Пётр Безруких - Контракт на два дня. Трилогия. Книга первая. Солдаты другой страны

Они начали отстрел немецких солдат как в компьютерных играх-«стрелялках». Опыт службы в морской пехоте и десантных войсках им очень пригодился. Пулемётные расчёты противника уничтожили из подствольных гранатомётов в первые минуты боя. Остальных отстреливали одиночными выстрелами с помощью оптики. Кто прятался, продержались подольше, но и их перебили из подствольников. Палили в основном немцы, не жалея боеприпасов. Ребята вели прицельный огонь на поражение либо одиночными, либо короткими очередями и гранатами из подствольных гранатомётов.

В считаные минуты всё было кончено. Воевать с компьютером немецкая армия ещё не умела, в этих обстоятельствах она превратилась из грозного хищника в беззащитную жертву. В плен взяли двоих – молодого солдата-очкарика, который сдался сам и весь дрожал от страха, и лейтенанта, который расстрелял из автомата все рожки и пытался отстреливаться из «вальтера», но ему бросили светошумовую гранату и повязали. Компьютер показал точное время боя 00:17:18, выдал общую статистику – расход боеприпасов, процент точных попаданий, коэффициент эффективности и прочую информацию по каждому бойцу и в целом по группе, поставил Лёше как командиру за этот бой жирную четверку по пятибалльной шкале и перешёл в спящий режим для экономии заряда батареи. Лёша мысленно сказал ему «спасибо», встал и пошёл к водителю Сашке, который пролежал всё это время в кювете, ничего не понимая.

– Всё закончилось, вставай! – сказал он ему.

Сашка продолжал лежать, обхватив голову руками. Лёша думал, что он ранен или убит, и перевернул его – Сашка уставился на него огромными от испуга глазами.

– Вставай! – повторил Лёша.

Но Сашка не двинулся. Тогда Лёша взял его за шиворот, поднял и поставил на ноги. Пару раз слегка ударил по щекам – Сашка подал признаки жизни.

– Иди, осмотри машину, что с ней? – приказал Лёша.

Ребята за это время осмотрели поле боя. Убитых оказалось девятнадцать человек, раненых ни одного. Их обыскали, собрали всё оружие, сложили в кучу и взорвали. Пошли к машине, она стояла наклонившись, передними колесами съехав в кювет, вся кабина и капот изрешечены пулями. В кузове лежали раненые, и, когда ребята подошли, кто-то из них застонал. Лёша заглянул в кузов:

– Все целы?

– Вроде цел, – хрипло ответил комдив.

Комиссар стонал, он был в сознании. Лёша залез в кузов и увидел лужу свежей крови под ним.

– Куда? – спросил Лёша.

Он показал на ногу. Пуля пробила борт кузова и попала комиссару в ногу. Лёша достал свой медицинский пакет, туго перевязал рану и сделал укол обезболивающего.

– Что с машиной? – спросил он.

– Мертва, – ответил Мишка. – Пробиты радиатор и картер, всё вытекло.

– Выгружаем раненых, вещи и боеприпасы, – приказал он.

Перспектива тащить всё это на себе неизвестно сколько километров, но точно много, их не радовала. Но нужно было срочно отсюда уходить: в любой момент могли появиться другие немецкие части, а они находились в открытом поле. Вдали виднелся лес, и они двинулись туда, неся на себе раненых, боеприпасы, оборудование и ещё конвоируя двух связанных пленных. Раненых несли в плащ-палатках по двое. Так как Сашка шёл налегке, без защитного костюма, на него сгрузили боеприпасы и оборудование. В общем на каждого пришлось килограммов по пятьдесят груза. Шли медленно, перебежками, постоянно останавливаясь. Лёша включил систему управления боем и все приборы, чтобы постараться заметить противника раньше, чем тот заметит их. Наконец добрались до леса и постарались уйти поглубже. Когда лес стал уже достаточно густым, нашли поляну и сделали привал. Ребята в изнеможении повалились на землю.

