Александр Горохов - Та сторона

– Что это?

– Цепью прижгли. На спине свастика, на груди звезда вырезанная, – обернулся он, уже самостоятельно стянув на шею армейскую футболку. – Красавец, да?

– Извини, я не знала… Слушай, да наплюй ты на тех, кто пялиться будет! Тебе с ними детей не крестить. Иди, я покараулю. Вода действительно шикарная, а ты не меньше всех упарился и пропылился. Иди, Витя!

Вот уж не ожидала, что в моём голосе могут прорезаться материнские нотки!

*

23 июня 1980 года, Стёпа Лукашин

Как ни крутилась зилаирская пацанва вокруг штаба, в который превратился сельсовет, а нас близко к боевой технике, охраняющей это здание, так и не подпустили. И вообще сельсовет, перед которым со стародавних времён стоит памятник Ленину, стал нам недоступным: там теперь вечно сновали военные, а нас просто гнали прочь.

Зато новости, сообщённые старостихой на сходе жителей села, были обалденные!

То неимоверное количество солдат и невиданной техники, что проехало через Зилаир, лишь крошечная частичка того, что ещё прибудут. Само село на некоторое время станет центром их командования, поэтому на всех дорогах, ведущих из него теперь будут дежурить военные патрули. В ближайшие три-четыре дня всем взрослым будут выданы паспорта с фотографиями, и их нужно будет носить с собой. А тех, кого без документов задержат патрули, будут доставлять в загадочную комендатуру для установления личности.

Завтра военные построят крепкий мост через реку. От этих слов в толпе жителей поднялся невообразимый шум и хохот.

– Да что вы меня-то дурочкой считаете? – возмутилась Галина Ахметовна. – Я вам говорю то, что мне рассказали!

К обещанию провести электричество отнеслись более доверчиво: у людей на глазах солдаты запустили какой мотор в будке грузовика, затянутого маскировочной сетью, и проверили, горят ли лампочки, закреплённые на столбах, установленных по углам площади вокруг сельсовета. Такие же лампочки с прошлых времён сохранились в некоторых домах, хотя уже давно запылились и не использовались по своему назначению.

– Магазин откроют с самыми необходимыми товарами: мука, соль, сахар, постное масло, крупы разные…

– А денег где на это брать? – послышался голос из толпы.

Люди опять зашумели, но уже одобрительно. Деньги в Зилаире, если и появлялись, то только осенью, когда вызревала картошка, и кому-то удавалось продать сено и лес. А летом похвастаться небольшими суммами удавалось лишь тем немногим, кому удастся найти «шабашку». Как, например, моему отцу, сейчас кроющему крышу в Юлдыбаево.

– Да, пообещали бесплатно тонну солярки выделить, чтобы можно было тракторами лес из делянок вывозить. И все три машины, что у «баскаков» отняли, в распоряжение села отдадут.

– Как три? Одна ведь, и та сломанная.

– Сказали, что три. И отремонтируют их сами.

– Ахметовна, а про мой мотоцикл ничего не говорили?

– Да надоел ты уже со своим мотоциклом! В Исянгулово он, а не у военных!

Старик Валеев расстроенно махнул рукой и сплюнул под ноги.

– Больницу у нас поставят и школу отремонтируют, тетрадками, учебниками и всякими прочими школьными принадлежностями бесплатно обеспечат. Про больницу тоже сказали, что её уже завтра построят, и она сразу же работать начнёт. А вот школу придётся нашим мужикам ремонтировать. За оплату.

И снова смешки по поводу хвастовства: да где это видано, чтобы целую больницу всего за день возвести? Говорят, в старину церкви за один день всей деревней рубили, так ведь для этого нужно сначала лес заготовить, просушить его, доски наколоть, мох собрать и высушить, а уж потом само здание можно рубить!

Смешки смешками, а разошлись люди в приподнятом настроении: если даже треть из обещанного – правда, то это будет просто сказка в сравнении с тем, как мы сейчас живём.

А наутро и впрямь возле сельсовета в недавно закрытой лавке, куда тоже провода протянули, засела Ахметовна с двумя какими-то солдатиками и стала людей зазывать за документами. Пять минут, и выходил из лабаза человек, удивлённо пялясь на корочки с тиснением «Удостоверение» снаружи, а внутри – с отпечатанными типографским шрифтом фамилией, именем, отчеством и даже собственной цветной фотографией. Цветной! Где ж такое видано-то?! Фотография прямо из какой-то машины сама выползала, только перед этим нужно было на стеклянный глазок крошечной коробочки посмотреть.

На это, конечно, интересно было глазеть, но куда интереснее – на то, как строился мост через речку Зилаир.

Сначала опять моторы за восточной околицей деревни загудели, а потом колонна гусеничной техники прокатилась по улицам. Аж земля дрожала и стёкла в домах звенели! А чуть ниже брода начало твориться что-то непонятное. Часа три, и танк без башни уже выравнивает землю перед въездами на мост с обеих сторон. Ещё три часа, и рядом появится ещё один такой же мост, для техники, идущей в другую сторону.

Зилаир расположен на высоком берегу, целиком возвышаясь над рекой, с трёх сторон обтекающей его. Поэтому наши мальчишки, толпящиеся неподалёку от строящегося военного моста, не сразу заметили, что ещё что-то происходит на краю обрыва, куда выходит улица Ленина. А потом вдруг увидели поднимающиеся на глазах купола палаток.

Пока бежали по подъёму от развалин древнего Преображенского завода и добирались до места, на утёсе уже стояло полтора десятка огромных палаток, а какие-то люди вносили в них выгружаемое из грузовиков оборудование. Но и туда нас не пустили вездесущие автоматчики.

– Если что-то болит, через час приходите, вас доктора осмотрят. А пока не мешайте работать.

Ничего они не понимают! Ведь самое интересное – не что-то готовое рассматривать, а глядеть, как оно строится. Тем более – так быстро. Тут ещё и кто-то из самых мелких прибежал, сообщил, что на выезде в сторону Юлдыбаево тоже что-то происходит. Ну, хоть разорвись!

Побежали всей оравой туда, а там трактором площадку разравнивают под очередное строительство. А мимо по дороге катятся грузовики, уходящие куда-то за реку, где, как говорят, вырос целый солдатский палаточный городок.

Мать едва меня поймала, когда я в очередной раз мчался с ребятами любоваться постройкой моста.

– Иди хоть поешь! Я пирожков для солдат напекла. И тебе оставила.

Мать выглядела очень довольной.

– Гляди: заработала сегодня на этих пирожках! – вывалила она на стол несколько бумажек и монет. – Завтра, говорят, магазин откроют. Куплю на эти деньги муки, масла, сахара, и ещё наделаю пирожков. Возьмёшь послезавтра корзинку и пойдёшь за реку, в солдатский городок, продавать. А я картошку потихоньку начну окучивать.