Василий Князев - Цицерон – мастер публичных выступлений. Или роман об истинном римлянине. Том II

– Я считаю, что Карпинаций виновен в мошенничестве и подделке книг. Требую его осудить и отразить все происходящее в отчетах. А также запротоколировать и зафиксировать в присутствии свидетелей, что Гай Верруций – это на самом деле Гай Веррес, —после этих слов Цицерон молча под аплодисменты и одобрительные крики толпы сел на свое место.

Метелл смотрел стеклянными глазами то на толпу, то на Цицерона, то на других судей и отчетливо понимал, что придется поступить честно. Иного пути нет. Иначе не сносить ему головы по приезду в Рим.

Суд признал правоту Цицерона. С книги тут же была снята точная копия, она была заверена печатями, запечатана и вручена Цицерону. А что было дальше с Карпинацием? Об этом история умалчивает, но я уверен, что его сделали козлом отпущения и посадили на длительный срок.

« Когда мы стремимся искать неведомое нам, то становимся лучше, мужественнее и деятельнее тех, кто полагает, будто неизвестное нельзя найти и незачем искать».

____________________________________________

Примечания

1Табуларий – государственный архив в Древнем Риме , в котором хранились народные постановления и другие государственные акты.

217 марта – Либералии в честь Либера и Либеры, его супруги. В городах – торжественные жертвоприношения, театральные представления. На селе – веселые шествия, пляски, шутки и пирушки с обильными возлияниями. Приносились жертвы Церере

3Пале́стра – частная гимнастическая школа в Древней Греции , где занимались мальчики с 12 до 16 лет

4Публий Рупилий – римский государственный деятель II века до н. э . установил различные правила для правительства провинции, которые были известны под названием имени «lex Rupilia» (Закон Рупилия)

В Сиракузах, помимо встреч с очевидцами и несправедливо обвиненными и ограбленными, оставалось одно не завершенное Цицероном дело – посещение знаменитой тюрьмы, так называемых Сиракузских каменоломней. История ее происхождения банально проста. Много столетий назад одна гора, находившаяся рядом со знаменитым греческим театром на окраине города, славилась своим превосходным камнем, который идеально подходил для строительства зданий и дворцов, чем и воспользовались предприимчивые правители Сиракуз. Тысячи и тысячи рабов денно и нощно, под дождем и палящим зноем добывали здесь камень для нужд города, в результате чего спустя время в горе образовались различного размера пустоши – пещеры. В VI веке до н. э. камень добывать прекратили, зато находчивые правители нашли другое ей применение: стали использовать каменоломни в качестве тюрьмы для преступников. Небольшие пустоши, образовавшиеся в результате добычи камня, стали идеальным местом для этих целей. На вход приделывали решетку, вешали замок, и одиночная камера была готова. Если размер пустоши был значительным, то она служила тюрьмой для нескольких заключенных. Местные правители сэкономили кучу денег, отказавшись от строительства отдельного здания для этих нужд. То, что в этой импровизированной тюрьме совсем не было света и тепла, наместников даже радовало. «Так это и хорошо, пусть заключенные в полной мере оценят наказание», –так рассуждали правители. Да вот беда.… Всегда ли там отбывали срок только действительно виновные преступники? Далеко не факт. В результате люди умирали десятками и сотнями. Конечно, были и прецеденты, когда наиболее крепкие выживали даже и в этих условиях, но когда их выпускали по истечении срока, то, выйдя на солнечный свет, отвыкшие от него, бедняги практически сразу слепли….

Эта тюрьма в свое время была излюбленным местом ссылки для всех противников тирана Диониса 1 . Конечно, было еще одно обстоятельство, навевающее страшный, жуткий и мистический страх на обитателей этих каменоломней. Согласно историческим источникам после кровопролитной войны с афинянами в V веке до н. э., которые потерпели поражение от Сиракуз, семь тысяч афинян были живьем замурованы в стены этой тюрьмы. Благодаря природной акустике этих пещер даже просто перевернутая страница вызывала громкий звук, и поэтому неудивительно, что каждую ночь узникам этой тюрьмы мерещились стоны и проклятия душ заживо погребенных афинян, которые никак не могли обрести покой в этом бренном мире. Любое, даже очень тихо сказанное слово заключенными отдавалось гулким эхом, и со стороны невозможно было понять, то ли это заключенные переговариваются, то ли души умерших афинян перешептываются. Надо ли говорить о том, как боялись попасть в эти каменоломни все жители Сицилии? Теперь вам становится понятен животный страх, который обуял Карпинация при мысли о том, что он будет осужден и посажен именно в эту тюрьму.

Вот в эти страшные сиракузские каменоломни и держал путь рано утром Цицерон со своим верным помощником Тироном. Цель у Цицерона была простая: он намеревался проверить тюремные книги и обнаружить в них свободных граждан Рима, несправедливо обвиненных и посаженных в этот зловещий ад.

Спустя пятнадцать минут после того, как они вышли из дома, немного запыхавшись от небольшого подъема в гору, они приблизились к каменоломням. С виду это была простая скала с большой расщелиной в виде дверей. На входе стояли два местных стража и, щурясь от солнца, разглядывали непрошеных гостей. Цицерон поравнялся с ними, и Тирон важно произнес:

– Сенатор Марк Туллий Цицерон, государственный обвинитель по делу бывшего наместника Верреса, немедленно позовите управляющего тюрьмой.

Те недружелюбно мотнули головой в сторону входа и расступились. Цицерон с Тироном вошли внутрь и сразу увидели слева небольшую нишу, видимо, служившую таблинумом управляющему. Внутри за столом восседал грузный крупный мужчина с копной черных вьющихся волос, с зловещим и свирепым взглядом. По его многочисленным шрамам было видно, что это бывший воин или вольноотпущенник гладиатор.

– Кто вы такие и что привело вас сюда? – зловещим шепотом прошипел тот, грозно нахмурив брови и сделав вид, что не расслышал сказанные Тироном слова при входе. Несмотря на то, что все слова были произнесены шепотом, было такое ощущение, что он крикнул прямо в ухо.

– Я, Марк Туллий Цицерон, государственный обвинитель по делу Гая Верреса, приказываю вам немедленно предъявить мне тюремные книги.