Василий Князев - Цицерон – мастер публичных выступлений. Или роман об истинном римлянине. Том II

1. сначала должен буду говорить я как обвинитель;

2. затем защитник Гортензий;

3. второй обвинитель и второй защитник;

4. выступают свидетели обвинения и защиты, и ведется перекрестный допрос.

После перерыва в несколько дней начинается вторая сессия в таком же порядке.

Как я успею? Одна моя вступительная речь, я уверен, будет на два дня, – сокрушенно произнес Цицерон, разведя руки в стороны.

– Брат, давай расставим приоритеты. Что для тебя важнее: произнести длинную блестящую речь или выиграть дело? – спросил того Квинт.

– Брат, для меня важно все, – ответил Цицерон.

– Милый, так не бывает, – нежно обняв мужа, проговорила Теренция. – Мы все знаем, как ты умеешь блестяще говорить речи. Да что мы! Все граждане Рима это знают! Тебе нужно самое главное – победить!

– Теренция права, – поддержал его жену друг Аттик, который дожидался приезда Цицерона перед отъездом в Грецию.

– А что думает по этому поводу мой верный помощник Тирон? – спросил Цицерон.

– Хозяин, спасибо, что вы интересуетесь моим мнением. Я согласен со всеми присутствующими. Нужна короткая речь. Конкретные обвинения – и тут же вызов свидетелей. А я со своей стороны обещаю, что написанную вами речь мы обязательно издадим на память потомкам, – добавил Тирон.

– Да… Вынужден с вами согласиться… Похоже Веррес и его приспешники не оставили мне выбор. Видимо, блистать своим ораторским мастерством придется мне в других делах, – печально признал Цицерон. – Хорошо. Пусть будет короткая речь, но, так как у меня будет целых три месяца, подготовлюсь основательно и напишу обвинение по всем пунктам, как будто бы мне пришлось выступать перед судом.

На том собравшиеся родственники и друзья и порешили. Завертелось. Цицерон скрупулезно, как он всегда любил это делать, начал подготовку к выступлению в суде. Весь свой материал он разделил на пять частей:

Во всех этих частях Цицерон очень подробно и мотивированно излагает обвинения против Верреса. На протяжении всех трех месяцев Цицерона поддерживала его верная жена и брат Квинт, а его бесценный верный помощник Тирон записывал и готовил все речи, оказывая неоценимую помощь своему хозяину.

Что еще важного произошло в Риме за это время? Цицерон, несмотря на активное противодействие Верреса, на шестьдесят девятый год был выбран курульным эдилом, таким образом поднявшись на следующую ступеньку политической лестницы. Огромную поддержку и помощь ему в этом оказал его брат Квинт, который и подготовил всю предвыборную кампанию, пока Цицерон все основное свое время уделял подготовке к суду. За летний период также были выбраны новые консулы на следующий шестьдесят девятый год, ими стали: Квинт Метелл Критский, друг Верреса, и Квинт Гортензий Гортал, его защитник. А Марк Метелл, родной брат Квинта, был назначен претором. Более того, как только Гортензий выиграл консульские выборы, он при многолюдном стечении народа на форуме подошел и, обняв Верреса, проговорил:

– Веррес, все! Тебе больше нечего бояться. Мы затянем дело до слушания в шестьдесят девятом году, а там ты будешь оправдан.

Когда эту информацию донесли до Цицерона, он улыбнулся и проговорил сам себе: «Цицерон, все буквально против тебя. Но это только еще больше подстегивает мое желание победить. Посмотрим, еще посмотрим, кто выиграет это дело».

…Слушание дела началось пятого августа семидесятого года. Рано утром Цицерон поцеловал свою дочурку, жену и проговорил:

– Хороший знак, что слушание начинается в день рождения нашей дочери, Теренция. Боги благоволят к нам!

– Марк, я уверена в твоей победе. Я счастлива и горжусь тем, что я твоя жена, – проговорила та и нежно поцеловала мужа. – Иди, Марк, и возвращайся с победой!

И Цицерон, окруженный всеми своими родственниками, друзьями, многочисленными клиентами и свидетелями из Сицилии, отправился на форум, где и должна была состояться первая сессия судебного заседания под председательством претора Мания Глабриона.

Первым, согласно установленному порядку, должен был начать слушание дела государственный обвинитель. Марк Туллий Цицерон поднялся на ростру. День обещал быть жарким в прямом и переносном смысле. Марк оглядел всех присутствующих, увидел довольного Верреса в окружении братьев Метеллов и защитника Гортензия. Заметив взгляд Цицерона, обращенный на него, Веррес вновь показал ему кукиш и язык. «О бессмертные боги! Ничего не меняется в этом никчемном человечишке», – подумал про себя Цицерон и, сделав небольшую паузу, начал обвинительную речь…

– Квириты! Что может быть хуже и страшнее, чем подорванная честь римского правосудия? ( риторический вопрос ) Спустя десять лет с того времени, как суды были переданы во власть сената, у римского народа сложилось мнение, что богатый и влиятельный человек может избежать наказания, подкупив судей и саму основу римского права.

О бессмертные боги! Как мы пришли к этому? Уважаемые председатель суда, Маний Глабрион, Квинт Манлий, Квинт Корнифиций, Публий Сульпиций, Марк Креперей, Луций Кассий, Гней Тремеллий, вам даровано право разрушить это мнение. Сами боги выбрали вас, когда вы метали жребий после того, как я попросил отвод других судей, подкупленных Верресом. Никогда еще не было столь достойного и честного состава судей, я благодарю богов, что именно вы будете рассматривать преступления Гая Верреса (комплимент). Я взялся за это дело вопреки своему нраву и принципам. Я всегда стремился защищать людей, а в этом деле я выступаю обвинителем. Но обвинитель ли я или защитник? Я твердо убежден: я – защитник всех обманутых, ограбленных и убитых. Поэтому я как патриот своей страны не мог пройти мимо этих чудовищных преступлений.

Кто же такой этот Гай Веррес? Может кристально честный человек? Как вы считаете, уважаемые судьи? ( риторический вопрос ) – и Цицерон пристально посмотрел поочередно каждому в глаза.

Все как один отвели взгляд в сторону.

– Тяга к грабежам, насилию, воровству и вымогательствам, можно сказать, у него в крови, – продолжил Цицерон. – Гай Веррес в одном лице – расхититель казны, угнетатель Азии и Памфилии, грабитель под видом городского претора, бич и губитель провинции Сицилии.

– Знаете, о чем он говорил на Сицилии? – вновь обратился к судьям Цицерон. – О бессмертные боги! Вот дословно его слова: «У меня в Риме есть покровитель, который меня всегда защитит и прикроет». Более того, он утверждал, что если своровать столько, чтобы хватило одному, то могут посадить, а если награбить столько, чтобы хватило многим, то страшиться нечего. А как Вы считаете, уважаемые сицилийцы? ( риторический вопрос )