Кирилл Шишкин - Освобождение-2

– Что у Власова? – спрашивает Кирпонос.

– Передовые части четвертого мехкорпуса будут у моста в одиннадцать-двенадцать часов завтрашнего дня. Власов получил горючее и боеприпасы. С левого фланга Власова поддерживают части пятого кавкорпуса, справа – пятнадцатый мехкорпус. Стрелковые части отстали почти на тридцать километров.

– Что вы предлагаете?

– Мы предлагаем завтра с утра, использовав все наличные транспортные самолеты, перебросить Родимцеву боеприпасы и подкрепление. Поддержать его действия авиацией. Надо приказать Власову еще ускорить движение…

– Пехоту гоните, пусть идут всю ночь, но чтоб танки догнали, – вставил Ващугин.

– Товарищ член военного совета, – произнес Пуркаев, – Если стрелковые части заставить двигаться маршем всю ночь, то они днем не смогут сражаться. Люди ведь не машины, а такого даже машины не выдерживают.

– Да, наши люди не машины, – резко возражает Ващугин, – Поэтому они и могут сделать больше.

– Не будем спорить, – говорит Кирпонос, – Член военного совета прав. Танки надо нагонять. Но и вы, товарищ Пуркаев, правы. Прикажите сократить время отдыха вдвое. Власов пусть идет, не останавливаясь. Что у вас еще по этому вопросу?

– По этому вопросу все, товарищ командующий.

Кирпонос несколько секунд смотрит прямо перед собой, затем, словно вспомнив о присутствующих, кивком головы отпускает их.

Пуркаев и Баграмян выходят и направляются к дому, где расположился оперативный отдел штаба.

– Почему ты ничего не стал говорить о планах? – спросил Пуркаев, – Думаешь, он ничего не слышит?

– А что слышит? Мне кажется, ему все равно, что мы говорим, он не вникает. Что Жуков, что этот. Вперед в атаку, вот и вся наша стратегия! А если что не получится, то расстреляют. Меня или тебя, или обоих вместе. А может, кого другого расстреляют. Им ведь все равно! Зама по тылу расстреляли, сегодня, а за что? За то, что его никто не слушал, когда он говорил, что нужен транспорт и не простой, а специальный, бензозаправщики, тракторы для эвакуации. Что мы имеем сегодня? Четвертый день войны, а сколько танков вдоль дорог стоят! Немцы столько подбить не смогли. Горючее подвозить не на чем…

– Ты, Иван Христофорович, осторожнее бы говорил. Уши здесь везде, ты же знаешь. В лагерь хочешь? Не торопись – успеешь. Все там будем. Давай покурим здесь, успокойся, эмоции спрячь.

В этом бардаке ты все равно ничего не изменишь. И я ничего не изменю. И никто не сможет что-то изменить.

Палатка военврача Дудыкина.

В палатку входит медсестра Лиза Мухина.

– Вызывали, товарищ военврач второго ранга, – ее голос чуть дрожит.

– Вызывал, – он подходит к ней вплотную, – Ты, Лизавета, что ж меня избегаешь? Нехорошо это. Я к тебе всей душой, а ты?

Лиза молчит. Он кладет руку к ней на грудь и сжимает. Лиза вздрагивает, но не отталкивает.

– Товарищ капитан, – она с трудом сдерживается, чтоб не разрыдаться, голос дрожит, – У меня жених есть.

– Поздравляю, – усмехается Дудыкин, – Но я и не собираюсь тебя у твоего жениха отбивать. Не могу я на тебе, Лизавета, жениться. Ибо женат я уже. Я так, по-дружески, по-товарищески. Чтоб не скучно было, скрасить, так сказать, фронтовое одиночество. Ты слушай, сучка, – его тон становиться угрожающим, – Хочешь неприятностей так и скажи. Будут у тебя неприятности!

Он резко толкает Лизу на койку, она падает на живот, лицом вниз. Дудыкин подходит к ней и резким движением задирает сзади юбку. Лиза, подавляя крик, до крови закусывает губу и утыкается в жесткую подушку.

Двенадцать советских штурмовиков И-15 идут над Вислой. Над мостом ведущий покачивает крыльями – делай как я (на самолетах нет радиосвязи), и уходит в сторону от реки. Внизу видно дорогу, по которой пылят немецкие танки и автомашины. Самолеты заходят на дорогу. Из-под крыльев штурмовиков вырываются огненные стрелы и летят к танкам. Это реактивные снаряды. Дорога превращается в море огня. Самолеты еще раз разворачиваются и вновь делают заход. Выпустив все снаряды, они ложатся на обратный курс. Но им на смену от реки идет еще десяток. Новая группа проходит над мостом, внизу видны то и дело поднимающиеся разрывы мин и гранат. Ведущий видит немецкие танки, двигающиеся через невысокий кустарник. Самолеты проходят над атакующими танками, разворачиваются и возвращаются к реке. Ведущий выпускает одним залпом все свои реактивные снаряды, его примеру следуют остальные, но они чуть-чуть опаздывают. Большинство снарядов проходят над танками и летят дальше, туда, где за деревьями, мелькают огоньки выстрелов. Там держат оборону десантники пятой бригады.

Штурмовики ложатся на обратный курс, но в это время подоспевают немецкие истребители. Два «Мессершмита» догоняют советские самолеты, когда они еще над позициями десантников, и два И-15 пустив хвосты дыма, тянутся к земле. Дальнейший ход боя уже не виден, да и тем, кто на земле, не до того. У них есть дела поважнее.

Отдельные мины рвутся уже у самого КП Родимцева. Десантники медленно отступают по всей линии обороны. Немцы теснят. Штурмовики лишь немного облегчили положение красноармейцев. Атака немцев приостановилась, но через несколько минут вновь возобновилась.

Через мост на правый берег бегут десантники роты, вызванной Родимцевым. Но немцы, уже вышедшие к берегу, ведут по мосту огонь из пулеметов. Многие бойцы падают, но большинство добирается до противоположного берега. Командир роты подбегает к Родимцеву.

– Командир второй роты, старший лейтенант Гусев, товарищ полковник. Куда прикажете вести роту?

– Уже никуда, Гусев. Занимай оборону прямо здесь. Это наш последний рубеж. Нам отсюда дороги нет. Впереди немцы, а через мост уже и не пройти.

– Товарищ полковник, майор Борисов просил передать: вернулись наши разведчики. Километрах в трех обнаружены немцы. Какие-то тыловые части. Языка взяли, но не донесли, по дороге кончился.

– Обрадовал, ты меня. Ладно, занимай оборону.

Капитан Симкин и майор Борисов на КП бригады слушают доклад разведчиков.

– Немцы идут осторожно. На вскидку, не больше батальона, артиллерии и прочей техники не видно, даже минометов нет. Несколько повозок. Вид у них сильно потрепанный, будто только что из боя.

– Может быть, наши на подходе, – произносит Симкин, – Пора бы уже.

– Может, и на подходе, – отвечает начштаба, – Только теперь иметь дело с этими немцами придется нам. А у нас с тобой две неполные роты и патронов кот наплакал.

– Товарищ майор, – один из бойцов указывает рукой, – Смотрите.!

Над лесом появляются десять самолетов ТБ-3, от них отделяются черные точки, над которыми тут же разворачиваются белые купола.