после этого визита дочь Кабельо Маргарета родила сына. Злые языки, говорят, рассказывали, что этот ребенок, который был наречен Густавом и стал графом Васаборгским, был отпрыском самого короля.

Абрахам Кабельо жил в Нюа-Лёдэсе, или Нюлёсе, как это место называли местные. Его омывала река Гёта-Эльв, а неподалеку стоял средневековый город Лёдэсе, заложенный в XII веке и со временем ставший одним из самых значительных торговых центров страны. Возможно, это объяснялось тем, что он был единственным городом, ориентированным на Запад. Для того времени это был крупный торговый город более чем с тысячью жителей. Его значение усиливалось тем, что там печатали монету. В 1455 году Лёдэсе сильно пострадал от пожара, и через 18 лет после этого Стен Стуре – старший решил, что город надо перенести поближе к реке. Нюлёсе располагался в устье реки Сэве, к северу от того места, которое указал Густав II Адольф для строительства Гётеборга.

Нюлёсе в то время был чем-то вроде новостройки. Слухи о том, что шведский король собирается заложить новый город на западном побережье, распространились быстро, как это и свойственно слухам, и из Голландии прибыло сюда множество искателей счастья. Некоторые соорудили себе временные хибарки, в то время как другие жили на постоялом дворе Горн, жалуясь на то, что там ночи напролет орали, так что невозможно было как следует выспаться.

Строительство города Гётеборга было также поручено голландскому градостроителю Якобссену, который призвал в помощь своих земляков. Он нанял мастеров в области фортификации – Яна Арендтца и Йоста ван Вердта. Те начали со строительства главного – порта. Из той же страны прибыл «стратмакер» – мастер по улицам, обязанностью которого было правильно проложить улицы. Звали его Ян Хендрихсен.

Хоть и на бумаге, главным начальником строительства города Гётеборга был управляющий дворцом Эльвсборг Нильс Шерншёльд. Он, конечно, знал о том, что получил это поручение благодаря своим военным успехам. О мирном времени ему было известно немного, а о строительстве городов – еще меньше. Он знал, что голландцы были настоящими профессионалами, и предоставил им в основном свободу действий.

Постепенно на западное побережье Швеции прибывало все больше людей, которых привлекало освобождение от налогов на шестнадцать лет, от набора в армию, а также – в неменьшей степени – тот факт, что Гётеборг должен был стать зоной свободной торговли. Купцы чуяли, что ранняя пташка могла заработать кучу денег 2 2 Аллюзия на английскую поговорку It’s the early bird that catches the worm (буквально: «Только ранней пташке достается червячок»). .

Но не одни лишь пекуниарные соображения заставили многих жителей нижних земель 3 3 Имеются в виду Нидерланды (буквально: «нижние земли»). взять свои семьи и бежать в Швецию. Им стало известно, что в этой стране протестанты и лютеране могли жить совместно, без ссор и кровопролития ради Христа. В Швецию бежали и из более дальних стран, спасаясь от папской инквизиции.

Вернувшись сюда три года спустя, король не очень-то был восхищен Гётеборгом. Там стояло не более семи-восьми готовых домов, большинство из которых принадлежали иностранным строителям, позаботившимся о том, чтобы прибрать к своим рукам самые лакомые пустоши вдоль городских каналов.

Густав Адольф отложил перо, и адъютант посыпал песком указ о привилегиях со всеми его 37 пунктами.

– Проследи за его опубликованием, – тихо сказал король, вставая из-за стола. – Теперь пора и перекусить, не так ли?

– Для вас накрыто в усадьбе Мартинссонов в Эргрюте, – прошептал адъютант.

Король помрачнел.

– Мне что, надо так далеко ехать за куском хлеба?

– Ваше величество сами так распорядились еще утром.

– Дай мне тогда промочить горло, чтоб не упасть с голоду! – проворчал Густав Адольф.

Он получил желаемое, и через минуту королевская свита покинула новый город. В усадьбе Энггорден в Эргрюте ждал обильно накрытый стол. Семейство Мартинссонов было благородным, но обедневшим, однако сейчас оно выставило все, что было в доме, и даже еще больше.

Это был старый дом, но он не всегда был собственностью этой семьи. Одно время он был королевским и использовался Густавом Васой 4 4 Король Швеции (1523—1560). , когда тот объезжал свое королевство. Позже он был выкуплен и несколько раз достраивался.

Чтобы попасть в него, надо было миновать сторожку, стоявшую на краю участка вокруг дома, напоминавшего парк. Это не был настоящий парк, так как семья была не в состоянии разбить парк и содержать его. Когда-то в сторожке жили охрана и прислуга, но сейчас там обитали только те немногие, что остались в услужении у семьи. Недалеко от сторожки были скотный двор и подсобные помещения.

У ворот король приказал кучеру остановиться. В дороге правитель пропустил несколько глотков и хотел пройти остаток пути пешком, чтобы прояснить мозги и нагулять аппетит, наверное.

Выходя из кареты, он увидел Дагвинда, сидевшего на коне среди свиты. Королю показался знакомым этот парень, и он жестом подозвал его к себе.

– Пройдемся вместе, – сказал его величество.

Дагвинд поклонился и составил компанию королю по дороге к дому. В ветвях деревьев вдоль расчищенной граблями дорожки гулял весенний ветерок, донося ароматы недавно распустившихся цветов.

Дагвинд отметил про себя, что Густав Адольф был немного выше его самого, имевшего рост без обуви чуть более ста семидесяти сантиметров. Его можно было назвать рослым. У него было узкое светлое лицо, белокурые до белизны волосы и острая бородка, отдававшая в рыжину. Глаза были большие, нос с небольшой горбинкой. Дагвинд вспомнил, что народ дал ему прозвище «Горбоносый». У него был довольно маленький рот, будто собранный в пучок, а сверху – небольшие тонкие усики. Он был одет как рыцарь, но в более дорогие доспехи, чем простые солдаты. Плащ с высоким воротником был из лосиной шкуры, широкополая шляпа была с плюмажем.

Они прошли молча бок о бок почти половину пути до дома, когда король сказал:

– Я не знаю, как тебя звать, знаю только, что ты из этой семьи.

– Меня зовут Дагвинд, ваше величество.

– Дагвинд! Замечательное имя.

– Прадеда так звали, ваше величество.

Меж бровей короля появилась складка.

– Что ты заладил – «ваше величество» да «ваше величество», – раздраженно сказал король. – Мы здесь одни, и никто нас не слышит. К тому же мы почти одногодки. Обращаясь ко мне с почтением, можешь не величествовать.

– Благодарю, Ваше… в общем, спасибо.

По лицу Густава Адольфа пробежала тень улыбки.

– У тебя есть какая-нибудь профессия, Дагвинд? – спросил он затем. – Занятие?

– У семьи есть усадьба, требующая ухода, – ответил юноша. – Это занимает у меня много времени. Мать стареет, а у отца больная нога. Незаживающая рана.