Екатерина Лесина - Адаптация

Вернула пропуск.

Сказала:

- До завтра.

Получила ответ. Сделала пять шагов до двери и, оказавшись по ту ее сторону, позволила себе выдохнуть. Оставалось немного: дойти до стоянки и передать образец.

Это будет правильно. Пожалуй, только это и будет правильно. Спускалась Ева медленно, вглядываясь в хитрые рожи крылатых быков. Крайняя пара поднималась на дыбы и, смыкаясь кончиками рогов, образовывала арку. В ней наверняка еще один сканер упрятан.

Но и он не сработал.

Все шло хорошо. Просто замечательно. И в обморок падать незачем. Двадцать метров до цели. Десять. Пять. Белое авто пряталась в тени вяза. Сиял хром деталей, влажновато лоснилась кожа салона, и непритязательно скромной выглядела позолота деталей.

- Вы здесь? - спросила Ева севшим голосом.

- Здесь, - ответили со спины. - Здравствуй, Ева.

- Здравствуйте, Ева.

Она рассмеялась, и сразу стало легче. Ее смех словно гарантия, что дальше все будет нормально. Она ведь обещала. А Ева всегда держит слово.

На Еве черное платье-сетка, в дыры которой просвечивает белое тело. В синих волосах сверкают драгоценные камни, а зеркальные очки неприятно напоминают маску.

И Ева поднимает их, точно забрало.

- Ты принесла? - Она протягивает руку. Соскользнувший рукав обнажает многочисленные шрамы. - Дай мне. Дай!

- Это... это часть, - Ева снимает медальон. - Тут образец активатора, но...

Она схватила медальон, как скопа рыбу, и спрятала в нагрудном кармане, велев:

- Иди.

- Вы ведь сдержите слово, да? Дело закроют? Он отстанет от меня? Я ведь не виновата! Я просто присматривала за ней! По вашей просьбе. А когда все случилось, испугалась.

- Бывает, - улыбнулась девушка-с-голубыми-волосами. - Ты не волнуйся. Все будет хорошо. Мы его переиграем.

Этого обещания хватило до самого дома. И уже в подъезде Ева вспомнила, что не сказала, где искать второй элемент. Она собиралась позвонить, как только окажется в квартире. И о звонке думала, поворачивая ключ в замке. Он еще хрустнул как-то неприятно. Дверь поддалась не сразу, а когда приоткрылась, грянул взрыв.

Он был очень громким. И пламя ревело, ревело, пугая.

Ева проснулась.

Ревело не пламя: медведь плясал на задних лапах, отбиваясь от окруживших его волков. Зверь был молодым. Черная шкура обвисала складками, лишь на плечах вздуваясь валунами мышц. Плоский череп в затылочной части разрастался в широкий костяной воротник. Мощные челюсти зверя перемалывали волчье тело, половина которого уже находилась в пасти.

Ева достала пистолет. Прицелилась.

Всхлипнув от страха, нажала на спусковой крючок.

Первая пуля вошла в грудь, не причинив медведю вреда. Он даже добычу не выронил, только повернулся к Еве и, опустившись на все четыре лапы, двинулся к ней. Пятнистая волчица с визгом бросилась наперерез, норовя вцепиться в глотку, но была встречена ударом лапы. Когти пробили тело насквозь, подняли и стряхнули.

Ева снова нажала на спусковой крючок, и пуля пропахала борозду на черепе монстра. Медведь заревел. Волки взвыли. Закружились. Заметались. Они налетали и, выдрав кусок плоти, отступали. Если получалось. Противник их был быстр и ловок. А Ева все никак не могла попасть. Пули уходили в тело, словно в ком ваты.

А потом пули закончились.

И волки отползли, освобождая путь.

Медведь, добравшись до жертвы, поднялся на задние лапы. Ева тоже встала. Медленно вытащила второй пистолет, как-то неудачно застрявший в кармане. Обняла рукоять обеими ладонями и, глядя в блеклые медвежьи глазки, приставила дуло к нижней челюсти зверя.

Зверь стоял, чуть покачиваясь. Его горячее дыхание обволакивало Еву. Его когти почти касались ее плеч. Его раздвоенный нос вдыхал Евин запах. И она нажала на спусковой крючок, и нажимала раз за разом, вгоняя пули в черепную коробку.

Когда медведь пошатнулся, Ева запоздало рухнула на землю, откатилась, пропуская падение массивной туши. Агония была долгой. И уцелевшие волки наблюдали за ней с тем же интересом, что прежде за Евой.

Перед рассветом волки завыли, оплакивая павших. И Ева, выползая из шокового состояния, завыла вместе с ними. Она сидела, глядела на тающую луну и размазывала по лицу медвежью кровь.

Ева Крайнцер не могла погибнуть на болотах.

Ева Крайнцер давным-давно была мертва.

Но это обстоятельство не помешало ей достичь цели.

На третий день, когда Ева уже решила, что сбилась с пути, из сизого тумана выступили знакомые очертания. Альфа ничем не отличалась от Омеги. И лишь крылья бесполезного ветряка были выкрашены не белым, но оранжевым. Да солнечные батареи слишком уж блестели на солнце.

А волки, как и в прошлый раз, отстали, позволив Еве самой продолжить путь.

Расставив по периметру поляны датчики движения, Тод занялся обустройством лагеря. С тихим шипением раскрылась палатка и, отсканировав окружение, сменила окрас с глянцевого металлического на буровато-желтый. Медленно расправлялись спальные мешки, перекачивая энергию солнечных батарей в аккумуляторы. Разогревался паек.

Приняв пластиковый контейнер, Айне недоверчиво колупнула содержимое. Попробовала. Вкусовые качества питательной массы были далеки от идеальных или хотя бы от оптимальных.

- Я тебя видела, - сказала Айне, отправляя в рот ложку желтоватого пюре. - На записи.

- На какой записи?

Тод ел быстро, и при этом почти не глядел на то, что именно ест.

- Лаборатория. Женщина. Биологический возраст между двадцатью и двадцатью пятью годами. Европеоидного типа. Волосы синие, скорее в результате генмоделирования, чем покраски. Черты лица крупные. Телосложение нормальное.

Тод пожал плечами и отвернулся.

- Ты не помнишь ее?

- Нет.

- Или не хочешь говорить.

- Не хочу.

- Почему?

- Ешь давай, - он отставил пустой контейнер. - И выбрось это из головы.

- Почему? - есть не получалось. Каша, остывая, сворачивалась комками. И вкус у нее был гадостным. Но Айне не сомневалась: Тод заставит доесть все. Он упрямый. И еще должен подчиняться, если приказать, он ответит на вопросы.

- Это был эксперимент. Какой? - Айне зачерпнула целую ложку и отправила в рот.

- Лабораторный.

Вероятно, парадоксальную очевидность ответа следовало расценивать как шутку. Раньше Тод не проявлял чувства юмора. И Айне улыбнулась, демонстрируя полное понимание ситуации.

- Негативный характер воспоминаний связан с физическим дискомфортом, который тебе пришлось испытать во время эксперимента? - уточнила она.

- Дискомфорт - хорошее слово. Обтекаемое.

- Как ее звали?

- Не помню.

- Врешь.

- Вру, - спокойно согласился Тод, забирая пустую емкость. - Мне действительно не хотелось бы продолжать данный разговор. Понимаешь?