Александр Чернов - Одиссея Варяга

Затем, разряжая неловкость момента, не спеша, с расстановкой царь заговорил:

– В последние месяцы я осознал, что верные и знающие люди, Михаил, это огромная ценность. Особенно учитывая масштаб и тяжесть забот, под которые они подставили свое плечо. Не льстецы и лизоблюды, не двурушники… А впереди у нас такой невообразимый ворох дел… Без, как вы верно сказали как-то, команды… Не свиты, а именно команды соратников и единомышленников, мне одному Россию не поднять. Тем более без человека, который помогает моей семье и стране ставить на ноги сына. Да еще и небезразличного кое кому…- Николай жестом прервал встрепенувшуюся было густо покрасневшую Ольгу, – Вы на людях только поаккуратнее, а то все уши мне доброхоты прожужжали…

Одно то, Михаил, что вы ОТТУДА здесь появились, лишний раз доказывает мне, что на то есть промысел Божий, и что Россия наша страна богоизбранная.

Кстати, Михаил Лаврентьевич, с этого дня Вы действительный статский советник и мой личный секретарь по военно-морским вопросам, раз уж дело идет о большой политике…- царь поднятием ладони остановил открывшего было рот для изъявления благодарностей Банщикова, – пусть под шпицем озадачатся: зачем нужна такая должность? И для чего? Да и дядюшки тоже… Надеюсь, Вы не возражаете против карьерного роста, кстати, опять Ваша фраза из будущего, по гражданской линии? Вот и хорошо.

Но несмотря на цивильность платья, Вам придется с завтрашнего же дня взять на себя часть обязанностей графа Гейдена. Александр Федорович замучал меня просьбами отпустить его на войну. И я не смог ему в этом отказать. А поскольку на третьей эскадре по командным должностям у нас практически комплект, я решил поручить ему обязанности флаг-офицера у Серебрянникова. Зная энергию графа, полагаю, что он так вцепится в Кузьмича и Бирилева, что срок ухода "Бородина" и "Славы" мы, глядишь, хоть дней на десять – пятнадцать, а ускорим…

Да… Политика, политика… Но некоторым, – во взгляде императора вновь появился металл, – Пора показать, что мальчик вырос. И собирается оставить сыну и всем русским людям великую и процветающую державу. Проклятые кредиты… Нет, Михаил, с этим нам нужно что-то делать… Это форменная удавка. Будем считать, что отставка "финансового гения" решена. Столыпина вызову завтра. Повод есть – пусть расскажет как замириял крестьян. И вообще, сейчас сельский вопрос приобретает особую важность. Особенно в свете Вашей информации, Михаил Лаврентьевич, о трех предстоящих нам неурожайных годах, начиная с 1906-го. Вот только голода нам сейчас, как в 92-ом, только и не хватает…

Теперь Германия… Между нами: откровенно говоря, кузен мой психопат и вообще увлекающийся тип. Фат, позер и нахал. Но судя по тому, что в вашем мире он пережил катастрофу рейха, войну, изгнание, гибель своего обожаемого флота и при этом не сошел с ума, что мне в его отношении регулярно предсказывают со дня на день наши медицинские светила, дело с ним иметь можно. И нужно. Поскольку очевидно, что под его управлением Германия не только прибавила, нет… Она становится весьма могущественной мировой державой, опережающей по скорости развития и Англию и Францию, несмотря на все их колонии. И нас тоже, как ни печально… Пока.

Поэтому честный и равноправный союз с германцами нам нужен. Врагов этому – две трети двора, и почти все министерские. Что будет… Подумать страшно! Но здесь, действительно, кроме меня никто… И Ламсдорфа – тоже в отставку. Только пусть по черноморцам все доведет до конца.

Михаил, подайте-ка мне бумагу… И себе возьмите. Оленька, ты тоже. Ага… Ну-с, давайте письмо кузену сочинять. И перечень наших хотений от немцев. Разумных. Нам давно пора определиться, что для России принципиально важно на юге – проливы и Царьград или ВСЕ Балканы. Полагаю, что ради проливов, чем-то или кем-то нам можно и поступиться? Как вы полагаете? Болгария… Босния, Герцеговина? Черногорки наши нас не проклянут, а? Кстати, и вопрос еврейского государства нужно привести к общему знаменателю…

И к таможенному вопросу с Вильгельмом придется вернуться… А может быть сразу – проект договора? Нет… Давайте еще подумаем по поводу этой Багдадской дороги. Здесь нужно как-то искать компромисс. В конце концов, если он добивается нашей поддержки в англо-французских делах, должен принять как данность однозначное решение турецкого вопроса в нашу пользу. Его устремления к Суэцу понятны, и в этом вопросе мы готовы содействовать, но, как говорят американцы, совместный бизнес должен приносить дивиденды обеим сторонам…

Встретив в море в тридцати милях от северной оконечности острова Саарема подошедшие из Либавы корабли Иессена, Николай Второй с небольшой свитой перешел с яхты на борт его флагманского броненосца "Император Александр III", где его ожидал ужин в кругу офицеров гвардейского экипажа. Поскольку броненосец – не яхта, и на всех приглашенных кают на "Александре" не хватило, часть гостей разместили на "Суворове", после чего отряд русских кораблей в составе трех броненосцев, расставшись с "Полярной Звездой", которой предстояла дальняя дорога в Пирей, взял курс на шведский остров Готланд.

Разобрав бумаги и морально подготовившись к первому в жизни участию в предстоящих переговорах на высшем уровне, Банщиков поднялся на правое крыло носового мостика "Князя Суворова", откуда закат был виден во всем великолепии. Но спокойно постоять, подставив лицо прохладному балтийскому ветерку, ему не дали. Внезапно он почуствовал, что кто-то осторожно коснулся его руки. Вадик оглянулся и увидел рядом с собой вице-адмирала Дубасова, начальника МТК, дружного с командовавшим флотом на Тихом океане Степаном Осиповичем Макаровым, хорошо знакомого с германским гросс-адмиралом Тирпитцем, но сейчас совершенно не понимающего, зачем он здесь понадобился царю, и куда направляется наш броненосный отряд под императорским штандартом.

– Михаил Лаврентьевич… Мне, конечно, не совсем удобно…

– Добрый вечер, Федор Васильевич, Вы тоже пришли полюбоваться на закат… Или узнать у меня на ушко, что замышляет относительно нас, Вас, и вообще, наш государь? – с хитроватой улыбкой приветствовал адмирала Банщиков.

– Но… Понимаю, неловко, конечно…

– Это Вы меня, нас простите ради бога, что Вас так долго в неведении держим. Сейчас, как я понимаю, до рандеву с Вильгельмом осталось менее полусуток хода, так что я не сильно нарушу указание Николая Александровича, если кое-что вам порасскажу о цели нашего плавания.

– Спасибо, обяжите… Я-то думал, что смотр эскадре делать идем перед походом, а тут… к Готланду. Значит император собрался с кайзером встречаться… Опять эта показуха, только машины рвать перед походом! Со стрельбой?