Руслан Богомолов - Сотворение Волжской России. Книга 3. Пять лет спустя

– Да.

Немного подумав, Лайсман обратился к князю Олегу с просьбой, не даст ли он трёх верховых коней для похода к Белогороду. Оттуда они доберутся до Донецка по Северскому Донцу. Олег удивился, ведь послов ожидал вертолёт:

– Чему те? Вертолёт же исть?

– Княже, – вступил в разговор Руслан, – братьев в Волоконке видеть хощу, посол с мею хоще путь ведать.

Согласился князь и велел к завтрашнему утру приготовить трёх коней для гостей и трём дружинникам до Белгорода идти с гостями, чтобы охранить их, да и коней вернуть назад.

На следующее утро Руслан, Лайсман, сержант охранник из взвода охраны СБ, племянник Руслана, который и так собирался возвратиться в Волоконку, и трое дружинников князя отправились в Белгород. А помощник посла и остальная охрана с документами улетели в Донецк на вертолёте. Из Белгорода на небольшой восьмивёсельной ладье (по четыре с борта), которую занарядили до самого Донецка, они отправились вниз по течению, и Руслан едва не пропустил устье того ручья, свернув на который конь когда-то спас ему жизнь. Времени прошло много и деревья стали как-то покрупнее, а кусты оказались повырублены. Причалив к берегу, путешественники оставили на месте русланова племянника с экипажем, а сами отправились к избушке.

Руслан, который вёл за собой двоих волжан, волновался, сердце билось, боясь не застать старца в живых. Какова же была его радость, когда на его оклик вышел Светозар, седой как лунь. После объятий и представления Лайсмана и сержанта, старик пригласил всех в дом, где рассевшись на лавках гости стали слушать недолгий рассказ Руслана о своих похождениях после того, как он этот дом покинул. В конце, рассказав о том, чем он сейчас занимается, Руслан обратился к хозяину со следующей просьбой:

– Светозар, сей муж, Алексей, хоще ведать старые словеса о повестях рода нашего, русице. А рече що ведашь ты.

– Чему те ведать? – спросил старик Лайсмана.

И тогда Лайсман рассказал о том, что их народ прожил уже восемь веков от сегодняшнего времени. Что за эти восемь веков по земле русской прошли сотни пожаров и бед, что особо рьяные последователи Христианства за это время уничтожали всякую память о прошлом Руси до её крещения, чтобы оклеветать его, представить ужасным и диким. В результате мы потеряли память о нём, и провидение божье забросило нас сюда, во времена старинные, видимо для того, чтобы лучше познать своё далёкое прошлое, а значит себя. Лайсман говорил искренне, пытаясь убедить старца помочь найти что-то сокровенное.

Светозар помолчал, думая о чём-то, потом встал:

– Се дни Алексий ступай с гридне к стругу, а с зарания иди к ме и кличь четыре чадо. Знань узрети, кое хоще. Руслан, ты тут остатися.

Что же оставалось? Дело было далеко за полдень, и Лайсман с сержантом пошли обратно к Ладье, оставив Руслана. А старец развёл огонь в очаге и поставил варить похлёбку из сушёных грибов, трав и крупы. Пока всё это варилось, он расспрашивал Руслана о его жизни, о людях, которых тот привёл сюда. После трапезы они вышли из избы и Руслан пошёл за старцем к большому старому дубу, что стоял на полянке метрах в двадцати от дома. Там, под дубом, старец стал лицом к заходящему солнцу и заговорил. Он говорил о том что жить ему осталось немного – следующую зиму он уже не переживёт и уйдёт к предкам в Навь, но в тайну, которую хранил до сих пор один, он решил посвятить Руслана. Храбрый русич же должен перед лицом солнца поклясться богу единому и богам русским, что он сохранит то, что доверит ему Светозар. Руслан, вслед за старцем, произнес слова клятвы. Они поклонились уходящему солнцу и вернулись в избу. Светозар не спал всю ночь, он думал о своём решении доверить тайные рукописи этим людям. Сомнения терзали его. Сталкиваясь с новыми хранителями мудрости, монахами и проповедниками христианства, старец всё больше боялся открыть кому бы то ни было поколениями его предков хранящуюся информацию, которая плохо вписывалась в новую религию. Он слышал об уничтожении княжескими дружинниками по наущению служителей этой религии мест поклонения его и его народа своим старым богам. При этом огню предавались и идолы и священные писания о минувших делах пращуров и богов русских. «Ну что ж с того, – думал Светозар, – что я умру и унесу тайну с собой в могилу, а те записи сгниют в земле? Всё-таки есть надежда, что Руслан сохранит их. Да и этот Алексей, хоть и христианское имя носит, но видно, что искренне хочет познать прошлое русичей. Значит есть надежда, что всё это тайное богатство не пропадёт…»

