Кеннет Макси - Вторжение, которого не было

Все утро Торн обдумывал возможность отбросить немцев с помощью танков 3-й бригады. Он отправил на помощь австралийцам батальон “матильд”. Судьба этого подразделения убедила генерала в невозможности использовать танки на местности, которая полностью простреливалась неприятелем. (Танки попали под перекрестный огонь и были быстро уничтожены.)

Не оставалось иного выбора, кроме как отдать той же ночью приказ об отступлении к возвышенностям за Вест-Моллингом. Центр сопротивления англичан сместился к крутым склонам Ротхема. Немцы перешли к преследованию, безжалостно разрушая защитные сооружения “Линии Генерального штаба” и захватывая доты. Последние зачастую сдавались сами, видя невозможность борьбы против вражеских танков.

Не прекращались бомбардировки и обстрелы с воздуха, наносившие огромные потери обороняющимся. Сократились поставки [413]продовольствия. Сцены насилия на дорогах, в городах и селах приводили солдат в уныние.

В этой обстановке Черчилль приказал Айронсайду лично прибыть в расположение 2-й бронетанковой дивизии и сообщить ее командиру, генерал-майору У.С.Тилли, что дивизия должна утром 22-го двинуться на юг, и на следующий день, 23 июля, принять участие в контратаке под Мэдстоуном, которую организует XIII корпус. Торн предупредил своего главнокомандующего, что это будет самоубийством. “Вам недостаточно уничтожения 1-й бронетанковой дивизии? — спросил он. — Что могут сделать легкие танки с менее чем 10-миллиметровой броней, когда танки с 80-миллиметровой броней потерпели поражение?” Но премьер-министр был непреклонен.

Немцы, заранее все узнавшие, смогли достойно встретить атаку. Между Бирлингом и Вест-Моллингом расположились противотанковые орудия, у Оффхема и Эддинггона сооружались блокпосты, а танковый резерв был укрыт от глаз врага в лесу. В процессе движения 2-я бронетанковая дивизия регулярно попадала под немецкий обстрел. В результате боевое охранение рассеялось, и малоопытные войска, впервые участвующие в настоящей войне, пришли в беспорядок.

Танки понесли значительные потери еще до выхода на рубеж атаки. Данные разведки были обрывочными. Поддержка со стороны артиллерии и пехоты почти отсутствовала, то и дело пропадала связь. Но дивизию торопили из-за важности момента и боязни того, что, если наступление не начнется немедленно, войска Тилли серьезно пострадают, не вступив в сражение. Задачи батальонам были поставлены наспех. В результате машины, двигаясь небольшими группами, попали под немецкий обстрел, и большая часть войск была уничтожена.

К исходу дня дивизия была разбита, а немцы невозмутимо просматривали территорию до Ротхема, ожидая нападения, — кажется, они не понимали, что оно уже состоялось и было ими отражено.

Это несчастное утро открыло целый день неприятностей. Сообщения с запада говорили о свободном наступлении немцев. Петерсфилд находился в руках врага, и новые силы продолжали высадку на все расширяющемся пространстве. Наиболее тревожащим был звонок из Биллингсхерста. Почтмейстер, который смог сохранить связь даже после того, как враг захватил город, сообщил о потоке мотоциклов, бронированных машин, танков, грузовиков и орудий, двигавшихся в сторону Хезлмира. Это шла в прорыв 7-я танковая дивизия. [414]Айронсайд понимал, что в течение нескольких часов пальцы, тянувшиеся вдоль “Линии Генерального штаба” по направлению к Гилдфорду и Бесингстоуку, сцепятся в кулак. Очень слабым утешением для главнокомандующего служило то, что Хогсбек и Бесингстоук обороняют 43-я пехотная дивизия генерал-майора Р.В. Поллока и 3-я пехотная дивизия генерал-майора Б.Л. Монтгомери, которые были, возможно, самыми сильными и хорошо вооруженными соединениями его армии.

Третья дивизия была кадровой и имела боевой опыт. С танками дело обстояло хуже. Дивизия располагала только 60 процентами штатной артиллерии, а фронт ее был слишком растянутым. Пытаясь надежно прикрыть хотя бы линию Темзы, Айронсайд привлек к операции 52-ю пехотную дивизию (генерал-майора Дж.С. Дрю) из резервов Восточной Англии и 2-ю пехотную дивизию (генерал-майора Н.М. Ирвина) из Линкольншира. Впрочем, командующий прекрасно понимал, что, какими бы сильными и тренированными эти подразделения ни были, им удастся только задержать врага. Зато с изъятием этих частей береговая линия осталась незащищенной, если не считать нескольких дивизий, так же плохо снаряженных и столь же немобильных, как растаявшие при вторжении 1-я лондонская и 45-я пехотная дивизии.

20-го числа соединение “Н”, потеряв по пути миноносец, прибыло в Плимут. После дозаправки корабли вновь попали под удар с воздуха. (Их бомбили все время — с тех пор, как они оказались в пределах досягаемости самолетов Третьего воздушного флота Шперле.)

Соммервилл не понимал, какую роль планы сражения отводят его флоту [415]. Прежде всего, он решил оставить в Плимуте [416]авианосец “Арк Ройял”: ни этот большой корабль, ни его устаревшие самолеты не могли принести какой-либо пользы в узком проливе. С оставшимися кораблями (линейным крейсером “Худ”, линкорами “Резолюшн” и “Вэлиант”, двумя крейсерами и двадцатью миноносцами) Соммервилл вошел в Ла-Манш. Это случилось днем 21 июля, в тот самый день, когда немцы прорывали английскую оборону при Мэдстоуне.

Препятствия, с которыми столкнулся Соммервилл, оказались гораздо более серьезными, чем те, что находились в Ла-Манше вечером 15 июля. Следовало также учитывать, что диверсионные операции Форбса в Северном море, вероятно, не отвлекут внимание немцев от событий в Дуврском проливе. На самом деле время было упущено. Оккупанты больше не зависели от военных кораблей. Коммуникации 16-й армии охраняли минные поля и тяжелые орудия, расставленные по обеим берегам Английского канала и простреливающие перекрестным огнем весь пролив, а также торпедоносцы и пикирующие бомбардировщики, которых было предостаточно. Черчилль через Паунда приказал Форбсу и Соммервиллу “овладеть каналом и выбить из него весь немецкий флот”. Но в этом обращении звучали нотки политической расчетливости: “Вы должны сражаться с максимальной решимостью, отдавая себе отчет в том, что в ваших руках не только судьба нации, но и последняя козырная карта, позволяющая Империи победить в предстоящей борьбе”. Эти слова разъяснили адмиралам все. Битва до победного конца больше не приветствовалась, — Черчилль решил искать новое решение “английской проблемы”.

Поэтому и Соммервилл и Форбс выбрали тактику, позволяющую действовать с наименьшим риском. Это означало держаться в отдалении от противника и заходить в контролируемые им воды только ночью или, в редких случаях, днем под прикрытием истребителей. Другими словами, они пожертвовали свободой действий и сражались со связанными за спиной руками. Впрочем, адмиралы уже понимали, что их действия никак не отразятся на конечном результате.