Елена Маслова - Земля тридевятая. Фантастический роман

Утром герой наш проснулся усталый, словно тяжелые мешки всю ночь таскал.

«Не заболел ли я?» – поднявшись, подумал испуганно. Нетороп уже был на ногах, потянулся, довольный, взял орех, завтракать собрался. Олег почувствовал неистребимое желание хмельного принять. Вчера они один такой орех из леса принесли, чуть больше апельсина. Напарник неодобрительно покосился, когда он принялся торопливо поглощать хмельную мякоть.

– Как там наша гармия? – спросил Олег.

– Улетела, утром в избу заглянул, там пусто. У них раны быстро заживают, крыло, значит, за ночь срослось.

«Еще как срослось, – подумал наш герой, – казалось, вот-вот вместе улетим!».

Покончил Олег с орехом, немного его отпустило. Спросил, как быть, дальше идти, или в этой деревеньке задержаться?

– Пойдем лучше, – отвечал Нетороп, – что-то мне здесь не по себе. И гармии ждут, когда мы уберемся.

Позавтракали орехами и ушли. Не мог сначала Олег понять, что внутри него изменилось, потом дошло. Словно обрел невидимый компас, твердо теперь знал, в какую сторону к скале путь держать. И к выходу из этого мира, который Бугор охраняет, знал, как добраться. Не придется впустую по лесам кружить. Сначала испугался, потом вспомнил предыдущую ночь, краска залила лицо. Искоса посмотрел на спутника, тот ничего не заметил. Неужели появившееся неожиданно чувство направления, дар гармии?

Пока шли, спутник Олегов становился все мрачнее.

– В чем дело? – не выдержал тот. – Чего замолчал, пригорюнился?

– На месте мы стоим, – сообщил Нетороп.

– Быть того не может, отмахали сколько!

– В лесу два высоких дерева с краю. Сейчас мимо пройдем, сравни с тем, что впереди увидишь.

Олег сравнил и ахнул. Вдали из чащи торчали точно такие деревья. Он остановился, посмотрел назад. Если бы спутник не сказал, ничего бы не заметил.

– Лесовик, что ли, нас путает?

– Если бы, – хмуро буркнул Нетороп, – лесовик в поле не хозяин.

– Тогда кто?

– Придется, видно, в лес заглянуть, там увидим, хоть и не по нраву мне это!

Герою нашему любопытно стало, и слегка страшно. Ну, не мог он воспринимать всерьез ни леших, ни домовых, а земля эта представлялась ему до сих пор театральной сценой. Где не могло с ними случиться ничего плохого! Занавес опустится, после бурных аплодисментов разойдутся актеры.

– Что ж, пообщаемся, – бодренько ответил он. Едва углубились в чащу, увидели, кто в гости позвал. Стояла перед ними Эгая, лицо хмурое, руки в бока уперты.

– Явились, голубчики, – сказала, окинув неприязненным взглядом, – ступайте за мной!

Развернулась и направилась в чащу. Тропы не видать, деревья стоят сплошной стеной, идет себе старуха, словно нет перед ней препятствий. Шаги меряет, что твоя спортсменка. Олег с попутчиком едва поспевали за ней. Прошли сквозь сетчатую паутину густых колючих веток, вопреки всему ни одна не зацепила.

Открылась поляна и изба, вся в сучках и переплетениях ползучих трав. Эгая остановилась, ткнула пальцем в прямоугольник входа.

– Добро пожаловать, гостюшки дорогие!

Зашли внутрь. Посреди избы обнаружился корявый стол в виде половины расщепленного бревна и три пенька-табурета. Окон не было, у стены широкая лежанка, застеленная листвяным покрывалом.

Усадила хозяйка за стол, орехи достала.

Нетороп открыл, попробовал, спросил удивленно: – Что за еда, почему не знаю?

– Ты, милый, много чего не знаешь, – в свою очередь, присаживаясь, отвечала старуха.

– Отчего, думаете, я вас к себе позвала?

– Не мечтал и не надеялся лесного духа встретить, – пробормотал Нетороп.

– Кто тебя знает, – беспечно сказал Олег, налегая на вкусный орех, мякоть напомнила ему любимый торт «Прагу», – может, скучно стало, одиноко, вот и решила пообщаться.

Хмыкнула женщина и с усмешкой на него посмотрела.

– Знаешь, что твой попутчик отчудил? – обратилась к Неторопу. – Завалил и потоптал Лианку, гармию летучую.

У того челюсть отвалилась, глаза в кучку собрались, видно, новость была невозможная, немыслимая.

«Кто кого завалил и потоптал, еще вопрос!» – подумал Олег, краснея и вспоминая свой сон в подробностях.

– Девка она неплохая, – продолжала хозяйка, – по снам его полазила, а там такое! Чудо на чуде верхом едет и чудом погоняет. Видишь ли, Олег, – впервые его здесь назвали по имени, – ты извечный порядок, спокойствие нарушил. Гармию покрыл, шляешься повсюду невозбранно. Узоры измыслил чертить палкой на земле, а ухват этого не любит. Такое только Колдуну дозволено. Теперь за твою жизнь пустой шишки или ломаного сучка никто не даст. Ухват уже местечко тебе в землице приготовил, а крутень коготь навострил.

Нетороп покосился на него, во взгляде попутчика Олег прочитал сочувствие и приговор. Так смотрят даже не на покойника, а на кучку мусора, которую предстоит выбросить в ведро, а ведро вынести в отхожую яму. На душе сделалось погано.

– И как мне быть?

Не ответила старуха, а вдруг полюбопытствовала.

– Чего вы там, на землице-то вырисовывали?

Пришлось показать ей игру. Она быстро ухватила суть, извлекла из-под лежанки черный камешек, похожий на графит, и вскоре столешница оказалась исчеркана крестиками и ноликами.

– Ну, ты и жудень, – вволю наигравшись, сказала Ягая и пояснила, – зверек такой шустрый, повсюду рыльце сует и никому покоя от него нет.

На минуту задумалась, подперев рукой подбородок.

– Лианка за тебя просила, ни в жизнь бы не поверила, что гармия за человека просить будет. На тебя все установщики-спокойники ополчились, тело твое теперь никак не уберечь, не сидеть же тебе в моем лесу всю оставшуюся жизнь? Но и отказывать девушке летучей несподручно. К тому же, интересно мне, что у тебя дальше получится? Какие игры еще измыслишь?

Олег и сам думал, в следующий раз показать, к примеру, «морской бой». «На безрыбье» на ура пойдет. Проблема в том, что требуется освоить счет до десяти, и разобраться с двухмерной системой координат.

– Тебе теперь, куда ни подашься, один конец. На болоте жабень утащит, на земле ухват с крутенем ждут, не дождутся, тела твоего беспокойного. Всю округу ты взбаламутил. Завтра порешим, что делать с тобой, а пока отдыхайте, устраивайтесь спать-почивать.

У мужчин и впрямь глаза закрывались. Вроде орехи были не хмельные, а веки налились тяжестью.

Не помнил Олег, как свалился на лежанку, а рядом прилег Нетороп. Последней мыслью было, горькое осознание того, что в этом мире он неожиданно превратился в изгоя. Игры его, похоже, экспериментаторам помешали. Нарушили, так сказать, чистоту эксперимента. Связь свою с гармией он не считал чем-то серьезным или предосудительным. И вообще, какое до этого дело всяким ухватам и крутеням?