Александр Маркьянов - Сожженные мосты. Часть 3

Князь Абашидзе, выходя из машины, поднял руку в приветствии.

— Господа, поприветствуем нашего брата.

Как оказалось — я должен был обменяться с каждым из присутствующих рукопожатием. Обязательно правой рукой — я заметил это, потому что Вахрамеев был левшой, он неловко переложил автомат, подал мне правую. Для этих людей рукопожатие правой рукой имело серьезное символическое значение.

Черная Гвардия…

С начала двадцатого века жизнь в Российской Империи стала стремительно радикализироваться, общество — раскалываться. Начали возникать политические партии, причем как это и всегда бывает при зарождении партийной политической системы, все партии отличались радикализмом и стремились занять не центр политического поля, но его фланги. Воистину, государственную мудрость проявил Николай II, когда не запретил совсем партию конституционных демократов «кадетов», несмотря на явные доказательства подрывной деятельности ее верхушки, действий, граничащих с государственной изменой, бунташских высказываний и намерений, открытой помощи врагу во время войны. Он рассудил, что верхушка партии — это еще не вся партия, и если запретить партию целиком — радикализируются ее приверженцы, разбредутся по крайним лагерям. Время показало, насколько он был прав — сейчас партия конституционных демократов имела большинство в Думе и была единственным связующим звеном между монархистами и социалистами. Своей неустанной работой она не давала расхождениям во взглядах между правыми и левыми превратиться в бездонную, зияющую пропасть. Возможно, своей работой кадеты напоминали всем, что несмотря на диаметрально противоположные взгляды, и монархисты и социалисты все же являются русскими людьми.

К началу двадцатого века помимо кадетов, основная политическая жизнь велась на флагах. На левом фланге как и всегда (и как только они собирались управлять государством!) был бардак, там действовали большевики, социалисты-революционеры (эсеры), народники, еврейская запрещенная организация Бунд. Традиционно, левый флаг был глубоко враждебен государству (а если здраво рассудить то и всему русскому народу), среди левых было большое количество не только террористов но и откровенных уголовных преступников. Например, убийцы и грабители банков Котовский и Джугашвили (Сталин) лихо воплощавшие в жизнь лозунг «грабь награбленное». Большая часть левых испытывала звериную ненависть к русским и к русскому народу, они предпочитали жить за границей, куда действовавшие в России боевики, грабители, вымогатели пересылали часть от награбленного. Самое страшное — что часть нарождавшейся деловой элиты страны благоволила левым, рассматривая их как орудие против ненавистной монархии, давала им деньги и немалые на жизнь, на легальную политическую деятельность на пропитанную ядом агитацию. В своей низости левые дошли до того, что во время кампаний Второй отечественной, [70] Вторая отечественная — одно из названий мировой войны. В Великобритании и САСШ было принято название «Великая» или «Мировая война» они подсылали агитаторов в места боев, пропагандируя солдат, сражающихся за Родину на то, чтобы они открыли фронт и повернули оружие против монарха.

На правом фланге были первоначально проигрывающие левым во всем монархисты. Возглавлял их тогда некий Родзянко, человек, который кроме своего объемистого пуза ничем и не был знаменит. Монархисты наивно полагали, что то, что они монархисты и «за царя» освобождает их от обязанности вести агитацию и пропаганду, бороться за любовь в народе, опровергать злонамеренные сентенции левых, разъяснять к чему приведет лозунг «грабь награбленное», что после того как крестьяне ограбят землевладельцев — настанет очередь и самих крестьян.

Все изменилось и изменилось кардинально после мировой войны. С фронтов возвращались фронтовики. Это были люди, привыкшие убивать, рисковать собственными жизнями. Мирная жизнь была не по ним, кроме того — ее и не было. Страну сотрясали террористические акты, «эксы», [71] Экспроприации — так боевики-коммунисты называли разбойные нападения с убийствами ширилась левая пропаганда, умышляли на убийство августейшей семьи. Промышленники, невиданно разбогатевшие на военных заказах, тайно финансировали левых, ширились требования конституционной монархии. Адвокат Керенский, «русский Иуда», выражающий в Думе интересы крупной буржуазии договорился до того, что открыто призвал к государственному перевороту и свержению монарха, за что был предан гражданской казни (хотя не был дворянином) и отправлен в ссылку. Бесчинствовали разночинцы — гной нации, вечно чем-то недовольные, они требовали оставить захваченные, отбитые у британцев и османов территории и дать их жителями самим определить свою судьбу. Определят, как же.

Поражение британцев не означало конца войны — почти сразу, после того как последний корабль Гранд-флита [72] Гранд Флит — флот Великобритании, его историческое название покинул Средиземное море — началась новая, невиданная доселе война, в десять раз более страшная чем на Кавказе, хотя бы потому что территория, на которой она шла была в десять раз больше и была больше половины территории исконной России. Это была война банд, муртазаков, война взрывов на улицах, война ножей, которые всаживались в спину и по самую рукоятку. Сладостное опьянение победы закончилось, наступило тяжелое похмелье. Самые умные люди понимали, что больная, с разорванным обществом, отравленная противоречиями страна может не только не удержать захваченные территории — но и развалиться на части сама, тем более что находились люди, которые подталкивали ее к пропасти.

Тогда то, ветераны войны организовали вторую правую организацию — Российский общевойсковой союз. Эта организация изначально ориентировалась на правые, даже крайне правые позиции. Рупором ее стала газета «Русский Инвалид». [73] В те времена инвалидами называли всех участников боевых действий, не обязательно ставших инвалидами в современном понимании. Почти сразу же возникла еще одна организация — Союз русских инвалидов, а позднее и третья — Союз переселенцев. Наверное, именно переселенцы и спасли нас от взрыва — на Восток тогда переселяли целыми деревнями, из перенаселенного центра России люди ехали туда, где было много земли, и она была бесплатной. Но за нее надо было воевать. Потом, позже все эти три организации объединились в одну — Русский Союз, который стал легальным консервативным политическим объединением и до сих пор боролся с Монархическим союзом за голоса избирателей правого фланга. [74] Прим. автора — относительно политической системы РИ. Дума в этом мире избиралась всенародным, тайным, но неравным голосованием. За чины, за награды, за беспорочную службу на военном или гражданском поприще, за дворянство — голоса прибавлялись. Дума рассматривала вносимые депутатами законопроекты и предлагала их Государю на высочайшее утверждение, Государь был вправе принять или отвергнуть новый закон. Точно такими же правами обладало и Правительство (Кабинет министров). Члены Правительства назначались Государем единолично, но на практике многие из них проявили себя в Думе, обратили на себя благожелательное внимание Государя и получили назначение. Государь имел право распустить Думу и отложить выборы — но не более чем на год или на время военных действий. Но была и четвертая организация.