Владислав Конюшевский - Все зависит от нас

Пучкову, о творении конструктора Калашникова, рассказывалось уже раз сто, но Лешка, как трёхлетний ребёнок сказку, был готов слушать снова и снова. Причём каждый раз, как будто впервые. Он, то недоверчиво щурился, то восторженно ахал, когда я говорил про виденные мною полигонные испытания.

— Вот прямо волокли по грязи и пыли за машиной, а потом сразу, без чистки начали стрелять? Обалдеть! Вот это оружие!

— Гек, блин! Ну ты ведь станковый пулемёт уже видел, и даже стрелял. Вся механика автомата почти точно такая же. Во всяком случае, очень похожа, кроме механизма подачи патронов. И главное, никаких настроек и регулировок не надо. Теперь, любой парень, из самой глубокой Тмутаракани, что с пулемётом, что с автоматом за полчаса досконально разберётся.

Вообще, именно простота обслуживания и были, по-моему, главным преимуществом АК-43. Простота и надёжность. А то сколько раз уже было, что оружие просто не стреляло, оттого, что с ним элементарно не могли разобраться. Артмастера, целые курсы проводили, рассказывая тонкости настройки газового регулятора на «СВТ», но народ врубался слабо и шарахался от неё, как чёрт от ладана. То же и с «Максимами», благо хоть в пулемётчики брали более-менее подготовленных людей. Даже считавшийся надёжным ППШ, тоже иногда глючил. Начиная с того, что нельзя было полностью забивать диск, во избежание перекоса патрона и заканчивая его крайне отрицательным отношением к загрязнениям. Зато сейчас, с новым оружием, будет одно удовольствие — бери да стреляй! Только нагар после работы чистить не забывай и всё!

— А этот, «подствольник», им как работают?

Неугомонный Гек, подпрыгивая на стуле, был готов выслушивать мои измышления про новинки будущих вооружений дальше, но эту идиллию прервал стук в дверь, а потом сразу показалась голова посыльного. Скользнув взглядом по столу с лежавшим на нём немецким автоматом, боец доложил:

— Тащ капитан, там вас опять «язык» вас дожидается. Его только сейчас привезли.

Поморщившись, уточнил у него:

— Надеюсь, хоть этот — немец.

— Никак нет!

солдатик чему-то улыбнулся щербатой улыбкой и продолжил

— наш, русский, с номером...

— C каким номером?

— Ну, этот, на руке... C концлагеря видно...

— Ладно. Сейчас иду.

Тяжело вздохнув, я потопал на улицу и выйдя во двор, увидел знакомого старшину из дивизионного СМЕРШа. Метрах в двадцати от него, возле «Виллиса», торчал конвойный, охраняющий длинного мужика, в каком-то полупальто и драных армейских шароварах. Поздоровался с контриком и когда он передал документы на пленного, я поинтересовался:

— Что, в РОА уже из концлагерей стали номерной народ грести?

— Нет, этот парень позавчера сам перешёл линию фронта на участке Свиридова. Говорит, сбежал при перевозке, когда их с работ, обратно, в бараки везли. Там мол, наши «Пешки» с бомбёжки возвращались, вот и прошли над колонной с охраной и пленными. Охрана сразу в кусты рванула, а под это дело он и сдёрнул.

— Врёт?

— Вроде, нет. Во всяком случае, летуны информацию подтвердили. Они ту колонну, пулемётами слегка проредили, так что паника была, дай боже.

— А почему к нам направили?

— Так он сначала, на запад пошёл, следы путая и три дня, недалеко от какого-то замка прятался. Только потом, на восток двинул.

— Думаешь, возле Бальги был? Там же этих замков до чёрта!

Старшина на это ухмыльнулся, пожал плечами и ответил:

— Вот вы и выясняйте, какой он именно замок видел. Я то эту Бальгу, даже на фотографии не наблюдал. А у нас приказ — всех «языков» из того района, к вам направлять. Замок ведь, ещё в глубоком немецком тылу, поэтому мы всех, кто недалеко от залива в последнее время был, сразу к вам доставляем.

— А чего мелочитесь? Тащите сюда сразу всю группировку! Ну а мы вместо «фильтра» работать будем!

Крыленко, на этот наезд ничего не ответил, а я, расписавшись в получении и забрав сопроводиловку на пленного, приказал вести его в комнату для допросов. Зайдя следом, кивком отпустил охранника и предложил доставленному, снять свой лапсердак и присаживаться.

Задержанный, оказавшийся одетым в сильно потрёпанную советскую форму, осторожно уселся на табурет и положив на колени огромные, лопатообразные ладони, простужено сопел, не отрывая глаз от пола. Я же, раскрыв полученные от старшины документы, углубился в чтение. Мда... бросив быстрый взгляд на парня, только покачал головой. Двадцать третьего года рождения, а выглядит лет на тридцать, не меньше. Видно досталось ему хорошо... Ещё несколько секунд помолчав, я вздохнул и достав из папки фотографию замка и спросил:

— Костров Иван Викторович?

— Так точно.

— Посмотрите внимательно, вы, когда от конвоя убежали, это замок видели?

Парень, наконец, поднял глаза и несколько секунд посмотрев на фото, отрицательно покачал головой.

— Нет, гражданин капитан. Тот, возле которого я прятался, только с двумя шпилями был. И вон тех деревьев не было...

— Ты внимательно посмотри, просто этот снимок делали лет десять назад, может деревья подросли?

— Никак нет, гражданин капитан. Там, совсем другой замок стоял. Я ведь, в артиллерийской разведке служил, поэтому такие вещи хорошо замечаю...

Лагерник отвечал спокойным, глуховатым голосом и заметив, каким цепким взглядом он окинул фотку, я понял, что на этот раз СМЕРШевцы, похоже промахнулись. Этот парень, наверное, километрах в тридцати южнее от Бальги был. Там тоже замок есть, но вот в нём фрицы никаких козней вроде не планировали делать, поэтому нас он не интересовал. Блин, жалко! До заброски меньше двух недель, а у нас сведений по объекту — кот наплакал. Сожалеюще вздохнув, я достал папиросу и закурив, протянул пачку бывшему военнопленному:

— Куришь?

Тот помотал головой и ответил:

— Нет, благодарю, гражданин капитан.

— А тот замок, возле которого ты прятался... Что в тех местах интересного видел?

— Там пусто было. И людей почти не было — только два старикана, мужик средних лет, да молодая девка из ворот выходили. То есть выезжали — на велосипедах. И всё — ни машин, ни людей. Хозяева, наверное, уже сбежали и только прислугу оставили за добром присматривать...

— Это всё?

— Так точно, гражданин капитан!

— Ёпрст! Что ты меня постоянно «гражданином» обзываешь? Или ты — тёртый зэчара и до войны на зоне чалился, оттуда привычка пошла?

Костров, наконец, посмотрел мне в глаза и катнув желваки на щеках, выпалил:

— Никак нет товарищ капитан! Просто тот лейтенант из особого отдела, когда я к нему «товарищ» обратился, орать начал, мол, товарищи его с оружием в руках немца бьют, а я, как добровольно сдавшийся врагу, на такое обращение прав не имею.

— Ну, в общем-то, правильно орал. А ты что, действительно — добровольно сдался?