Кирилл Шишкин - Освобождение-2

Полковник Штрейх стоит, наклонившись к люку танка, и говорит в микрофон.

– Господин генерал, к русским подошло подкрепление. Русские танки уже на этом берегу. Мои танки почти вышли к мосту, но там сплошные мины. Русские жгли танки огнеметами, я потерял почти все машины. Нам нужно прикрытие с воздуха, русские самолеты жгут мои танки. Пехоты почти не осталось… Я не паникую и не трушу, господин генерал. Я просто хочу сказать, что сделал все возможное. Все что осталось от моего полка под командованием полковника Штрассера отходит на север. Полковник Штрассер тяжело ранен, он не может оставаться. Я с пятью танками и взводом саперов попробую прорваться к мосту, я надеюсь, что мне это удастся. Я выполню свой долг. Прощайте, господин генерал.

Штрейх бросает микрофон и машет рукой водителю своего танка. Сам он подбегает к ждавшему его Pz. III и влезает на башню. Как только полковник скрывается в люке, танк с десантом саперов на броне направляется к мосту. За ним – еще четыре машины.

Немецкие танки двигаются по лощине, поросшей высоким кустарником, скрывающим боевые машины полностью. Лощина выводит их прямо к мосту. Над немцами с ревом проходят несколько Су-2. Сверху танки видны как на ладони. Раздаются взрывы, самолеты пускают реактивные снаряды. Загорается один танк, второй, третий. Два уцелевших выскакивают из кустарника – в пятидесяти метрах въезд на мост. Прямо перед немцами, повернувшись к ним бортом, стоят советские БТ. Два выстрела в упор и два БТ разлетаются на куски. Немецкие танки идут вперед, один из них успевает сделать еще выстрел с расстояния не более десяти метров. Снаряд прошивает советский танк насквозь. Экипаж БТ успевает выстрелить в ответ. Немец вспыхивает. Последний немецкий танк, протаранив грузовик, прорывается к мосту, его башня разворачивается и пушка нацеливается на мост, забитый техникой.

– Водитель, давай прямо на мост, – кричал полковник Штрейх.

В этот момент слева от танка полковника Штрейха появляется КВ, ранее не видный из-за горящих БТ. Башня отвернута в сторону. КВ на полном ходу ударяет немецкий танк в борт, от удара тот меняет направление движения и вместо моста движется прямо в реку. Водитель не может остановить заскользившую по склону машину, и танк, накренившись, уходит в воду.

– Все из машины, – кричит Штрейх.

Первым из люка выскакивает наводчик. С берега и с моста раздаются несколько винтовочных выстрелов, раненый наводчик, бросается в воду и плывет. Остальные члены экипажа тоже выбираются наружу и пытаются доплыть до берега. Полковник покидает танк через боковой башенный люк, дальний от берега, поэтому пули его не задевают. Он сразу же ныряет и плывет под водой до тех пор, пока не понимает, что его легкие сейчас взорвутся. Он чувствует, как головой раздвигает какие-то стебли, и тут приходится выныривать. Оказывается, что он все-таки правильно выбрал направление, и теперь полковника скрывают прибрежные камыши. Он не видит, что происходит совсем рядом, но по выстрелам и вскрикам, догадывается, что русские добивают в воде его танкистов. Полковник пробирается по камышам дальше от моста.

КВ лейтенанта Озерова, протаранивший танк Штрейха, стоит у самого спуска к реке с рваной гусеницей. Экипаж осматривает повреждения. К танку подходит командир роты капитан Ряхин.

– Ну что у тебя, лейтенант? – спрашивает он Озерова.

– Да вот, товарищ капитан, гусеницу сорвало, но это ерунда, гусеницу починим. Полетели фрикционы левого борта и, похоже, что-то с дизелем.

– Мать честная, что ж ты так. Ты, конечно, герой, будем тебя к награде представлять. Но танк-то так угробить!

– Так, товарищ капитан! Машина сколько ж без ремонта… Я ж не разу не ремонтировался. А отмахали… Никакая техника столько не выдержит.

– Ладно, ладно. Твоей вины тут, понятно, нет. А вот мне что делать, если без тебя у меня пять машин в роте осталось?! Короче, слушай, лейтенант. Мы уходим, а тебя оставляем здесь, будешь мост охранять. Сейчас тебя ребята в сторону оттащат. Ремонтников дождешься, починишься и догоняй нас. Все, лейтенант, счастливо оставаться!

Капитан Рябинцев ошибся, когда сказал, что все десантники погибли. Не все. Из засыпанных стрелковых ячеек, из воронок, из прочих укромных мест выбираются легко раненые. Поняв, что все закончилось, большинство уцелевших безучастно сидят на своих позициях, курят, у кого оставался табак. Некоторые, наиболее сильные, отыскивают своих товарищей, тяжело раненных или убитых.

КП полковника Родимцева завален рухнувшим деревом и засыпан землей. Из-под дерева вылезает Родимцев, трясет головой, смотрит на разбитый немецкий танк, замерший в трех метрах от окопа.

– Эй, сынок, ты живой, – он толкает почти полностью засыпанное землей тело.

Лежащий шевелится, стряхивает землю, садится, озираясь по сторонам.

– Ну, чего? – спрашивает Родимцев, – Ты меня слышишь? Не слышишь? Контузило. Ничего сынок, главное, жив, – и смотрит на стоящих неподалеку танкистов, – Эй, братцы, покурить не найдется?

Ему свертывают самокрутку, полковник садится на ствол дерева и с наслаждением закуривает, поглядывая по сторонам.

На посадку заходит «Летающая крепость» – тяжелый четырехмоторный американский бомбардировщик. Он садится, выруливает к зданиям аэропорта. Моторы замолкают. Из люка выбирается личный представитель президента США Гарри Хопкинс. С группой сопровождающих его лиц он подходит к машинам, и они на полной скорости едут на Даунинг-стрит, в резиденцию премьер-министра.

В кабинете Черчилль и Хопкинс, наедине.

– Президент желает, чтобы мы обсудили сложившуюся в Европе ситуацию как можно быстрее, – говорит Хопкинс, – Поэтому я прямо с самолета к вам, хотя, надо сказать, перелет через океан был достаточно утомительным.

– Я ценю эту жертву с вашей стороны, – склоняет голову Черчилль, не выпуская изо рта сигары, – Но положение действительно таково, что нам желательно лучше знать позиции друг друга в связи с последними событиями.

– Вам уже, наверное, известно, что сразу после начала русскими войны против Германии президент принимал русского посла Громыко. Тот заявил, что Советская Россия рассчитывает на помощь американцев. Речь идет, разумеется, не о военной помощи, а об экономической. Громыко сказал, что Советский Союз планирует значительно увеличить закупки в Штатах товаров и сырья. Речь, разумеется, шла о стратегическом сырье и различных товарах военного назначения, необходимых русским либо для производства вооружений и боеприпасов, либо для непосредственного ведения военных действий. В последнем случае речь в первую очередь шла о транспорте – машины, паровозы. При этом русский посол напомнил закон о ленд-лизе. Громыко много говорил о том, что сейчас только Россия может избавить Европу и весь мир от угрозы фашизма. Как вы понимаете, президент сейчас находится в сильном затруднении. Распространить на Советскую Россию действие ленд-лиза пойдет только сумасшедший. С другой стороны, президент считает, что необходимо оказать помощь русским, но хочет подождать развития событий.