Сергей Соболев - Скриптер

— И что? Я не понял, при чем тут дыра в заборе?

— Все миры, пространства и континиуумы, представляют из себя единое целое, — сказала эта странная особа. — Между ними… ты, конечно, об этом не подозреваешь, Гена… существует разветвленная сеть переходов.

— Переходов? Это как понимать?

— Вроде дыры в заборе!.. Названия разные, а суть — одна. Так вот, если заколотить все лазейки, заделать дыры во всех заборах и оградах, то все обжитое пространство тогда сузится до пределов какого-нибудь средней руки сумасшедшего дома, где больные будут лечить здоровых, а маньяки читать лекции о морали и ценности отдельно взятой человеческой жизни.

— А зачем мы идем к главному входу? Ты ведь не для того в дыру пролезла, чтобы опять выйти с территории?

— Верно, не для того.

— Да и не пропустят тебя, не выпустят из городка, раз ты тут числишься среди больных!..

— Сейчас ваш главврач должен подъехать! — бросила на ходу особа в шляпке. — И еще кое-кто, кому я позвонила и сделала предварительный заказ!.. Вот и иду туда, к воротам, чтобы не бегать потом за каждым из них по отдельности!

Пройдя по дорожке вдоль ограды, они вскоре вышли к «сказочным воротам».

Надо сказать, что здесь, у главного въезда со стороны улицы Восьмого марта, у резных красно-белых ворот, в столь позднее время суток редко кого можно увидеть. Для посетителей — по согласованию с медперсоналом — выделены утренние и дневные часы. Большая часть персонала, кроме дежурных врачей, медсестер и санитаров, разъезжаются или расходятся по домам в конце рабочего дня. Поэтому ночью тут довольно тихо и покойно.

Но — не нынешней ночью, не в данное время.

На глазах у подошедшей парочки — Геннадий по-прежнему плелся позади — охрана открыла ворота. В образовавшемся проеме можно было разглядеть по меньшей мере с десяток фургонов, выстроившихся в небольшую очередь…

Возле входа стоят какие-то люди; они собрались уже в небольшую толпу. С ними о чем-то, бурно жестикулируя, разговаривают старший охраны и кто-то из вызванных на КПП сотрудников медперсонала.

На территорию больницы, посигналив загородившему проезд транспорту с нанесенной на борта рекламой модного итальянского ресторана, — водитель его сдал чуть назад — вкатил внедорожник «тойота» темно-красного цвета.

Машина остановилась в проезде; из нее выбрался представительного вида щекастый мужчина лет пятидесяти пяти, в добротном костюме, расстегнутом на неохватном животе.

— Старший смены — ко мне! — даже не крикнул, а рявкнул он. — Где дежурный по больнице?!

К этому сердитому мужчине подбежали двое: полноватый, но все же не столь объемистый, как приехавшее начальство, врач в белом халате и начальник смены охраны в камуфляжной униформе и кепи.

— Что это за барррдак?! — зычно выкрикнул мужчина. — Кто эти люди, что стоят за воротами?! Что это за дурррдом, я вас спрашиваю?!

— Раз-з … раз-з… раз-зрешите доложить, Вениамин Семенович… — Медик, вышедший, к своему несчастью, сегодня на суточное дежурство, даже стал заикаться от волнения или от испуга. — Д-дежурный врач п-по Второму к-корпусу К-к-кислов!.. Тут у нас б-б-большие п-проблемы…

— Че-его?! Что вы там мямлите, Кислов?! Какие еще проблемы?!

Дежурный врач, на котором не было лица, хотел что-то сказать, что-то добавить, но вдруг — отшатнулся. Мимо них — между расступившимися в стороны мужчинами — промчал огромный пес породы «кавказская сторожевая»!..

Рамзес — это был он — пулей вылетел за ворота, в которых после проезда машины главврача больницы остался небольшой проем!..

Бежавшая вслед за ним кошка, — обыкновенная черная кошка — всеми четырьмя конечностями притормозила у этого проема, в котором скрылась огромная кавказская овчарка. Облизнулась; потом потрусила обратно — в направлении стоящей неподалеку от опешивших мужчин особы в ветхом плаще и розовой шляпке.

— Эт-то что такое?! — накаляясь еще пуще прежнего, рявкнул главврач. — Что у вас тут творится, я вас спрашиваю?! Что это за дурррдом?!!

— Пациенты мужского отделения взбунтовались, — фальцетом и уже не заикаясь, сказал дежурный врач. — Заперлись в столовой и в комнате отдыха Второго корпуса!

— Что!!? Бунт?! У меня, в больнице?! Да вы тут с ума все сошли!.. — Главврач ткнул пальцем в грудь стоящему перед ним пухлому коротышке в халате. — Кислов, вы что, не можете сами порядок навести?

— Я пытался… мы старались… Но ничего пока не получается!

— У вас что, Кислов, санитары перепились?! Вы что, не способны справиться с несколькими овощами?! Ну? Чего перекосился, как будто тебе в зад дозу аминазина всадили?

— Так это… Вениамин Семенович… Они выдвинули требования!

— Че-го? Какие у больных могут быть требования? — сердито выкрикнул главврач. — Буйных вяжите и волоките в подвал, в особые помещения! Остальных растащите по палатам, дайте лекарство! Вы, Кислов, как будто первый день замужем?!

Дежурный врач страдальчески скривил лицо.

— Они какую-то принцессу ждут… Не хотят расходиться, пока она не приедет и не увидится с ними! И еще они говорят, что принцесса обещала устроить им настоящий банкет!..

— Что? — Главврач возмущенно сжал кулаки. — Какая такая принцесса? Откуда она тут возьмется? Что за чушь вы несете, Кислов? Вы что — пьяны? Или «колес» сами объелись?

— Никак нет… ни грамма в рот сегодня не брал!

Вениамин Семенович намеревался устроить взбучку дежурному врачу, а затем потребовать, чтобы бунт во Втором корпусе был немедленно подавлен. Но в этот самый момент прозвучал женский голос, который заставил всех троих, главврача, дежурного медика и сменного начальника охраны — обернуться.

— Принцесса — это я, — сказала дама в ветхих одеждах и нелепой розовой шляпке. — И это именно я, глубоко неуважаемые господа, пообещала этим несчастным, третируемым вами людям устроить сегодня для них праздник души .

Главврач посмотрел на старшего смены охраны.

— Что это еще за чмо? Кто такая? И что здесь делает?

Тот не успел ответить, — да и не знал, что сказать — поскольку это

странное существо, эта особа, похожая на нищенку, на побирушку, само подошло к ним.

«Принцесса» достала из кармана своего грязного драного плаща, под которым у нее пододеты еще какое-то тряпки, старый портсигар из мельхиора. Раскрыла его; достала самокрутку, сунула в губы. Извлекла из другого кармана золотистого цвета зажигалку. Щелкнула «ронсоном», прикурила. Затем сделала глубокую затяжку, не обращая, казалось, внимания на присутствующих.

Начальник охраны, у которого от гнева даже лицо перекосилось, снял с пояса резиновую дубинку. Он протянул левую руку вперед, намереваясь схватить эту наглую «бомжиху» — или кто там она — за шиворот. Правая его рука, с зажатой в ладони дубинкой, взметнулась над головой — он не задумываясь ее воспользуется, этой резиновой дубинкой, если дерзкая особь попытается оказать сопротивление, или посмеет не подчиниться.