Александр Горохов - Та сторона

– Всё, хватит! Прекратить огонь! – скомандовал Ведьмак, когда последние «баскаки» укрылись за грузовиками, и те потихоньку двинулись вперёд, пытаясь спрятаться от обстрела за крошечной придорожной рощицей. – Муса, прострели колёса заднему грузовику.

– Всё равное едет! – удивился Мусин, сделав выстрел.

– Ничего, далеко не уедет!

А теперь уже в рацию:

– Все целы?

Не все. У Щуки прострелено плечо (кость не задета, и это радует), у Нестерова задето предплечье. Ну, и меня чуток царапнуло: пуля оставила неглубокую полосу на скуле, просто содрав кожу. У самого Андрея отметина на шлеме, но обтянутый камуфляжной тканью кевлар выдержал.

Перевязали раненых и двинулись на «зачистку». Трое убитых, восемь раненых. Трое – снайперскими выстрелами в ногу. Машину с пробитым колесом бросили в четырёх сотнях метров. А теперь – два маяка в землю рядом с дорогой.

– Три трёхсотых у нас, восемь у противника. Наши легко, у «баскаков» есть тяжёлые, – доложил майор, и через несколько минут из ниоткуда попёрла техника: санитарные машины, техничка на базе «Урала», два бронетранспортёра с бойцами…

Щукина забрали медики, а я и Нестеров отказались от госпитализации. Так что буду теперь щеголял лейкопластырем на морде. А Стерве просто перебинтовали руку, которой он, по его словам, мог и дальше свободно пользоваться.

На удивление, на эту сторону и сам полковник Евсеев явился. Пожалуй, впервые за всё время существования проекта.

– С боевым крещением вашу группу! Ну что? Упустили одну машину? – захохотал полковник, крепко пожав руку Веремееву.

– Не шмогли мы, не шмогли! – усмехнулся в ответ майор.

– Как думаешь, куда они сейчас рванут?

– Думаю, без остановок в Исянгулово. Собирать людей на карательную операцию для прочёсывания местности.

– Значит, и нам их надо собирать! Дернов! – окликнул он лейтенанта, командующего мотострелками. – Закончите с ремонтниками, переправите оба грузовика и двигайтесь по той стороне назад. Но останетесь на кольце с заправкой возле Зилаира. Смысла нет гнать вас на «ферму» или, тем более, на «турбазу».

– Оба бронетранспортёра оставить на кольце?

– Оба!

*

22 июня 2020 года, 22 июня 1980 года, Светлана Рослякова

Нужно быть наивной дурочкой, чтобы, дожив до двадцати трёх лет, свято верить во всё, что тебе обещают. Особенно – в ситуации, когда ты попала в очень большие неприятности. Это когда у тебя всё прекрасно —кругом полно друзей и подруг, которые тебе улыбаются, радуются твоим успехам, говорят комплименты. Но стоит серьёзно «влететь», как многие просто куда-то исчезают, а то и вовсе норовят на твоей беде бабки зашибить. Как весь из себя такой крутой адвокат Лёвочка Шуленблюм, давно набивавшийся в женихи.

Лёвка, конечно, симпатичный парень, очень небедный: всё-таки адвокатствовать пошёл по стопам папы и дедушки. И даже клялся, что на счёт «раз» меня подчистую отмажет. Мол, ради будущей жены в лепёшку расшибётся. Как будто я обещала выйти за него замуж, когда эта вся бодяга закончится. Но в один прекрасный момент, после встречи с представителем истца, заюлил, начал мяться и откровенно «сливать» защиту. Вот тогда я и поняла, что для меня всё складывается не просто плохо, а очень плохо (причём, к этому свою пухлую, мягкую лапку приложил и «жених»). А следом появился этот товарищ в штатском и предложил… исчезнуть.

Да, да! Просто исчезнуть, и, скорее всего, уже не всплыть на территории России.

– Вы же говорили, что вы из ФСБ, а предлагаете мне такое!

– Какое? Вы меня, Светлана, как-то не так поняли. Я вам предложил не нелегальное бегство куда-то за границу, а работу за пределами страны, но в её интересах.

– А разве Федеральная служба безопасности работает за границами Российской Федерации? Кажется, этим занимается несколько другая организация.

– А я вам и не говорил, что вас зову на работу в ФСБ. Вас и не могут принять в неё на работу. Чисто по формальному признаку: вам, к сожалению, не удалось завершить обучение и получить диплом о высшем образовании. И, увы, лейтенантские погоны. Но мы вам можем предложить работу по вашей специальности: военную службу.

– Какая-то ЧВК?

– Не совсем. Отнюдь не частная и вовсе не компания, но военная. Но давайте не будем гадать. От вас всего лишь требуется сделать выбор: либо суд и с высокой долей вероятности осуждение на очень серьёзный срок за умышленное убийство, либо участие в боевых действиях в составе некоего спецподразделения.

Есть над чем задуматься!

– А климат там какой? Какой смысл отправляться в какую-нибудь Центрально-Африканскую республику, Венесуэлу или Индонезию, где загнёшься через месяц?

– Хороший климат. Привычный вам. Может, немногим более суровый, чем здесь, в Рязани, но очень ненамного. Вы пока подумайте, а если решитесь, то дайте знать.

И всё завертелось, как только я дала согласие: очередное заседание суда быстренько закруглили, а меня по требованию прокурора отправили на какую-то особо хитрую экспертизу в Петербург. Только поезд шёл вовсе не на запад, к Москве или Питеру, где делают такие хитромудрые экспертизы, а на восток. Через Уральские горы.

По прибытию «столыпина» на место меня после неполных суток содержания в каком-то районном СИЗО потребовали с вещами на выход, загнали в «собачник» полицейского «уазика» и повезли. Сначала в больничный бокс городской «инфекционки», где, как я поняла, «обслуживают» заключённых, а через двое суток дальше. Долго везли, мы с соседом по передвижной камере (удивительное дело: разнополых подследственных в одной машине перевозят!) даже подремать успели.

Как я и подозревала, уже на месте, на какой-то турбазе, занятой военными, выяснилось, что ехали мы с точно таким же «завербованным». Поскольку нас обоих встретил военный, представившийся капитаном Строковым, и повёл получать обмундирование. Сходу, даже не позволив прийти в себя после дороги. Я попробовала бурчать, но тот отрезал:

– Некогда, Неженка! Времени нет. Брось пока свои шмотки вон в тот «Патриот». Получите обмундирование, быстренько сбе́гаете по естественным надобностям, и выезжаем.

Надо же! Он даже знает мою кличку, прилепившуюся в училище после того, как я уделала старшекурсника, попробовавшего ручки шаловливые распустить! Впрочем, моё личное дело командир подразделения, куда меня «сосватали», должен был посмотреть.

А на турбазе действительно суета какая-то. И наш «Патриот», за рулём которого сидит явный «качок» с бицепсами, едва не разрывающими камуфляж, и лейкопластырем на щеке, тоже куда-то едет следом за грузовиками.

В машине нас оказалось пятеро: помимо «качка» и капитана, мой попутчик по «собачнику», молчаливый мужик в возрасте хорошо за тридцать со следами не так давно перенесённой болезни, и долговязый парень в очках. Я его сначала оценила как типичного «ботана», но меня пару раз на дорожной болтанке прижало к его плечу. Крепкое такое плечо!