Вячеслав Маликов - Mechanica Solo

Бывает, набираешь политический капитал, взбираешься в гору, льстишь,

увещеваешь, помогаешь, тратишь нервы а потом небольшая оплошность - не там

сказанное не тем людям слово и всё, кубарем вниз, без шансов подняться опять.

Одно наводнение, одна засуха, одна интрижка с секретаршей, одна сигарета

после пресс-конференции об отказе от курения - и всё, конец политической

карьеры.

Но есть люди, которые всё теряют, вновь поднимаются на гребень волн,

опять падаю в пропасть, но никогда не сдаются и никогда не чувствуют поражений,

ибо их ласкает свет любви этой бесстыжей распутной богини! Сенатор Пандермайнер

сам был таким - он, наверное, потерял больше, чем имел сейчас, но не считал

себя в проигрыше - волны любых штормов всегда были под ним, а не над его

головой, даже если всё и вся, что было ему дорого, шло ко дну.

Александр Катармэн, даром что республиканец, был таким же. С ним в

команде можно было сделать много больше, чем в одиночку. Два везунчика могут

взять от жизни много больше, чем один. Александр, в отличие от собственного

отца, не был закостенелым, не был упёртым - тому всё давалось через пот и

слёзы, сын же получал всё походя и без проблем.

Терять такого же, как он человека Пандермайнер не был готов. Но

проклятые инопланетяне решили иначе, и этот парень решил сыграть в героя, не

посоветовавшись с ним. Променял себя на какой-то жалкий городишко! Плевать, что

это была столица - после гибели Вашингтона, Нью-Йорка, Лондона и других великих

городов говорить о жалости к менее значительным городам было глупо -

Пандермайнеру было непонятно, в чём ценность одного города перед другими.

Города всегда можно построить новые - земли ещё было много. Тем более, что

после войны ничейной земли было вдоволь.

- Проклятье! - выругался Дональд Пандермайнер. Взяв со столика пульт

от голопроектора, он нажал клавишу. В темноте над его столом развернулась

картинка узла связи базы "Килингтон". В центре стоял Александр Катармэн.

Несколько секунд он что-то ждал, а потом кивнул кому-то за экраном и начал

говорить.

"Здравствуйте, граждане Восточных Соединённых Штатов. Меня зовут

Александр Катармэн. Я являюсь первым наследным сенатором штата Мэрилэнд от

республиканцев. Мой отец - Мэттью Катармэн - передал мне этот титул с надеждой

и верой в то, что я приложу все силы в борьбе против любых испытаний, выпавших

на наши с вами годы. Я думал, что это будет очень трудно и сложно, что я не

справлюсь.

Я сделал в своей жизни много такого, о чём, наверное, сожалел бы, будь

у меня достаточно времени для этого. Но времени нет - над нашей столицей и

домом для многих американцев сейчас висят корабли инопланетных захватчиков,

желающих стереть город с лица земли по моей вине - за то, что я смог победить

одих из их отрядов. Глупо уничтожать город за горстку инопланетян, но в этот

раз не мы заказываем музыку. Наше время ещё придёт - я верю в это.

А сейчас мне надо идти - есть шанс спасти город, если лично я сдамся

врагу. Я не уверен, что это поможет, но я сделаю всё, чтобы этого не допустить.

Я хотел бы пожелать вам, будущие поколения американцев, светлого неба

надо головой, жизни без войн и придумать способ, как прогнать захватчиков

из нашей Солнечной системы.

Прощайте и да пребудет с нами Бог!"

Запись оборвалась, вспыхнув статическими разрядами. Паднермайнер, не

в первый раз просмотревший обращение Катармэна, на этот раз с ненавидящей

гримасой бросил в голограмму пульт, который спокойно прошёл сквозь неё и,

ударившись о дубовые панели на стене, разлетелся обломками.

- Чёрт бы побрал этих флораликов!

геостационарная точка над орбитой Марса,

корабль "Голубая роза",

13 июля 2308 года,

11.51

Почти четверо суток наследный сенатор-республиканец Катармэн провёл

в комнате пять на два метра. Трижды в день, длившийся у флораликов двадцать

пять часов, его выводили на прогулку по кораблю под усиленным конвоем. Ничего

интересного он увидеть в эти моменты не смог - его приводили в что-то подобное

кают-компании, заросший многочисленными столиками-листьями и многими другими

растениями, на которых или у которых отдыхали или переговаривались флоралики.

Каждый раз его появление в огромном зале вызывало много внимания - разговоры

замолкали, а потом начинались с новой силой, но на совершенно другую тему -

Алекс это чувствовал. Если бы не его детство, проведённое под пристальным

вниманием репортёров и общественности - ведь он был из семьи первого сенатора

штата Мэрилэнд, - Алекс чувствовал бы себя очень неуютно. А так он лишь отмечал

про себя это оживление и продолжал скучать в окружении личных охранников.

Но сегодня его повели не по привычному маршруту. Его доставили на

другой конец корабля, как Алекс понял, в ванные залы. Именно "залы", ибо

помещение было поистине огромное для подобных нужд - около двухсот квадратных

метров. Пол, плавно закругляющийся в стены и стены, смыкающиеся в точку над

головой, придавая помещению каплевидную форму.

В самом центре зала, во вмятине пола плескалась вода. Она не была

статичной - волны перекатывались, набегая на пологие берега пола. С одной

из сторон бассейна-пола Катармэн увидел широкие листья водорослей.

В помещении находилось семь девушек, лет двадцати. Из одежды на них

были только набедренные повязки, сделанные из одного лепестка тёмно-синего

цвета. Лепестки были покрыты мелким пухом или ворсом, сперва показавшись

сенатору обычными полотенцами.

Кивнув девушкам, охрана Катармэна удалилась, оставив подопечного на

хозяек ванного зала.

- Привет, - Алекс сдавленно улыбнулся, помахав незнакомкам рукой.

Те уже приближались к нему с двух сторон, улыбаясь в ответ.

- Как поживаете? - спросил он у них, оглядываясь по сторонам. Девушки

уже протянули к нему руки, но замерли в нерешительности - они не знали, как

обращаться с земными видами одежды.

- Да, чернокожие поступают в этом случае проще. Носят с собой ножик, -

усмехнулся Катармэн, расстёгивая пуговицы на рубашке. Ему вспомнились события

Рождества и Нового года, когда он с Кристи попал в плен к неграм.

Девушки заставили сенатора раздеться догола и повели к рукотворному

озерцу. Взяв Алекса за руки, флоралики усадили его в воде на пологое дно и

начали тереть теми самыми водорослями, которые он заприметил ещё едва

переступив порог "ванной".

- И спинку будете тереть? - шутливо удивился он. Было немного обидно,

что они не говорили по-английски. Только улыбались - универсальный язык жестов

работал безотказно. Ведь, в сущности, командующая Кеб была права - и сейчас