Лёша увидел, что немецкий офицер начал отходить после светошумовой гранаты, и решил его допросить. Хотел выяснить, где могут находиться немцы и как правильно проложить маршрут к своим. Он отвёл пленных немцев на край полянки и тихо заговорил с ними. Услышав чистую немецкую речь, оба опешили, но на вопросы отвечали. Солдата-очкарика звали Отто, он ничего толком не знал, да и отвечал бессвязно от испуга. Лейтенанта звали Карл, родом он был из Мюнхена, симпатичный парень, сероглазый светлый шатен среднего роста, но очень наглый, то ли из гитлерюгенда, то ли член партии, Лёша этого выяснять не стал. Разговор с Карлом не получился, что-либо важное тот говорить отказался и вёл себя вызывающе.

Бить его Лёша не стал: он не смог бы поднять руку на связанного, да и толку из этого не вышло бы никакого. Наверное, он бы его так и оставил в покое, но Карлу взбрела в голову шальная мысль: он вдруг кинулся бежать. Лёша машинально нажал на курок автомата, раздалась короткая очередь, и пули просвистели у виска молодого немецкого солдата-очкарика, который стоял рядом. К своему счастью, немецкий лейтенант запнулся и тут же упал. Но вот Отто побледнел, лицо его окаменело, а на штанах между ног стало появляться мокрое пятно, медленно расползавшееся по штанине. Немецкий парнишка обмочился от испуга.

Что произошло дальше, предвидеть было невозможно. Ребята, которые лежали на привале, съехали с катушек. Всё началось с того, что Фёдор громко и смачно обозвал очкарика зассанцем по-немецки. Балагур и трепач Мишка развил эту тему и тут же рассказал похабный казарменный анекдот. Остальные присоединились и стали травить похабные анекдоты, отпускать смачные шуточки, рассказывать пошлые истории и при этом дико хохотать и показывать друг на друга пальцами. Вся поляна превратилась в немецкую казарму, в которой пьяные молодые солдаты остались без присмотра командиров.

Оставшиеся зрители вели себя по-разному. Немецкий офицер смотрел на это выпученными глазами, так же как и водитель Сашка, который, похоже, снова впал в ступор. Пленный очкарик, наоборот, вышел из оцепенения и присоединился к этой весёлой вакханалии, как видно, совершенно не обижаясь на оскорбления. Похоже, перлы, которыми сыпали ребята, оказались даже ему не знакомы. Раненый комдив смотрел на этот цирк с полным недоумением, а комиссар был без сознания, и хорошо, что он этого не видел и не слышал. Лёша заорал, как ему показалось, на весь лес:

– Прекратить балаган! Смирно!

Ребята, похоже, поняли, что перебрали, вскочили и вытянулись по стойке смирно.

– Вольно. Через полчаса идём дальше. Часть вещей сгрузить на немцев – пусть несут. Очкарику руки развяжите, он не сбежит.

«Обгадится бежать», – подумал про себя Лёша и продолжил: – За лейтенантом смотреть в оба, глаз с него не спускать!

Он попробовал связаться со штабом операции, в обычном режиме связь отсутствовала. Они с Мишей забросили антенну усилителя высоко на дерево – связь появилась. Ответил Зайцев, и Лёша в деталях доложил о том, что произошло. Было понятно, что это чрезвычайное происшествие на грани фола, когда пятеро связистов, вооружённых только стрелковым оружием, с секретной аппаратурой, без транспорта и прикрытия бронетехники оказались в тылу у немцев. Зайцев попросил оставаться на связи и, видимо, тут же бросился докладывать по инстанциям, оставив включённой конференцсвязь. В эфире стоял смачный отборный мат. Как бывает всегда в таких ситуациях, сначала ищут виноватых, а потом решают, что дальше делать. Лёша решил подождать и присел у дерева.