Василий Князев - Цицерон – мастер публичных выступлений. Или роман об истинном римлянине. Том II

Защитник соскочил с повозки и, подняв первого упавшего перед ним человека, произнес:

– Встаньте, встаньте, уважаемые жители Тиндариса, я не достоин того, чтобы вы передо мной падали на колени. Это я как официальное лицо, представляющее Рим, должен упасть перед вами на колени, вымаливая у вас прощение за то зло, которое причинил вам наш наместник Веррес.

– Цицерон, мы расскажем обо всех бесчинствах, грабежах Верреса и его приспешников, как бы нас ни запугивали местные квесторы, —добавил старший из них, видимо, глава местной общины. –Мы предлагаем тебе ночлег и еду, а завтра утром, когда ты отдохнешь, мы пришлем тебе наших граждан, которых наиболее сильно обобрал этот негодяй Веррес.

– Спасибо, спасибо, друзья, за заботу, но у меня очень мало времени. Ведите меня в дом. На сон нет времени. Я всю ночь готов работать. Если есть люди, которым есть что мне рассказать, пусть приходят. А я высплюсь и отдохну потом в дороге.

И всю ночь Цицерон опрашивал, а Тирон записывал показания свидетелей и ограбленных граждан Тиндерея. Забегая вперед, признаем, такой режим работы в эти пятьдесят дней для Цицерона и Тирона стал нормой и необходимостью, дабы успеть собрать ценную информацию за столь короткий временной промежуток.

Ранним утром, когда Юпитер только запряг своих коней, собираясь объезжать землю, Цицерон и Тирон, смертельно уставшие, но чрезвычайно довольные проделанной работой, покатили на повозке в следующий город, провожаемые благодарными жителями. Проезжая через главную площадь города, Цицерон увидел на постаменте скульптуру одиноко стоящей лошади. Он из любопытства, невзирая на усталость, слез с повозки и, приблизившись к статуе, спросил одного из жителей, провожающего их из города.

– Скажи, это памятник лошади? Это была какая-то выдающаяся лошадь?

– Что вы, уважаемый сенатор, это все, что осталось от памятника, —с улыбкой ответил житель.

– А что тут тогда было? –переспросил Цицерон.

– На ней сидел наш «благодетель» – наместник Сицилии Веррес. Но мы, как только он уехал из Сицилии, скинули эту ненавистную нам фигуру.

– Веррес установил себе статую? Что за тщеславный человек!

– Цицерон, это лишь капля в море. Он приказал за счет общин установить на всей территории Сицилии свои статуи, в каждом городе, даже в самом маленьком селении, –проговорил с горечью сицилиец.

– О бессмертные боги! Как такое возможно?! Какое непомерное тщеславие у этого Верреса! Вместо того, чтобы вымаливать прощение за злодеяния, он заставляет везде выставлять свои никчемные статуи! –в сердцах произнес Цицерон и, попрощавшись с жителями, вновь сел в повозку, чтобы продолжить свой путь.

Надо отметить, что статуи Верреса были сброшены с пьедестала во многих городах, таких как: Тавромена, Тиндариды, Леонтин, Сиракузы, Центурипы. Но затем по приказу Метелла, претора Сицилии, были вновь восстановлены на пьедесталах. Метелл понимал, что сброшенные фигуры – доказательство ненависти местного населения к Верресу, и не хотел, чтобы у Цицерона были лишние улики в суде против Верреса. Но Цицерон не был бы Цицероном, если бы не раскопал какие-либо документы, подтверждающие официальное решение того или иного города на уничтожение ненавистных скульптур.

Например, в архиве города Центурипы он нашел документ, текст постановления, в котором вся община проголосовала за уничтожение ненавистной статуи Верреса. Этот документ тут же Тироном был подшит в дело. В небольшом городке Фермах его встретил Стений – один из достойнейших жителей этого славного города. Он рассказал свою горестную историю о том, как его до нитки обобрал Веррес. Но наместнику этого показалось мало, и спустя некоторое время беднягу обвинили еще и в подделке официальных бумаг, привлекли за это к суду и, естественно, впоследствии признали виновным. С горечью и со слезами на глазах Стений показал табличку Цицерону о его былых заслугах, хранящуюся у него дома. На ней была надпись: «Достойнейшему жителю города в благодарность за его дела на благо города». Табличка, конечно, по приказу Верреса была сорвана с почетного места в центре города после всех ему предъявленных обвинений. Цицерон ее также взял с собой в Рим в качестве доказательств.

По всей Сицилии, где бы ни проезжал Цицерон, его везде встречали статуи Верреса: в полный рост, на коне, без коня, одетого, раздетого. «О бессмертные боги! Что за мания величия у этого никчемного человека!», —возмущался про себя Цицерон.

В Лилибее, городе, который был когда-то его родной вотчиной в период квестуры, Цицерон провел встречу, собирая свидетельские показания у римского всадника Марка Цецилия, ограбленного Верресом. Потом были встречи и с жителем Лилибей Лисоном, в доме у которого Веррес жил и впоследствии у которого отнял статую Аполлона, и с Квинтом Лутацием Диодором, получившего от Суллы права римского гражданства, однако это обстоятельство не помешало Верресу отобрать у того огромный и великолепный стол из цитрусового дерева.

Без отдыха, сна и покоя Цицерон ездил и ездил из города в город, из деревни в деревню. Ему давали показания галесцы, катинцы, тиндаридцы, эннейцы, гербитанцы, агирийцы, нетинцы, сегетанцы.

Почти в конце своего путешествия, рано утром, похудевшие и осунувшиеся от бессонных ночей и огромной проделанной работы Цицерон вместе с Тироном, трясясь в ненавистной уже им повозке, приближались к Сиракузам –городу, в котором Цицерон намеревался найти больше всего улик и доказательств вины Верреса.

Уже на подъезде к Сиракузам Цицерон, протерев красные от бессонных ночей глаза, потянулся и увидел, как из ворот Сиракуз вышла целая когорта горожан и направилась к ним. Когда повозка Цицерона приблизилась к жителям, от толпы отделились два человека и, склонившись в поклоне, стали ожидать, когда из повозки выйдет Цицерон.

– Приветствую вас, уважаемые жители Сиракуз. Как зовут вас, достойнейшие?

– Приветствуем и мы тебя, уважаемый Цицерон. Меня зовут Гераклий сын Гиерона, а это уважаемый Епикрит. Молим тебя о помощи в отмщении проклятому Верресу.

– Я для этого здесь и нахожусь, садитесь ко мне в повозку и давайте въедем в город, я думаю, там будет удобнее общаться, —предложил Цицерон.

Они сели в повозку и отправились в Сиракузы в сопровождении толпы горожан. Едва въехав в город, Цицерон увидел исполинскую арку высотой не менее двенадцати метров, наверху которой были установлены следующие фигуры: обнаженный молодой юноша, сын Верреса, стоящий около лошади, а на самой лошади восседал его величество Веррес. Увидев эту статую, Цицерон усмехнулся и произнес: