Даррелл Швейцер - Секретная история вампиров

Но если он решил остаться, он не мог продолжать работать, полагаясь только на своих подчиненных. Полицейские силы таяли с каждым днем, а оставались в основном лишь те, кто был уверен, что продажный коп в состоянии заработать больше, чем честный бизнесмен.

Должен был быть какой-то способ встряхнуть город, и в один из дней он его нашел. Кто лучше всех прочих знает преступную среду? Сами преступники. Кому больше других известны их привычки, лидеры и тайники? Ответ тот же самый.

Как-то в июне во вторник вечером в его кабинет привели двух членов одной из самых известных банд. Оба бандита, войдя в помещение, смотрели на него с нескрываемой ненавистью.

— Вы не имеете права нас задерживать, — сказал тот, что повыше, сурового вида мужчина с черной повязкой на глазу. — Мы ничего не сделали.

— Никто этого и не утверждает, — ответил Рузвельт.

Тот, что пониже, с обритым наголо черепом, что, как подозревал Рузвельт, было сделано для избавления от вшей или чего-то похуже, огляделся по сторонам.

— Это не тюрьма. Для чего нас сюда притащили?

— Я решил, что мы должны познакомиться поближе.

— Вы собираетесь нас поколотить и отправить в камеру? — огрызнулся Одноглазый.

— Зачем это мне? — спросил Рузвельт и повернулся к сопровождавшим бандитов офицерам. — Теперь вы можете нас оставить.

— Вы уверены, сэр? — спросил один из них.

— Совершенно уверен. Спасибо за службу.

Офицеры переглянулись, пожали плечами и вышли, прикрыв за собой дверь.

— Парни, мне кажется, у вас пересохли глотки, — заметил Рузвельт, доставая из ящика стола бутылку и пару стаканов. — Почему бы вам не промочить горло?

— Это очень по-христиански, мистер Рузвельт, сэр, — откликнулся Лысый.

Он наполнил стакан, поднес его к губам, но тотчас остановился.

— Напиток не отравлен, — заверил его Рузвельт.

— Тогда выпейте первым, — потребовал Лысый.

— Я не большой любитель спиртного, — сказал Рузвельт, но взял бутылку и отхлебнул прямо из горлышка. — Я выпил лишь для того, чтобы рассеять ваши сомнения.

Лысый отступил на шаг на случай, если Рузвельт вдруг упадет, но комиссар продолжал стоять и улыбаться, блестя зубами, и он опрокинул напиток в рот, а затем его примеру последовал и Одноглазый.

— У вас прекрасное пойло, сэр, — отметил Лысый.

— Я рад, что вам понравилось, — произнес Рузвельт.

— Может, мы ошибались насчет вас, — продолжал Лысый. — В конце концов, вы, вероятно, не такой уж плохой парень.

Он налил себе еще порцию.

— Но вы так и не сказали, ради чего нас сюда привели, — сказал Одноглазый. — Вам явно от нас что-то нужно.

— Только ради приятной компании, — ответил Рузвельт. — Мне кажется, после хорошего знакомства люди вряд ли останутся врагами.

— Это меня полностью устраивает, — кивнул Лысый. — Вы не возражаете, если я сяду?

— Для этого и придуманы стулья, — усмехнулся Рузвельт.

Он взял бутылку и снова наполнил оба стакана.

— У нас говорят, что вы некоторое время были ковбоем на Западе, сэр, — снова заговорил Лысый. — Не расскажете ли нам об этом времени? Я никогда не был западнее Гудзона.

— С удовольствием расскажу, — согласился Рузвельт. — Только я не был ковбоем. У меня было ранчо, и я охотился на медведей, лосей и бизонов, а какое-то время помогал шерифу.

— А вы не встречались там с Доком Холлидеем или Билли Кидом? — спросил Одноглазый.

Рузвельт покачал головой:

— Нет, я жил на равнинах Дакоты, а они обитали южнее, в Нью-Мексико и Аризоне. Но в Зиму Голубого Снега мне удалось поймать трех убийц.

Еще с полчаса он продолжал рассказывать им свои истории и следил, чтобы стаканы не оставались пустыми. Закончив рассказ, Рузвельт подошел к двери и приоткрыл ее.

— Вечер удался, джентльмены, — сказал он. — Надо будет как-нибудь повторить нашу встречу.

— Мне нравится эта идея, — пробормотал Лысый. — Вы отличный парень, мистер Рузвельт, сэр.

— Мне тоже понравилось, — присоединился Одноглазый.

Рузвельт обнял их обоих за плечи:

— Кто-нибудь хочет еще глоток на дорожку?

Оба бандита радостно улыбнулись от мысли продолжить выпивку, но в этот момент в кабинет вошел какой-то человек. Послышался громкий хлопок, и сверкнула ослепительная вспышка.

— Что это было, черт побери? — воскликнул Одноглазый, усиленно моргая здоровым глазом.

— А, это один мой приятель. Не обращайте внимания.

Они выпили еще по стаканчику и заковыляли к двери.

— Парни, — остановил их Рузвельт, — вы не в том состоянии, чтобы добраться до дома, а у меня нет под рукой свободной повозки с лошадьми. Я предлагаю вам переночевать прямо здесь. Вас никто не собирается арестовывать, и двери камеры можно не только не запирать, но и оставить открытыми. Вы сможете свободно уйти утром или еще раньше, если сочтете нужным.

— И вы не станете нас запирать и удерживать, когда мы захотим уйти? — спросил Одноглазый.

— Даю вам свое слово.

— Да, мне говорили, что ваше слово крепче железа…

— Я думаю, мы на это согласимся, — вмешался Лысый. — В противном случае я рухну на пол и вздремну прямо здесь.

— Я позову людей, чтобы они проводили вас до места, — предложил Рузвельт.

Он вышел в коридор, махнул рукой, и вскоре обоих бандитов доставили в две соседние камеры. Верный своему обещанию, Рузвельт приказал не запирать двери.

Когда они проснулись, Рузвельт уже стоял в коридоре и смотрел на них.

— Доброе утро, джентльмены, — произнес он. — Надеюсь, вы хорошо выспались?

— О господи, в моей голове как будто целая армия пытается тронуться в путь, — простонал Лысый.

— Мы ведь можем уйти, верно? — спросил Одноглазый.

— Верно, — подтвердил Рузвельт. — Но мне кажется, мы могли бы сначала немного поболтать.

— Еще несколько историй о преступности среди ковбоев?

— Нет, я имел в виду преступность в городе Нью-Йорке.

— А? — моментально насторожился Лысый.

— Криминальные элементы считают, что держат в руках весь город, — продолжил Рузвельт. — И по правде говоря, они почти правы. С этим нельзя мириться. Я приучу Нью-Йорк к закону и порядку, чего бы мне это ни стоило. — Он немного помолчал, разглядывая своих гостей сквозь очки. — Я думаю, вы двое захотите мне в этом помочь.

— Я так и знал! — крикнул Лысый, тревожно озираясь. — Где ваши резиновые шланги?

— Никто не собирается вас и пальцем тронуть, — произнес Рузвельт. — Мы ведь друзья, не забыли?

— Конечно, не забыли.

— Мы друзья, — повторил Рузвельт. — И у меня даже есть доказательство.

— О чем вы, черт побери, толкуете? — сердито спросил Одноглазый.

— Вот о чем.

Рузвельт протянул сделанную накануне ночью фотографию. На ней он был запечатлен в обнимку с двумя счастливыми бандитами.