На рассвете прибыли Лайсман с сержантом и четырьмя гребцами ладьи. Старец взял с Алексея Натановича обещание, что то, что он сейчас увидит, будет использовать только с разрешения Руслана. И, получив это обещание, вся группа, после короткой трапезы печёными лепёшками с травяным чаем и мёдом, двинулась к дубу. Там, метрах в пяти на запад от дерева, старец показал, где нужно расчистить землю принесённой им деревянной лопатой. Вскоре, под слоем дерна сантиметров в пятнадцать, показался деревянный щит с медным кольцом. Сержант поднял щит, перевернул и положил рядом с открывшимся входом в подземелье, в которое вела вертикальная лестница. Старец стал зажигать факел, высекая искру кремнием по кремнию, Лайсман поднёс к факелу газовую зажигалку, и просмолённая пакля тут же вспыхнула.

– Любо, – улыбнулся Светозар, и, обращаясь к Руслану и Лайсману, добавил, – ты и ты идем, – и стал спускаться вниз по лестнице, ведущей в обложенный брёвнами, метра четыре глубиной, колодец.

На дне колодца находился невысокий, в полтора метра проём, за которым открылся довольно просторный погреб два на три метра и около двух метров высотой. Помещение и сверху и снизу и со всех четырёх сторон было обложено брёвнами. Перед вошедшими открылся склад из девяти сундуков. Старец, смахивая пыль с крышек стал открывать их один за другим, отмыкая запоры ключами.

В сундуках лежали книги! Часть из них была сшита из пергамента, другие из тонких дощечек, но были ещё и написанные какой-то клинописью медные пластинки… Лайсман онемел от этого богатства, он переходил от сундука к сундуку, рассматривая их содержимое при свете своего фонарика. Наконец, взяв себя в руки, он обратился к старцу, от волнения не замечая, что говорит на родном языке, а не языке тринадцатого века:

– Светозар, дорогой, ты позволишь нам забрать с собой это?

– Да, яко рече Руслан, – старец посмотрел на русича.

– Да буде так, – кивнул тот, и сундуки вновь были закрыты на запоры.

Через три часа, когда вся поклажа, с помощью пеньковых верёвок была поднята на поверхность, доставлена к реке и под присмотром Руслана погружена на ладью, Лайсман привёл к ладье и старца. Ему с трудом удалось уговорить того идти с ними на Волоконку, чтобы оттуда лететь вместе с этой библиотекой в Волжский, потому что он понимал, что без этого отшельника расшифровать содержимое сундуков будет очень непросто. Как только судно отчалило от берега, сержант связался по рации с Донецком и Волжским, чтобы Лайсман заказал на следующий день вертолёт к Волоконке. Через два дня 24 апреля, когда солнце перевалило за полдень АН-2, вылетевший утром из Донецка приземлился на аэродроме Волжского. Сундуки с сокровищами погрузили в ожидавший их ГАЗ-66, Руслан сел в кабину грузовика, а Лайсман со Светозаром сели в министерскую волгу, и обе машины двинулись в город, где их уже ждала Гринёва, подготовившая отдельную каморку в подвале центральной библиотеки для столь ценного груза. Ключ от стальной двери этого спецхрана, после того, как туда перекочевали все сундуки, был отдан Руслану. Затем Лайсман отвёз в гостиницу старца, доверив Руслану же обустроить того и ознакомить, сколько возможно, с городом, а сам отправился, наконец, к государю.