Сергей Соболев - Скриптер

— Это лишь одна из возможных целей.

— Могу я задать вопрос?

— Да, конечно.

— О недюжинных способностях Логинова было известно и ранее?

— Отчасти — да. Мы ведь планировали его попробовать в роли стажера в Четвертой редакции.

— Но из-за этого вот ЧП — не успели?

— Не успели, потому что по предварительному графику, как мне доложили, его намеревались ввести в штат ближе к осени. А к тому времени, как вы понимаете, его, действуя исподволь, постепенно и планомерно подготовили бы, открыли бы ему глаза на некоторые процессы и явления.

— Мне это знакомо… — задумчиво сказал Павел Алексеевич. — У меня много схожего, как я понял, в плане биографии с этим молодым человеком.

— Я не сомневался, что и вы обратите внимание на это интересное для нас всех обстоятельство. Многие из его нынешних способностей открылись… или раскрылись… в ходе той метаморфозы, которую этот молодой человек претерпевает уже в нынешнее время.

— Он уже сейчас , думается, способен на многое. Хотя сам этого пока и не понимает.

— Дебют весьма многообещающий… — Хранитель хмыкнул. — Мы сейчас наблюдаем начало некоей цепной реакции. Для нас крайне важно понимать, сможет ли мы контролировать этот процесс? Или же он будет развиваться спонтанно, самопроизвольно, помимо нашего желания, нашей воли? А то и будет управляем нашими «заклятыми друзьями»? Кстати, похожую метаморфозу однажды пережили и вы, не так ли?

— Вам ли это не знать, Хранитель, — Павел Алексеевич горько усмехнулся кончиками губ. — Именно что пережил … это самое верное определение в моем случае.

— Тем не менее, вы тогда сделали свою работу.

— Не уверен… Мне все эти годы кажется, что я сделал тогда что-то не так, что я допустил какую-то ошибку… Не говоря уже о том, что я потерял тогда любимую женщину, а также сопровождавшего меня товарища… Да и сам вернулся едва живой.

— Я уже вам говорил, что мне очень жаль, что все так получилось… Тем более, что в вашем случае нельзя однозначно трактовать произошедшее как ошибку или проигрыш. Вы сделали тогда все возможное. И я вам об этом уже говорил.

Редактор, подавив тяжелый вздох, сказал:

— Надо что-то делать с парнем. Причем — срочно! Нельзя его держать сколь нибудь долго в «монастырской» зоне. Да и невозможно это, думается…

— Он может в любой момент покинуть и зону, и нас с вами?

— Об этом и речь! Какими могут быть последствия, я даже не берусь предсказать.

— Какие есть варианты? Вы уже думали об этом?

— Широкого выбора вариантов у нас теперь нет. Я и мои коллеги уже пытались отвязать скрипт Логинова от некоего вредоносного сценария, доставившего в последнее время нам немало хлопот. Но все наши усилия оказались тщетными; это суть неразделимый единый сценарий. Решив проблемы, стоящие перед Логиновым, мы, действуя совместно, решим и другую задачу, связанную с нейтрализацией последствий возможной активации вредоносного скрипта, носящего условное название «Черный ящик».

— Так что вы предлагаете?

— Надо дать ему возможность самому отредактировать свой профиль! Думается, Логинов к этому уже внутренне готов. И здесь одно из двух: либо мы будем рядом и поможем ему, либо он все равно начнет действовать, но уже без нас.

— А технически как это осуществить?

— У нас ведь есть Редакция Пятого канала…

Они вновь остановились. Авакумов бросил на своего собеседника — и советчика — задумчивый взгляд.

— Кажется, я понял вашу задумку, Павел Алексеевич… Напомните, какой статус мы избрали, чтобы не светить вас в Лицензионном департаменте?

— Редактор Второго класса.

— А лицензию инструктора для работы на «личных» каналах сеньор Кваттрочи заблокировал?

— Отнюдь. Он только лишь приостановил действие моей редакторской лицензии. И вот это обстоятельство лично мне показалось крайне подозрительным.

Авакумов рассмеялся; и от этого жестяного смеха — в пустынном и странном месте — у Редактора вдруг мурашки побежали по телу.

— Я вспомнил, как иезуиты искали подходы к Хозяину, — сказал он уже серьезным тоном. — И что тот сказал на эту тему в ближнем кругу…

— Это тот самый случай, когда вождь спросил у Молотова, упомянувшего Ватикан: «А сколько дивизий у Папы Римского?»

— Другой случай… как нибудь расскажу. Ну что ж, Ватикан есть Ватикан… «Апостолы» последние десятилетия осуществляют функции «разводящего», если пользоваться современной терминологией. — Он вновь усмехнулся, но уже невесело. — Коль мы уже упоминали с вами Восток, то уместно еще одно сравнение… Они ведут себя как та самая обезьяна из восточной притчи, что наблюдает сверху за схваткой двух тигров.

— Еще раз выскажу свое мнение: Кваттрочи вынес сегодня крайне странное решение.

— Обычная тактика иезуитов: не делая резких движений, стравить соперничающие группировки или организации.

— Я понимаю, Михаил Андреевич, что в ваших словах есть резон. Но за эти сорок восемь часов ведь и сами «аквалонцы» могут все переиграть?.. Лично я уверен, что они каким-то боком причастны к появлению «черного ящика»… Равно как к проблемам с Живой линией и прочим неувязкам последних нескольких дней.

Какое-то время они прохаживались молча; потом вновь зазвучал глуховатый голос немолодого мужчины:

— Апостолы, приславшие к нам этого умного, хитрого и довольно опасного человека, как раз и рассчитывают на то, что конфликт не ограничится одним лишь разбирательством по поводу известного вам инцидента.

— Думаете?

— Уверен! Более того, воспользовавшись формальной процедурой, они — в лице их представителя «брата Игнация» — не смягчили, не погасили, но, скорее, обострили существующую конфликтную ситуацию.

— Ну так ведь за эти двое суток может много чего произойти. Аквалонцы, к примеру могут отказаться от своих заготовок …

— Я буду первым, кто этому обрадуется, — Хранитель скривил губы. — Но еще сильнее я буду удивлен, если они вдруг откажутся от своих планов, если они одумаются и решат включить «задний ход».

Их прогулка по этому странному лесу, равно как и их не менее странный — если бы его подслушал кто-нибудь — разговор, подошли к концу.

Двое мужчин проследовали через открытую для них Щербаковым калитку на территорию объекта.

— Павел Алексеевич, это может быть опасным для вас лично, — сказал Авакумов. — Вы имеете право отказаться… Но заменить вас мне решительно некем.

— А ведь кое-кто, кого вы знали лично, любил повторять: «незаменимых у нас нэт…» — полушутливо, чтобы не свалиться в пафос, а заодно и чтобы скрыть внутреннюю дрожь, сказал Редактор. — Или вы не разделяете мнения Вождя народов по данному вопросу?

— Это изречение известно, по меньшей мере, два тысячелетия, — усмехнулся Хранитель. — Хозяин обыграл его в своем докладе на одном из партийных съездов. Имелось в виду, что среди вельмож, бюрократов, разного рода чинуш действительно нет «незаменимых»… И время подтвердило этот тезис. А вот по-настоящему талантливых, уникальных в своем роде людей Сталин не только не третировал, но ценил их, продвигал и создавал все возможности для развития и творческой деятельности.