Сергей Соболев - Скриптер

Юлия раскрыла портсигар; длинными пальцами с двухцветными — алыми и золотистыми — ногтями неспешно извлекла самокрутку. Дэн хотел было сказать своей спутнице, чтобы та не слишком увлекалась «травкой», но его опередила блондинка.

— Семен Абрамович, — капризным тоном, в котором отчетливо сквозили снобистские московские нотки, молвила она, обращаясь к директору. — Ну и как это понимать?! Почему вы позволяете всяким… потаскушкам и наркоманкам заходить в ваш бутик?

Говоря эти слова, она, недобро прищурив глаза, в упор смотрела на девушку, видя в ней — так ей казалось — появившуюся тут явно неслучайно соперницу. Скривив полные губы, добавила:

— Явно иногородняя! Я бы такой даже уборку туалета не доверила…

«Соперница» тем временем прикурила от золотой зажигалки; колечко выпущенного ею ароматного дыма накрыло всех троих стоящих у витрины персон…

— А ну брысь отсюда! — сказала Юлия, адресуясь холеной блондинке. — Хотя… постой, постой-ка!

Дэн тронул спутницу за локоть.

— Юлия… стриптиз мы уже посмотрели.

— Я никогда не повторяюсь, — не спуская глаз с блондинки, сказала та. Затем, чуть возвысив голос, обращаясь уже к спутнице олигарха, произнесла. — Достань-ка из сумочки пудреницу!

Та, кусая губы, открыла сумочку… Несколько секунд что-то там выискивала; наконец выложила на подсвеченное стекло витрины золотую — или же позолоченную — пудреницу.

— Не останавливайся, — сказала Юлия. — Ни в чем себе не отказывай! Тебе ведь хочется сифануть? Пары «дорожек» для качественного прихода хватит?

Блондинка, которой сделалось не по себе, — у нее вдруг стали трястись руки и подкашивались ноги — щедро сыпанула из «пудреницы» на чистейшую поверхность стекла белый порошок. Причем часть кокса просыпалась на зеркальный пол…

— Не стоит продолжать, — сказал Логинов. — Все… достаточно! Все и так все поняли.

Юлия отстраненно улыбнулась.

— Ладно… я ведь не зверь. Когда мы уйдем, приберешься здесь, — велела она холеной блондинке. — А вы, Семен Абрамович, — Юлия лишь чуть повернула голову в сторону директора, — лично проследите, чтобы она сделала здесь у вас влажную приборку! Вы меня поняли?

— Таки я все понял!

Толстячок часто, быстро, живенько закивал головой; его глаза на круглом лице превратились в щелочки; и от всего этого вместе взятого он сделался похож на китайского болванчика.

— Да, да… швабра таки найдется! — добавил он. — Будьте уверены!

— Лично проследите!

Директор хотел было броситься выполнять полученное задание, но Юлия

придержала его за рукав.

— Я еще не закончила с вами, уважаемый.

— Так я ж вас внимательно слушаю… — извиняющимся тоном пробормотал тот. — И уже никуда не бегу.

— Вы сегодня должны были получить партию драгоценностей, не так ли? Меня интересует Collier с колумбийским изумрудом… Принесите его сюда!

— Сию минуту!..

Вспотевший от напряжения торговец сделал знак сотруднице; они оба скрылись за дверью подсобного помещения.

Юлия наконец решила уделить толику внимания и П. — олигарх все это время смотрел на нее застывшим восхищенным взглядом.

— Михаил Дмитриевич, вы, кажется, знакомы с сеньором Алехандро Ортегой?

— Да, знаком, — сказал П., учтиво кивнув подошедшему к ним испанцу (но руки не подал). — Мой агент приобрел у сеньора Алехандро два рисунка с автографами Сальвадора Дали.

— Вот как? Самого гениального Сальвадора Дали? Должно быть, недешево заплатили?

— За один рисунок — сто двадцать тысяч евро. За другой — ровно сто тысяч.

— И что за этим последовало? Вы, должно быть, поместили эти рисунки в свою коллекцию произведений постмодерна?

— К счастью, эти два «произведения» не вошли в обновленный список и нигде не выставлялись от моего имени…. Оба рисунка, как выяснилось при более детальной экспертизе, оказались фальшивками. Голимые подделки: и сами рисунки, и автографы.

— Si, — произнес испанец. — La falsificaciуn…

— Вот именно, сеньор Артега… — П. досадливо поморщился. — Как говорят наши британские коллеги — the fake; the forgery. Деньги ваш агент вернул, так что претензий лично к вам я не имею.

— А это все потому, господа, — поочередно глядя то на русского олигарха, то на его испанского собрата, сказала Юлия, — что вы слишком доверяетесь «экспертам». В большинстве это либо невежды, либо мошенники… Минутку, я взгляну на камушек , а потом мы продолжим наш разговор.

Семен Абрамович открыл черный замшевый футляр с золотистой эмблемой ювелирного дома. Потом, надев перчатки, осторожно вынул из него присланное с очередной партией товара из парижского отделения Collier…

Это было, надо сказать, довольно странное украшение. Обычная с виду черная эластичная бархотка — такие модницы в девятнадцатом и начале двадцатого века носили на шее: а в нее вшит — или же прикреплен каким-то иным способом — крупный, каратов в сорок, изумруд.

Сам этот камень, при ближайшем рассмотрении, тоже не казался идеальным по своей форме, ни по чистоте и огранке; в самой середке его видны два желтоватых — или золотистых — пятна.

— Что скажете, Семен Абрамович? — после небольшой паузы, толком, как показалось, даже не поглядев на извлеченное из футляра украшение, спросила Юлия. — Каково ваше мнение… как специалиста?

— Мое мнение? — дребезжащим голосом переспросил директор. — Мое

мнение?.. — Он вернул Collier обратно в футляр, но закрывать его не стал. — Мое мнение? — в третий раз переспросил он. — Таки в Париже совсем с ума сошли.

— Это почему же?

Семен Абрамович промокнул лысину носовым платком.

— Сами видите… Какая дура… то есть, простите, я хотел сказать… какая дама, спрашивается, наденет на шею такое… даже не подберу сравнения? Да еще по той цене, которую они хотят.

— Похоже на ошейник, не так ли?

— Да, да, — директор вновь часто закивал головой. — Именно что на ошейник! Да и камень… изумруд, то есть, того… с брачком-с!

— Думаете? Полагаете, в этом камне есть изъяны?

— Ну… это только слепой не увидит. Нет, ну понятно… понятно, что мои коллеги в Париже думают там себе, что у нас таки здесь, в Москве, можно любое барах… любое, с позволения сказать, их изделие продать втридорога!..

— А они так думают?

— Они думают, что наши люди намного дурнее ихних… — Сказав это, Семен Абрамович покраснел. — То есть… Я хотел сказать… хотел сказать, что отошлю им этот «ошейник» с этой зеленой булыгою обратно! Тем более, что за такую цену, как они просят, у нас тут ни один дурак это барах… это изделие не купит!..

— А какова его заявленная цена? — поинтересовалась Юлия.

Семен Абрамович расстроено махнул рукой.

— Даже неловко говорить.

— Не стесняйтесь, здесь все свои.