Иван Евграшин - Стальной лев революции. Восток

Внезапно заныла левая рука, и Владимир Ильич принялся массировать предплечье. Боли в руке усиливались, и Ленин, чувствуя приближающийся приступ, присел за рабочий стол.

Прикрыл глаза в ожидании пытки…

Единственной, оставшейся в голове, мыслью было:

«Только не закричать…»

Приступ, продолжавшийся несколько минут, отгородил вождя от окружающего мира…

На какие-то мгновения стало мучительно больно…

Когда, наконец, отпустило и глаза, подернутые пеленой слез, открылись, он подумал:

«Хорошо, что никто не видел».

Вновь прикрыл веки, уже отдыхая. Расслаблено откинул голову назад. Боль унялась.

Через пару минут, придя в себя, Владимир Ильич уже осмысленно открыл глаза и, немного помассировав виски, заставил себя вернулся к работе.

Первое, что он увидел, была его собственная резолюция Сталину на бумагах покойного Якова Свердлова.

«Пусть Коба сам думает. Это его вотчина. Свердлов переборщил с террором, но и с казачеством необходимо что-то решать, — Ульянов-Ленин усмехнулся. — Заодно посмотрим, что по этому поводу думает Троцкий… Однако, как они спелись-то?»

Он достал из правого нижнего ящика стола пустую папку и переложил документы в нее.

«Проверяльщики хреновы… Хороши Коба с Яцеком. Такое учудили, что теперь не разберешься. Троцкий тоже молодец, одна Вятка чего стоит… Но ведь прав оказался, мерзавец эдакий. Совершенно прав».

Внезапно Владимир Ильич понял, как ему проверить Льва Давидовича. У него есть такое предложение, что Троцкий просто не сможет от него отказаться. Ленин вскочил с кресла и под влиянием внезапного вдохновения очень быстро, почти бегом, бросился к двери, ведущей в «Будку». Он так спешил, что забыл о терзавшей его несколько минут назад боли.

10 января 1919 года.

Москва — Златоуст. 15:20.

«Будка» — помещение верхнего коммутатора Кремля, неразрывно связано с работой Вождя. Телефонов в кабинете в это время еще не было, аппараты только собирались устанавливать. Именно через верхний кремлевский коммутатор Ленин в 1918–1919 годах связывался по телефону с кабинетами и квартирами народных комиссаров, со штабами РККА, с различными городами. Будкой в острые моменты пользовались Свердлов, Троцкий, Сталин и другие товарищи. Телефонистами работали проверенные рабочие, приехавшие из Петрограда с Совнаркомом. Многих из них Владимир Ильич знал еще с времен Смольного в дни Октябрьской революции. Ленин называл телефонистов своими секретарями и периодически давал им различные мелкие поручения, вроде отправки писем или записи к нему на прием. Будка узнавала все новости первой и всегда была в курсе происходящих событий.

Владимир Ильич вошел в помещение коммутатора, поздоровался с телефонистами и попросил соединить его с Троцким немедленно.

Сообщение о вызове к аппарату Льва Давидовича тут же отправили, и Владимир Ильич в задумчивости принялся расхаживать по небольшой комнате в ожидании ответа.

Через несколько минут раздался стрекот телеграфа и дежурный телеграфист доложил:

— Товарищ Троцкий у аппарата.

Ленин встрепенулся и подошел к телеграфисту, приготовившемуся набивать текст. Вождь немного помедлил и начал диктовать:

— Здравствуйте, Лев Давидович. Доложите о положении на Восточном фронте.

Спустя минуту пришел ответ. Ленин держал ленту левой рукой, а правой вытягивал ее, читая сообщение Предреввоенсовета: «Здравствуйте, Владимир Ильич. Нахожусь в Златоусте. Прибыл вечером. Наступление развивается, в основном, по разработанному плану. Обстановка сложная, но вполне рабочая. Начали наступление на Челябинск. На пермском направлении все как задумывали. Сталин прекрасно справляется со своей задачей. Не дает колчаковцам быстро отступить. Надеюсь, встретимся с ним под Екатеринбургом. Наши части не испытывают недостатка в припасах. Настроены на решительную победу!»

Пока Вождь читал постепенно выползающий длинной белой змеей из стрекочущего телеграфного аппарата текст, он размышлял о задуманном мероприятии. Сделать это не просто важно. Это стало жизненно необходимо. Троцкий вполне мог ожидать провокации от Сталина с Дзержинским, и по этой причине «проверка», проведенная Кобой и Яцеком, Владимира Ильича не удовлетворила. Он напряженно размышлял достаточно долго. Теперь возможность представилась. Упускать ее Вождь не собирался, иначе он может сделать непоправимую ошибку. Прочитав полностью ответ Троцкого, Ленин опять принялся диктовать:

— Есть ли необходимость в помощи со стороны ЦК? Что я лично могу сделать?

Аппарат Бодо вновь ожил, поползла телеграфная лента. Владимир Ильич не выпускал ее из рук: «Необходимости в помощи нет. На данный момент сделано все возможное. Остается ожидать результата».

Ленин думал о том, как ему сделать свое предложение Председателю Реввоенсовета. Сначала Вождь хотел напрямую сообщить Льву Давидовичу о своем намерении, но по здравому размышлению не стал этого не делать.

«Мысль надо подвести аккуратно», — приняв это решение, Владимир Ильич принялся диктовать свой ответ. Телеграфист быстро застучал по клавишам.

— Понял вас, Лев Давидович. Рад, что все протекает, как задумано. На вас возложена большая ответственность, но партия несет тяжелые потери, смерть вырывает из наших рядов лучших товарищей. ЦК партии и я лично возлагаем на вас очень большие надежды. Как считаете, может наступление продолжаться по плану без вашего участия?

На другом конце провода Лев Давидович с громадным удивлением прочел текст на теплой телеграфной ленте. Он так же, как и Ленин, стоял у стрекочущего аппарата, только конструкции Юза, держа в левой руке теплую телеграфную ленту, с которой читал текст.

«Ничего себе, — удивился про себя Предреввоенсовета. — Чего он задумал?»

Тем не менее, отвечать надо прямо сейчас. Отвечать утвердительно или отрицательно, не понимая обстановки, Лев Давидович был не готов. Ответ — «не знаю» — совершенно несерьезен, поэтому Троцкий решил «врубить тупую», как это будет называться лет через восемьдесят. Он повернулся к телеграфисту:

— Не понял вашего вопроса, Владимир Ильич. Прошу пояснений.

Ленин, получивший такой ответ, усмехнулся про себя: «Как будто он текста не видит?» — вслух же продиктовал:

— Может наступление на востоке продолжаться без вашего присутствия на фронте?

Некоторое время аппарат молчал. Троцкий явно осторожничал, раздумывая, чего Вождю от него нужно. Наконец телеграф ожил.

«В основном — да, но я не хотел бы оставлять фронт в такой ответственный момент без особой на то необходимости. В настоящее время положение не настолько устойчиво, и мы только создали предпосылки для нашей будущей победы. О прочной основе настанет время говорить только после взятия Челябинска», — прочитал Ульянов-Ленин и улыбнулся. Интрига завораживала. Так или иначе, Троцкий вынужден будет раскрыть свою сущность.