Алексей Аронский - Ингибитор. Фантастика

Раухер и до этого говорил, что его работа – связь с общественностью, но Гюнтер поначалу не придал этому значения.

– Вы, надо сказать, несмотря на то, что работаете в молодежной организации, охватываете не только молодежь, – отметил Гюнтер.

Скорее всего это объяснялось, что Раухер, не надо забывать, был бывшим полицейским, и работа с людьми была его стихией.

– Ну да, – согласился Раухер. – К тому же, многие раньше состояли в «Моргенвахе». Базы данных никуда не деваются.

Интервью второй семьи мало чем отличалось от первого. Мужик был коренастый с налысо побритой головой, жена, в отличие от Анны, имевшей практически немецкую внешность со старых плакатов, была долговязая и имела черные прямые волосы до плеч. Еще ко всему, она накрасила под глазами довольно темные круги, в соответствии с модой давностью лет в тридцать. В понимании Гюнтера такая внешность была характерна для разного рода славян, каким-то образом выбившихся в люди – польских колонистов в юго-восточной Азии или, что уж там скрывать, отдельно взятых тех же аннеркантов.

«Может, и в редакторе откорректируем, – подумал Гюнтер. – Оба глаза одинаковы, так что это совсем другое дело, чем синяк под одним глазом».

Когда группа вышла из квартиры, на табло, висевшем на торцевой стене коридора-улицы F3, было без десяти шесть. Работа была почти выполнена. Осталось немного поснимать внутренности здания и пространство коридора, через которое были перекинуты мостики. Этим был занят Йозеф – Илма, поначалу восхищавшаяся катакомбами, явно утомилась.

– Сейчас много народу будет, – предупредил Раухер.

– С работы приедут? – спросил Бонакер.

– Наоборот, на вечернюю смену.

Оказалось, днем в доме было полно народу, большая часть которого отсыпалась.

– Нужно Анну вызвать, – вспомнил Гюнтер. – Мы уже готовы ехать.

Раухер достал телефон и, отойдя в сторону, встал, ожидая ответа. Наконец, он дозвонился, что-то проговорил по-русски и, обратившись к группе, объявил:

– Спускаемся туда, откуда пришли – вход 1L. Поторопитесь, господа, скоро лифтов будет не дождаться.

Вокруг постепенно учащался топот ног по металлическим настилам. Над двумя из четырех, а здесь, до этого уровня, ходило всего четыре лифта вместо шести, горели красные огни, напоминавшие сигнал светофора. Народу становилось больше буквально с каждой минутой, словно они все выходили из своих жилищ по какому-то сигналу.

– Вот черт, лифты переполнены и идут донизу без остановок, – произнес Раухер. – Семнадцатый этаж, – размышлял вслух он. – Господа, давайте пешком. Там, в лифтах сейчас народу полно, всей группой можем не влезть – светофор загорится, там датчики перегруза, а разделяться нам ни к чему. Идемте на лестницу, это будет легко – идти же надо будет вниз.

У лифтовой площадки толпились люди, желавшие уехать к выходам.

– Час пик, знаете такое явление, – не умолкал Раухер. – Так вот, то же самое, только внутри дома.

Группа выбралась на лестничную клетку. Лестницы были шириной метра в три, если не больше. Размерами они напоминали лестницы какого-нибудь торгового центра, только выполнены были все из того же серого невзрачного бетона, а стены были выкрашены в зеленоватый цвет с темной полосой-фартуком внизу.

Народу на лестнице было мало, но все же люди были. Гюнтер осмотрелся по сторонам и обратил внимание на настенные росписи. Чего там только не было. Такую коллекцию похабщины надо было еще поискать. Мужские гениталии с различных ракурсов, надписи на русском и немецком, было даже полноценное изображение совокупляющейся пары – что хотели выразить этим хулиганы-художники и кому это адресовалось, оставалось только гадать.

После спуска и поворотов, от которых начала кружиться голова, группа достигла площадки, на которой за широким проемом показалось пространство холла, он же выход R1-L1. Основная масса народа устремлялась к выходу, противоположному тому, с которого группа вошла. Очевидно, они направлялись на автобусную станцию.

У выхода стояла Анна. Она то и дело внимательно всматривалась в толпу и, завидев группу, замахала рукой, призывно закричав через весь холл.

– Быстро вы добрались, молодцы, а машина у вас где? – произнесла она, когда группа была уже у выхода.

– У центра культуры, – ответил Раухер.

– А почему вы здесь ходите? – деловито осведомилась Анна, когда все были уже на крыльце. По сравнению с первоначальным видом дома, теперешний вид у нее значительно преобразился. Гюнтер отметил про себя насколько разительно она стала отличаться от неряхи в домашнем халате, которая показалась в дверях, когда съемочная группа только нагрянула.

– Вы через футбольное поле шли? – продолжила свои расспросы она.

– Ну если загаженное поле с собаками это – оно, то да, – ответил Раухер. – Просрали мы наш футбол.

– Да вы что! – с некоторым изумлением отозвалась женщина. – Нашли, где гостей провести. Там сейчас этих собачников как… – она не закончила фразу и хохотнула. – Сейчас там самое их время.

– А с другой стороны как? – там раньше был тротуар, так перерыли все. Бесполезно соваться даже.

– Вы когда там были в последний раз, Дмитрий Владимирович? Сделали все давно уже.

Раухер, шедший впереди, остановился и обратился к группе.

– Господа, предлагаю пойти другой дорогой, та лучше.

Анна, шедшая рядом энергично закивала в поддержку этого предложения.

– Только сейчас надо через холл пройти, мы вышли с левого крыльца, а нам надо с правого, на противоположной стороне дома, – она на мгновение задумалась, – заходить не будем, вдоль дома обойдем, там асфальт.

– Веди тогда, только определись сначала, – с некоторым недоверием произнес Раухер.

Все семеро направились к углу дома, скрывавшемуся в тополях. Анна деловито вышагивала, то и дело оглядываясь на остальных и поясняя, что дорога будет чистая. Видимо, ей хотелось побыть в центре внимания.

Белокурые волосы были зачесаны под старый немецкий стиль, поверх лба торчали предусмотрительно захваченные темные очки, на шее был повязан платок. Гюнтер не без интереса рассматривал Анну, отмечая про себя, что если бы она где-нибудь в Германии молча прошла мимо, ему бы и в голову не пришло что она не немка.

– А что у вас на доме за прожектор такой? – поинтересовался Бонакер.

– Да и не спрашивайте, на другой стороне такой же. Считается, что он с уличными хулиганами борется.

Сзади раздался смех, – Раухер отчего-то заржал.

– А что такого? – недоумевала в ответ Анна. – Дмитрий Владимирович, если вы чего-то знаете, чего мы не знаем, то расскажите а не смейтесь. Некоторые вот думают, что этот фонарь мозги промывает, представляете?! – обратилась она уже ко всем остальным.