Михаил Валерин - Если судьба выбирает нас…

— Теперь наступила очередь тех, кто вместе со мной находился в момент переноса в аппаратной. Больше всего я опасался за одного из моих коллег — того самого куратора от ФСБ. Мутный человек — хоть мы и были знакомы около месяца, но очень уж он мне не по нраву пришелся. Чутье, знаете ли… Этот был не из оперов, а из породы сотрудников новой формации, как он сам хвастался: «Я — не убогий держиморда! Я — эффективный менеджер». На самом деле только и знал, что бюджет пилить и победные реляции наверх отсылать… Тьфу… Да еще и интересовался время от времени «экономическими выгодами» проекта!

— Неприятный тип…

— Не то слово! Ну да история нас рассудила, не дала ему шанса «развернуться».

— В каком смысле?

— В самом прямом! Помер он быстро… Уж как я землю рыл, чтобы хоть какую-то информацию о нем найти, — словами не передать! Аж бессонницей начал маяться! Но мои поиски увенчались успехом: следы нашего «менеджера» отыскались в записках лекарского помощника Мелантия Лопухова. Двадцать шестого августа одна тысяча восемьсот двенадцатого года в лазарет с Багратионовых флешей был доставлен раненый солдат Одесского пехотного полка Власий Козлов. Автор записок уверен, что ранения его были смертельны, но человек без правой руки и с вырванным боком каким-то чудом был еще жив! То и дело бедняга впадал в беспамятство, а приходя в сознание, каждый раз спрашивал — где он находится, какое сегодня число и какой год? В бреду он назывался «полковником Малышевым из Выизбы», твердил, что «они не знают, с кем связались» и «песец яйцеголовым»! Раненый умер спустя несколько дней от заражения крови и был похоронен на Бородинском поле.

— Сурово… А «Выизбы» — это что?

— Видимо, Лопухов так интерпретировал незнакомую ему аббревиатуру ФСБ!

— Ну да, конечно… Мог бы и сам догадаться!

— Последним в нашем списке, но не последним по значению я считаю нашего системного администратора Павла Померанцева. То, что с ним произошло, заслуживает отдельного разговора. Итак, в момент аварии установки трое из четверых присутствующих в аппаратной, в том числе ваш покорный слуга, были переброшены мгновенно, а вот дальше стало происходить нечто странное. Центральная часть помещения оказалась заключена в полупрозрачную сферу, которая просуществовала еще трое суток, после чего схлопнулась в себя, вместе со всем содержимым. Таким образом, перенос Павла был сопряжен с удивительным эффектом, который в конечном итоге перебросил его в двенадцатое марта одна тысяча восемьсот первого года в Михайловский замок, в спальню, где на измятой кровати лежало мертвое тело императора Павла Первого. Точнее, в момент начала переноса его величество был еще жив, но поскольку процесс оказался растянут во времени, то к его завершению реципиент уже скончался.

— Ого!

— То ли еще будет! Перенос, в его «классическом» виде, не состоялся, зато благодаря уникальному стечению обстоятельств лейтенант-стажер Померанцев не получил материального воплощения.

— Это как?

— А черт его знает! Но факт! Как он сам говорит: «Я — энергетическая форма жизни»!

— Простите, кажется, я чего-то не понимаю…

— Я, батенька, понимаю еще меньше вашего, но это не мешает мне с ним общаться. Отличный парень, юморист… Людям непосвященным он известен как «призрак Инженерного замка».

— Призрак?

— Такова его планида. Видимым он может быть только в пределах здания, а учитывая, что материальные объекты не являются для него препятствием, никак иначе называться он не может. Тем более что этот умник взял моду показываться в мундире покойного императора.

— Действительно — юморист!

— Люди пугаются до обмороков и заикания, а Пашу это забавляет. Все время изобретает что-то новенькое.

— Охренеть! Ну а как он себя чувствует в новом качестве?

— Замечательно! Говорит, что за все сто семнадцать лет своего существования ни разу об этом не пожалел. Мол, есть и другие способы развлечения, кроме «радостей телесных»! Конечно, прошло довольно много времени, прежде чем он научился хоть как-то взаимодействовать с окружающим миром. Сначала получилось стать видимым, потом Паша почти десять лет учился издавать звуки, а уж взаимодействовать с материальными объектами вышло только через полвека… Он парень упрямый и терпеливый.

— А каким же образом ваш Павел вышел на контакт?

— Элементарно! Явился к великому князю Сергею поболтать! Короче, если он вас так заинтересовал, поезжайте в Петербург — сами с ним пообщаетесь на метафизические темы. А мне недосуг!

— Так сложились судьбы всех известных нам на данный момент попаданцев. Пока что мы не имеем никакой информации только о студентке, которая вместе с вами была переброшена с антенного поля. Если рассматривать возможные гипотезы, то их всего три. Первый вариант — она сгинула, не оставив каких-либо материальных следов своего пребывания. Второй — попаданка еще жива, но полностью адаптировалась и оттого до сих пор не выявлена либо находится в труднодоступном месте. Хотя и тут возможны частные случаи развития ситуации. И наконец третий вариант — ее перенос еще не осуществился. Именно его я и мои коллеги считаем самым вероятным. Павел, на основе созданной им математической модели, прогнозирует, что переселение произойдет в период с тысяча девятьсот двадцать восьмого по тысяча девятьсот сорок второй год, в особь женского пола, проживающую на территории Великого княжества Финляндского где-то между Николайштадтом [172] Ныне г. Вааса в Финляндии на побережье Ботнического залива. и Улеаборгом. [173] Ныне г. Або в Финляндии на побережье Ботнического залива. Более того, область ее попадания достоверна на девяносто девять процентов — даже если мы ошибаемся и перенос уже состоялся.

— Откуда такая точность?

— Не вникал, но его выводы кажутся мне логичными, хотя и не бесспорными. Этот вопрос, несомненно, подлежит обсуждению, но как-нибудь в другой раз. Тем не менее, как только он обосновал свою теорию, я немедленно отправил в указанный район следственную группу. Места там малонаселенные, так что результаты будут через пару недель.

Мы стояли у огромного окна, выходившего на Берсеневскую набережную.

Темнело. Контуры кремлевских башен смутно различались в слабом свете немногочисленных фонарей. Мерцали огни домов на том берегу Москвы-реки, таяла в сумерках громада храма Христа Спасителя.

— Ну что же, о прошлом мы с вами поговорили, пришла пора говорить о будущем! — Граф медленно заложил руки за спину. — Прежде всего о вашем будущем.

— И каким вы его видите, Василий Илларионович?

— А это, батенька, от вас зависит! То, что военная карьера вас не привлекает, я уже понял. Посему хотел бы услышать: какую стезю вы намерены для себя выбрать?