Константин Максимов - Игра знамёнами. Часть вторая: «Крамола небесная»

Задачу же забросить его в город возложили на Стрелобоя. Она была очень непростой – гребень, за которым они притаились, отделяли от стены по крайне мере, три стрелища. Тот, тем не менее, согласился. Но потребовал, чтобы ему дали для этого трофейный лук Волчени.

Делать этого совсем не хотелось. Однако отказать просительному взгляду княжича он не смог.

Заполучив, наконец, в руки долгожданную снасть, гридень был вне себя от радости. Ласкал её руками нежнее, чем иной муж – жену.

Повозившись так какое-то время, вдруг взял, да и грубо обругал хозяина лука за неправильное с ним обращение. Тем не менее – возложенное на него дело выполнил. Дождавшись сумерек, когда на фоне хмурого неба летящая стрела была не так заметна, он лёг навзничь на самый гребень, и упёрся в дол лука здоровой ногой. Тетиву же, которую подобрал уже из собственных запасов, оттянул обеим руками к самому подбородку. Потратив ещё несколько мгновений на прицеливание, наконец выстрелил.

Добрая тетива из конского волоса не выдержала и лопнула, едва снова не покалечив стрелка. Зато снаряд унёсся высоко в небеса и проделал там длиннющую пологую дугу, которая завершилась точно над куполом самой высокой из веж.

Кстати к ней отряд сейчас и держал путь. Именно там – на нижнем поверхе, располагались единственные ведущие в город ворота.

Только откроют ли их? Вдруг никто из защитников этих стен так и не увидел прилетевшую к ним стрелу?

По мере того, как стены Гостова становились ближе, под ногами всё чаще стали попадаться растоптанные тела дикарей.

Не навидайся Волченя за свою жизнь всякого, его от такого зрелища, пожалуй, могло бы и стошнить. У кого-то из мерян были проломлены рёбра, у кого – сломан позвоночник, у третьих – шея. Один так и вовсе волочил по земле пучок сизых кишок – видимо напоролся брюхом на чьё-то копьё.

При виде едущих на него всадников он поднял вверх руку и попытался заорать. Только вместо крика из его горла вырвался жалкий сип.

Который сразу заглох, когда по его лицу проехались копыта передового коня.

Его пока ещё живые собраться не обращали на кавалькаду никакого внимания, полностью занятые другим делом.

Когда до вежи оставались считанные сажени, там, наконец, началось шевеление. А именно пришёл в движение механизм, удерживающий невысокий подъёмный мост. Причём происходило это без привычного в таких случаях мерзкого скрипа. Не иначе – его как следует смазали накануне.

Значит, всё-таки получили.

Вои и отроки, не сговариваясь, принялись нашпоривать лошадей.

Все, кроме Волчени.

Когда брёвна моста коснулись земли, открыв дорогу через ров, в нижнем поверхе башни начали неспешно раскрываться створки ворот. Куда уже, спустя несколько мгновений, грохоча копытами, начала втягиваться голова отряда.

Вот внутри скрылись Огура со своим неразлучным другом Кремнем.

Потом полудюжина отроков.

Затем ещё два гридня.

Княжич.

Волк тут же мысленно представил себе картину, как Олег въезжает внутрь, спешивается, и его тут же заключает в объятия сродственник, к которому он так стремился попасть.

Тот самый наместник, который должен его…

Почему-то он представил его себе низкорослым, коренастым, и с огромными усищами, что у твоего кота.

Пегий, которого он перестал понукать, сначала засбоил, а потом вовсе перешёл на шаг.

Однако когда немилый ему седок сначала покинул седло, а затем как следует наподдал ему под зад, он припустил так, что только подковы засверкали.

Волченя молча стоял, глядя ему вслед.

Ладно, добрые мужи и жёны. С вами – хорошо, но волк как-нибудь и без вас перебьётся.

Прощай, славный княжич Олег! Мне будет не хватать бесед с тобою. Кто знает – может быть, ещё когда-нибудь свидимся?

Прощай, суровый Кремень, и ты – любитель виршей Огура. Желаю тебе когда-нибудь сплести собственную песнь!

Прощай и ты – любитель чужого оружия. В седельной суме у пегого ты найдёшь для себя подарок, которому наверняка обрадуешься. Тем более там, куда собрался волк, тот вряд ли ему пригодиться. По этому луку там его запросто смогут опознать.

Прощайте прочие гридни и отроки.

Прощай, воительница Рада. Спасибо тебе за твою доброту.

Как будто услышав его, поляница, ехавшая в хвосте отряда – чуть позади Безымянки, вдруг остановилась на самом мосту и развернулась в его сторону.

В её взгляде он прочёл немой вопрос.

Отвечать на который, впрочем, не требовалось.

Ничего не сказав, она махнула ему рукой, развернулась, и ударила пятками по бокам свою игреневую кобылу.

Та в считанные мгновения унесла хозяйку под своды вежи.

Прощай и ты – воевода.

Взор волка переместился на каменистый островок с идолом.

На него уже начали выбираться первые доплывшие меряне.

Как и следовало ожидать, те потратили все силы сначала на бег, а потом на преодоление водной преграды. Поэтому стоявший всё это время всё в той же горделивой позе витязь легко расшвырял нескольких из них. После чего развернулся, неспешно проследовал к противоположному краю островка и нырнул в воду, что твоя рыба.

Многих тебе побед – славный витязь!

Волченя тоже развернулся и поспешно зашагал в противоположном направлении.

Стрелы в спину со стены ждать вряд ли стоило, но всё-таки…

Да! Всё к лешему!

Пора возвращаться к тому, с чего всё началось.

И наконец-то можно спокойно сделать то, о чём он мечтал последние дни.

Рука сама потянулась за пазуху и извлекла наружу свернутый лист лопуха.

Один из слипшихся комочков серы тут же отправился в рот.

М-м-м-м… скусна-а-а…

Вот теперь – совсем хорошо. В пасти у волка – лучшее в мире лакомство, на боку – верный клык, а в кошеле – снова полно стеклянных глазков. А от всех членов исходит такая сила, что он, казалось, способен был без остановки бежать отсюда до самых рубежей земли своего бывшего народа.

Ну, или до того места, где держали его последних товарищей.

Глум…

Желудяк… нет – он точно мёртв.

Отважные братья Кудряши…

Могучий Звенибор…

Я не забыл про вас! Я обязательно приду за вами!

Зверь припустил вверх по склону пригорка, по которому только что спускался.

Уж он покажет недругам, как волки ходят!

И как они умеют мстить.

Середина осени. Варяжское Поморье

Эх, хороши девки ливонские – кожей светлы, дебелы, в нужных местах упруги, задами широки да волосами долги. Нравом же смирны да покладисты – бери любую за косу, что твою кобылу за узду, веди куда хочешь, да пользуй сколь душе угодно. Куда уж лучше чуть более стройных да смазливых, но вредных и ужасно заносчивых лютовок.

Ох, и намаялся он с ними, когда проезжал со своим отрядом владения Медоуса! Пока уболтаешь даже какую-нибудь весянку или челядинку – девять потов сойдёт! Не говоря уже о жёнах познатней. Так они ещё и на ложе всё по-своему делать норовят! И то ей не так, и это – не эдак! В общем, вместо услады – одна маета. И так – почти две седмицы разъездов по разным городам да весям.