Сергей Степанов-Прошельцев - Разумению не подлежит. Антология необъяснимого

разводят кроликов и шиншилл – гораздо меньше мороки. А места для Антона Гаврилова знакомые с детства, много здесь тропок исхожено. Не раз рыбачил на озере, где караси, что называется, на голый крючок клевали.

Давно он здесь не был. Живёт в столице, приехал в отпуск повидать родственников, края, где прошло его детство. Да и удочку прихватил. Только вот, видно, зря. Ничего не поймал. И

решил попытать счастье на другом поприще – отправился в лес за грибами.

Он шёл вроде бы знакомой тропой, но всё-таки забрёл в болото. Вот уж угораздило! Леший закружил, не иначе.

Антон увидел впереди берёзку с раздвоенным стволом — один из ориентиров, который он запомнил в начале своего пути. То есть, шёл, но как-то непонятно — кругалями. И сменил курс, взял юго-западнее.

Этот путь был ему совсем не знаком. Но тропка куда-то должна была его привести.

Дом посреди леса

Теперь он вообще не ориентировался в окружающей его местности. Тропа то пропадала, то появлялась снова, круто поворачивала и, казалось, уводила назад, но Антон уже не обращал на это внимания.

Между тем сгущались сумерки, начал моросить дождь, туман белой змеей пополз над землей. Поворачивать назад было поздно. Да и где это «назад»? Вызвать спасателей по мобильнику — тоже глухой номер: здесь была зона неуверенного приема сигналов. Но что ждёт его впереди? Промозглая ночь у костра? Никто в этом не виноват, кроме него.

Неожиданно дымка тумана расступилась, и открылся пологий спуск. Вдалеке виднелась церковь. Слева от неё, у запруды, стояла мельница с почерневшей крышей.

Откуда взялось здесь это селение, не обозначенное на карте, Антон мог только гадать. Но не стал. Ему было не до того. Раз есть жильё, значит, можно надеяться, что пустят переночевать. Значит, не надо отбивать чечетку зубами холодной ночью. Значит, люди покажут, как выбраться отсюда.

Но когда Антон поравнялся с церковью, то увидел, что она полуразрушена. И настроение у него совсем упало. Правда, когда он проходил мимо заброшенного храма, ему показалось, что слышатся голоса певчих. Это его озадачило, подкинуло килограмма два лишней головной боли. Он смотрел на далекое поле, тонувшее в вечернем сумраке, и никак не мог сложить разрозненные картинки в одно целое. Церковь, мельница… А где же дома? Почему их нет? Для кого мельники мололи зерно? Для кого священники устраивали службы? Но приходилось признаваться себе, что эта головоломка ему не по зубам.

Поле окаймлял лес. И — о чудо! — на его опушке Антон увидел дом, из трубы которого шел дым! А если дым — значит, там живые люди.

Неожиданно ворота открылись, и из них вышла женщина с коромыслом и пустыми ведрами. Она была гигантского роста, с длинной косой до пят. Вслед за ней появилась и другая — такая же исполинша. Они, не сговариваясь, вытащили из-за пояса что-то наподобие кинжалов и направились к Антону.

«Вот влип, так влип!» – пронеслось в его голове. Но всё-таки нашёл в себе силы поздороваться и спросить, не пустят ли его на ночлег.

— Чего волнуетесь, гостевать просим, — сказала, наконец, одна из женщин. — Мимоезжие люди всегда сюда на огонек заглядывают. Оно и понятно: мы здесь одни живём. Соседей нет. – И добавила загадочную фразу: — Да что такое сосед? Сегодня – сосед, а завтра простыл и след.

Справка

*Терюшевскую волость Нижегородской губернии в старину населяли терюхане – обособившееся мордовское племя. Оно оказалось в изоляции от родственных племён. Всего в 1859 году было 43 таких селения. В них проживало свыше 25 тысяч человек.

*Археологические раскопки показывают: терюхане обосновались здесь давно – примерно в седьмом или пятом веках до нашей эры. Занимались земледелием, разводили крупный рогатый скот, коз, овец, лошадей. Немало было среди них охотников, гончаров, искусных рукодельниц.

*Терюхане почитали умерших предков, считали их своими покровителями. К ним обращались с молитвами во время бедствий, им, как и божествам, приносили искупительные жертвы, устраивали в их честь специальные поминальные дни. Могилы умерших родственников терюхане покрывали срубами из бревен с тесовой крышей. В кладбищенских молениях участвовали жители всех окрестных деревень.

*В 2002 году у села Сарлей один из механизаторов во время культивации почвы обнаружил в земле череп с длинными волосами и

останки двух женщин гигантского роста. На захоронения терюхан это погребение совсем не походило.

*В селе Симбилей, которое тоже находится там, где селились терюхане, можно услышать легенду, которая передается из поколения в поколение. Якобы в свите владельца села, одного из фаворитов Екатерины II графа Владимира Орлова были две колдуньи огромного роста. Но не терюханки, а какие-то чужеземки. Эти колдуньи вместе с графом пили человеческую кровь. Жертвами были обычно крепостные крестьяне.

Приглашение в виртуальный мир

Они стали подниматься по крыльцу, но из раскрытой двери на Антона почему-то дохнуло стужей. Действительно, на верхней ступеньке в лужице, где пузырились дождевые капли, поблескивали стекляшки льда. Рановато как-то: на календаре — лето. И Антон почувствовал необъяснимую тревогу.

В сенях висели пучки высушенных трав. Они источали какой-то странный аромат. Легкий и одурманивающий, он застилал прозрачной дымкой реальность, обволакивал сердце и мозг, уводил куда-то в голубую даль.

Дверь в одну из комнат наверху зевнула холодом и сыростью. В глубине комнаты стояла старинная двуспальная кровать.

— Коли устали, располагайтесь, – сказала женщина, которую звали Агафья. — Поспите часок, а потом я разбужу: чаевничать будем.

Антон прикрыл дверь. Ощущение, что ручка её взаправдашняя, было единственным реальным ощущением за всё это время. А дальше всё опять делалось виртуальным. Но он кое-как добрался до кровати и, ещё не коснувшись головой подушки, впал в забытьё. Совсем не виртуальное.

В лицо дышала смерть

Проснулся Антон от ощущения, что попался прочно, надолго, а возможно, и навсегда, в сети, ловко расставленные этими женщинами. Со всех сторон в этом безрадостном светонепроницаемом мире на него дышала смерть.

Длинные, томительные минуты уплывали в вечность. Антон задел рукой стену в поисках несуществующего выключателя, и рука провалилась в неё, как в желе. А затем и всё его тело. Словно какой-то сорвавшийся с цепи вихрь подхватил его и понёс в никуда.

Но это всё тот же дом в лесу. Дверь была приоткрыта, и Антон увидел, как женщины-исполинши колдовали над каким-то варевом, дымящимся в котле.

Агафья извлекла из коробки зеркальный шар и поставила его рядом с горящей черной свечой. Она долго всматривалась в него и сказала: