Алексей Аронский - Ингибитор. Фантастика

Это у него было профессиональное – за время работы в агентстве он стал обращать внимание на то, на что, через что он раньше, образно говоря, смотрел насквозь и не замечал, а именно на разные приемы видеомонтажа и все в таком духе. Сам он этим не занимался – это было бы уже совсем головокружительное падение в карьере.

У него в подчинении был не то что отдел – группа из пяти человек, в основном молодежь. Раздавая им задания, нужно было самому проявлять какое-никакое творческое начало. Хотя бы выискивать для них удачные примеры, на которых те могли научиться или просто, чего уж там, сделать также.

Автобус мчался по почти пустому автобану, по обе стороны которого были высажены тополя. Эта однообразная полоса дороги и деревьев уходила вдаль до очередного поворота, а за ним было то же самое. Наконец, вдали показалось какое-то разнообразие – разрыв в лесополосе, площадка и табло, установленное около этой площадки. Оно было видно издалека и весело отсвечивало разноцветными светящимися надписями. Белинда Гархельд уже успела дочитать одну из завершающих частей текста своей экскурсии – до проезда мимо табло она всегда успевала. Туристы сидели с таким видом, будто на них нахлынула неожиданная усталость – на самом деле, скорее всего, заскучали. Слишком много официального было в таких экскурсиях, хотя до этого они не без интереса глазели по сторонам. Однако, сменившаяся на однообразную картина свела на нет все их проявления оживленности.

Белинда несколько притворно поулыбалась напоследок, пытаясь состроить открытое лицо, а потом с чувством наконец-то проделанной работы уселась за столиком, находившемся за шторкой.

Табло в это время пролетело над стеклянной крышей салона.

«Шестьдесят процентов» – успела разглядеть она. Франсуа, водитель автобуса, в этом месте прибавил газу – теперь все, если так можно сказать, достопримечательности, включая и это табло – позади. Через пятнадцать минут вся это разношерстная толпа, состоящая в основном из азиатских богатеев и прочих персонажей с востока будет не торопясь выгружаться из автобуса – экскурсионной «скании». Нужно будет, как стюардессе в самолете, встать у выхода и выказать внимание каждому.

«А пока чем заняться? Музыку, может быть послушать?».

Белинда достала из рабочей сумки, висевшей под столом, телефон и принялась водить пальцами по экрану в поисках чего-нибудь интересного. Внезапно телефон завибрировал, и на экране появилось сообщение от Фрека, старшего гида. Довольно неприятный тип – вызывал раздражение практически у всех подчиненных, в том числе и у Гархельд. Раздражение он вызывал своей манерой выслуживаться перед начальством: изображал инициативность в работе отдачей распоряжений, ничего по сути не менявших, делавшихся ради того, чтобы просто вмешаться во все что можно. В результате у всех постоянно сбивались запланированные графики и даже сдвигались выходные. Вот и сейчас, скорее всего, этот долговязый недотепа сидел в своем кабинете и от бездеятельности решил проявить себя, во всяком случае, в воображении Белинды вырисовывалась именно такая картина. Конечно, следовало предпринять чего-нибудь, чтобы избавиться от свалившегося под конец дня «счастья». Для начала нужно было позвонить и как можно скорее. Сделать это хотя бы ради того, чтобы на будущее он знал, что молча, именно молча и безропотно, его капризы исполнять никто не будет.

Говорить в салоне было нельзя, но был выход – за водительской кабиной было отделение размером чуть больше офисного шкафа. Там был туалет, причем для персонала. Белинда тихонько встала и, стараясь не попадаться на глаза пассажирам, максимально оттопырила синюю шторку и, обойдя столик, прошмыгнула в незаметную дверь. Места было мало, но те кто делал автобус ухитрились еще и втиснуть в нишу стены рукомойник. В кабинке было шумно, но разговаривать было можно. Фрек взял трубку спустя полминуты.

– Что вам непонятно, Гархельд, – с деланной важностью произнес начальник.

– Все непонятно, Герр Фрек, за сегодня я схватила семьдесят пять процентов от того что положено. Еще одна поездка и будет больше ста. Разве это правильно? Что у вас за группа такая? Может мне жилет оранжевый дадите, или медицинский какой-нибудь?

– Премию за две недели, – пробурчал голос в ответ. – Сейчас приедет человек из министерства массовой информации. Это важный человек. С ним делегация из Тайваня. Миллионеры и Промышленники, понимаешь. Ты понимаешь, какая тебе честь выпала?

– О'кей, – неохотно произнесла Гархельд.

– Следите за речью пожалуйста, – прозвучал голос в ответ. – Хотя бы на работе.

Гархельд проделала обратный путь за столик, щелкнула пальцем по болтавшемуся над ним вымпелом, надула губы, скорчив недовольную гримасу и сфотографировала себя. Автобус тем временем сбавлял ход – до автовокзала оставалось ехать минут пять, а автобан сменился дорогой, проходившей через коттеджный район.

Наконец, автобус остановился перед одной из крытых площадок, расположенных перед зданием из темного сине-зеленого стекла. В салоне послышалось оживление. У группы был свой гид, который вел их дальше, Белинда вела свою часть только в автобусе, а сейчас уважаемым гостям предстояло выполнить массу разных почти что ритуалов. Например, посетить монумент орла высотой метров двадцать, находившийся неподалеку. Экскурсанты начали выходить. Первым вышел Штрайбер – тот самый гид. Она его знала, но плохо, на том уровне, что только здоровались. Он сидел позади салона.

Затем потянулись экскурсанты, в основном азиаты и еще два негра, оба толстые и лысые, а в кино все такие здоровые и накачанные. Гархельд стояла в проходе и каждому вежливо улыбалась и желала приятного продолжения путешествия.

Внезапно перед ней появился довольно неожиданный тип – огромный пузатый амбал в черном пиджаке и с каким-то несуразным шарфом на шее, как у хипстеров, или словно он пародировал стереотипного француза. Только он был еще несуразнее чем такая пародия. Шарф был с торчащей из него бахромой, будто это изрядно потрепанная тряпка. Впрочем, вещь явно недешевая, и хипстеры были бы в восторге. Тряпка очень подходила к бороде иностранца – длинной и растрепанной, как у разбойника. Лицо было красное, а несколько верхних зубов были золотыми.

Человек был явно с Востока, не совсем понятно насколько далеко на восток. Но оттуда.

Он остановился, поклонился всей своей тушей, при этом Белинде показалось, что своим задом он может легко толкнуть стоявшего позади него. Остановившись, он заговорил на ломаном немецком:

– Спасибо большое, страшно, хорошо,. Страшно, познавательно, очень и очень. Он нес какую-то хрень, пытаясь перевести со своего языка.