Алексей Аронский - Ингибитор. Фантастика

– Сейчас своеобразный урок химии начнется, – произнес Бонакер. – У Хауферса текст заучен. Про сырье для промышленности будущего там тоже кое-что есть.

Начались съемки. Хауферс проговорил, что ему полагалось. При этом он профессионально жестикулировал и отыгрывал эмоции. Затем было решено снять в другом месте – просто отойти метров на пятьдесят и разнообразить фон валуном, лежавшим у берега. И тут началось. За время, которое было проведено в дороге, погода из солнечной утренней перешла во вчерашнюю, пасмурную. Потом, когда группа только выходила из машины, на сером фоне начали проплывать какие-то уже совсем темные рваные облака. Но сейчас вдруг в серой пелене вслед за одним из облаков образовался разрыв. Плывшее облако стало все шире приоткрывать этот кусок неба, и вдруг через его рваные края ударили лучи весеннего солнца. Солнце осветило значительный участок берега, казавшегося неестественно светлым на фоне темных окрестностей и хмурого неба.

Вот этот да! – воскликнул Хауферс. – Снимайте!

– Что именно? – Спросил уже обводивший камерой окрестности Йозеф, огибая на ходу стоявшую неподалеку Илму. Надо думать, он успел сориентироваться и сам догадался, что нужно запечатлеть все происходившее, хотя бы на максимальном поле зрения, захватив в кадр как можно больше, без внимания к отдельным деталям.

Раухер, чтобы не мешать и не лезть в кадр, зашел за валун и, поняв, что текст уже прочитан, выкрикивал свои «дельные» советы. В частности то, что не стоит поднимать такой переполох из-за необычного освещения – «таких кадров» можно будет без проблем дождаться еще. По его словам, надо было до следующего раза подождать и подготовиться, и тогда не бегать как ошпаренные. Его никто не слушал и не стал объяснять абсурдность его плана. Что за следующий раз? По заказу?

Хродалф тем временем запрыгнул на валун и скомандовал Йозефу:

– Заходи отсюда!

Теперь ведущий был на фоне бивших с неба лучей, четко просматривавшихся в мутном воздухе.

Хродалф начал что-то импровизировать на тему: «посмотрите, какая картина, далеко ли это место он ближайшего поселения? Сто километров? Двести?».

Потом он спрыгнул, потащил Йозефа к берегу и заставил его снимать противоположный берег, также освещенный солнечным светом, выделявшим его на фоне хмурого неба.

Картина была в чем-то апокалиптическая. Если бы был соответствующий музыкальный фон, то впечатление бы создавалось однозначное и исчерпывающее.

– Надо чтобы еще пролетало чего-нибудь, – раздумывал вслух Хродалф.

– Вертолет что ли? с прожекторами? Как бы водил и искал кого-то? – Предположил Раухер. – Действительно… было бы кино.

– Да причем здесь вертолет… – с досадой ответил Хродалф. – Листья, мусор, гарь какая-нибудь.

– А-а, понял о чем вы, – Ответил Дмитрий. – Чтобы впечатление создать. Только здесь этого в принципе быть не может. Гореть тут нечему, если только специально костер не развести. Ошметки грязи не летают, как ветер не дуй. Вот пыль, по идее, может подняться.

– Все, – выдохнул Хродалф. – Солнце скрылось.

Очередное облако действительно погрузило окрестности в унылую серость.

– Так, мы минут двадцать можем подождать – мы тут не так много времени провели, – не унимался Раухер.

– Поехали вон туда, – Хродалф махнул рукой в сторону восточного берега. – На западе тучи темнее. Если так же высветит, то контраст будет максимальный. Оттуда вроде еще часть поселка видно – вон вышка торчит. Мы поселок в кадр потом захватим – покажем, что здесь совсем рядом живут люди.

Группа и вышедший из своего укрытия Раухер заторопились к автобусу. Илма с Хродалфом задержались у берега и что-то рассматривали вдалеке. Гюнтер добрался до автобуса и забрался вслед за Йозефом в салон. Пол машины был покрыт бурыми следами. Володька, стоявший у открытой двери пробурчал что-то по-русски, на что Раухер ответил тоже по-русски.

В наушнике у Гюнтера прозвучал перевод:

– «Конец проститутке!» – «Согласен».

Протащившись минут пять по шуршавшей мелкими камнями грунтовке, машина остановилась. Группа заторопилась на выход. Йозеф чуть задержался и обратился к Раухеру:

– Вы извините, но у меня переводчик включен.

– А за что вы извиняетесь? Я сам вначале рекомендовал открыть их и держать при себе телефоны. У нас не все по-немецки хорошо могут говорить.

– Да нет, – не унимался Йозеф, – сейчас Вольдемар, насколько я понял, назвал свою машину проституткой, когда мы напачкали тут. Вы еще согласились.

– А-а это… Ну тут переводчик не может… Иногда не переводит как надо. Я думал, ругательства тоже там есть. В моем есть.

– Гюнтер слушал разговор и с трудом сдерживал смех.

– Это означает примерно «какая досада». Проститутка тут ни причем. Это слово такое – у него значений очень много. А вот, если бы он решил повести себя как более воспитанный человек… Ну, в незнакомом обществе… Мы-то все же уже одна команда… А вот при незнакомых людях он бы мог сказать слово «блин». Вы знаете блины, блюдо такое, круги из теста?

– Знаю конечно. Русские блины. Вообще, и не только русские.

– Ну а в такой особой ситуации можно сказать «блин» и всем все понятно будет, и прилично выглядит. Пока голова Йозефа переваривала новые знания, Хродалф успел пройтись туда-обратно вдоль берега. Видимо, выбирал наилучшее, на его взгляд, место для съемки. Вернувшись к автобусу почти бегом, он начал торопить оператора, то есть Йозефа, чтобы тот проследовал за ним.

Через пять минут ожидания Хродалф получил кадры, которые его устроили. Правда, на этот раз было совсем не то, что на первой стоянке – водоем был покрыт полумраком пасмурного дня, а вот поселок был на несколько минут довольно отчетливо высвечен. Антенна мобильной связи вообще выглядела, как вырезанная из белой бумаги и наложенная на фон темного неба. Скатные крыши домов тоже выглядели неестественно светлыми. Все выглядело довольно необычно. Когда солнце снова скрылось, съемочная группа во главе с Хродалфом пришла к выводу, что снято достаточно.

Автобус поехал по направлению к поселку – Вольдемар предположил, что там можно набрать воды и помыть сапоги.

– Канистры для воды надо было заранее наполнить, – проворчал Дмитрий.

– А я откуда знал? – отозвался Вольдемар

– Колонки не будет – ручей поищем, или в озере помоем – их вон сколько, – размышлял Раухер.

Проехав взад – вперед по нескольким улицам поселка, никакой колонки путешественники не обнаружили. Опять, как и вчера, вокруг были разношерстные дома из кирпича, красновато-бурые, неоштукатуренные. Встречались обшитые металлическими или пластиковыми сайдинговыми панелями. Попалось два дома, выполненных в немецком стиле – белых, с фахверковыми раскосами. Здесь они смотрелись довольно странно и не к месту – богатые дома были или просто большими и неотделанными, или отделанными сверху донизу сайдингом.