Екатерина Лесина - Адаптация

Айне подтянула колени к груди, сжимаясь в комок. Уставилась немигающим взглядом. Вот и хорошо. Глазки-то у нее совсем не человеческие. Разумные больно.

Холодные.

И Глеб сказал:

- Пой, птичка. Ты же не хочешь, чтобы я сделал еще больнее? Я могу.

- Н-не надо, - она кое-как села. Кровь на коже высыхала быстро, и казалось, что это даже не кровь - веснушки. Очень темные веснушки на очень бледненькой девчушке.

- Пожалуйста, конкретизируй запрос.

- Поселки. Те, из которых вы явились. Они уничтожены?

- Они были унифицированы в ходе эксперимента. Моделировалась структура многофункционального поливидового организма модулярного типа с возможностью развития. Векторы развития определялись самостоятельно детерминантом консорции.

Докладывает гладко. Жалко, смысл не ясен. Ничего, Глебушка запомнит, а там, глядишь, и сыщется тот, кто объяснить сумеет.

- Ваши воспоминания?

- Использование псевдоличностей и воссоздание вероятности на основе полученных данных. Ева видела муравьев, и в ее реальности материнский поселок уничтожен муравьями.

- Откуда знаешь?

Девчонка указала на кресло. Оборванные жгуты свернулись и втянулись в поверхность дерева, которое не было деревом.

А здесь ничто не является тем, чем выглядит.

- А у тебя, значит, фантазии не хватило?

- Модель создавалась не только мной. Она максимально соответствовала реальности. Я не врала про бункер. И Тод не врал. Временной отрезок нашего совместного существования был меньше заявленного. Но время - понятие субъективное.

Она говорила быстро. А закончив тираду, поднялась на ноги, повторив:

- Пожалуйста, не стреляй. Это ведь не мы пришли в твой дом. Ты пришел в наш.

- Не спрыгивай, деточка. Не получится. И не дергайся, я с этого расстояния не промахнусь. Где Ева? Я имею в виду настоящую Еву.

- Я - это немного она.

- Нет, деточка. Ты - мутант. Она - человек.

Нюанс: человек, который затеял этот чертов эксперимент, а потом сам же в него и вляпался. И так ли нужно искать ее?

- Данный сектор памяти не доступен, - сказала Айне, накрывая ладошкой цветок.

- Жаль. Вот и поговорили. Извини, но...

- Ты все-таки решил меня ликвидировать? - она прижалась к стене, не спуская взгляда с револьвера. Дамская игрушка, но как для игрушки - стреляет неплохо. И Глеб сказал первое, что пришло в голову:

- Извини.

Черт, а все-таки тяжело выстрелить, когда оно - ребенок.

Крик подстегнул. Заставил Тода забыть и о боли, и о пуле. Та вошла в положение и заткнула раневой канал свинцовой пробкой. Села прочно и держалась хорошо.

Бежать не мешала.

Память вела, как собаку на поводке, и вывела к двери, знакомой до отвращения. Наверное, такое чувство испытывают люди, возвращаясь домой. Это место и было домом.

В некотором роде.

Тод толкнул дверь, шагнул в прихожую, отметив и пистолет на столике рядом с телефоном, и розовую лужу на полу.

Лужу Тод переступил. В отличие от этой жидкости, его кровь симбионт потреблял с удовольствием. Алые пятна исчезали вмиг.

Но сейчас это было не важно.

- Доброй ночи, - произнес Тод, постучав по откосу. - Прошу простить за опоздание, но не будете ли вы столь любезны убрать оружие?

- И пришел спаситель, - нацист ухмыльнулся. - Что ж, раз пришел - заходи. Гостем будешь.

- Тод! - девчонка дернулась было в сторону андроида, но Глеб рявкнул:

- Стоять!

Пуля дополнительным аргументом прошла над головой. И Айне замерла, прижавшись к спине. А заткнуться - не заткнулась.

- Тод, ты живой! Ты живой!

- Не приближайся к ней, - Глеб изменил выбор цели. С такого расстояния попасть просто. А пуля в голову и дроида остановит. Девчонка всхлипнула.

- Я испугалась, что тебя убьют.

Жаль, что страхи не оправдались. Хотя выглядел дроид поганенько. В крови, в пыли, в грязи. Герой. Ничего. На каждого героя пули хватит.

- Не убили, - ответил Тод и шагнул, пытаясь встать на линию огня. - Что с тобой, маленькая?

- Не дури. Пристрелю же, - предупредил Глеб.

- Положи револьвер. Тогда я тебя не убью.

- Это ты положи и тогда...

Айне завизжала. Но Глеб не шелохнулся. С ним такие штучки не пройдут. И вообще какого он церемонится? Раз и нету дроида. Два - и нету твари, которая прикидывается ребеночком.

Или наоборот? Главное, девчонку убрать.

И эти, видимо, тоже сообразили.

- Не стреляй, пожалуйста, - попросил Тод, разжимая руки. Пистолет упал беззвучно, а дробовик перекатился, поворачиваясь дулом к двери. - Уходи. Просто бери то, что тебе нужно и катись к чертовой матери.

И оставить их здесь? Позволить существовать? Нет уж.

- К стене. Лицом. Оба.

- Ребенка не трогай, а?

- Она не ребенок. Она чудовище.

- Одно другого не исключает. Не бойся, моя маленькая леди. Я же здесь. Все будет хорошо.

У Глеба - да. У этих двоих - навряд ли. Но если охота врать, то пожалуйста. Глебу пофигу. Глебу просто надо выстрелить. Это же не сложно. Прицелиться в бритый затылок, а лучше чуть пониже, в шею. Шея широкая, бычья, но пуля прорвет.

Дроид медленно повернулся к стене.

- На колени.

- А не многовато ли пафоса?

Но встал и руки за головой сцепил. Бросил, не оборачиваясь.

- Вы, люди, имеете только то, что сами создали. И боитесь этого. И начинаете воевать.

- Заткнись. И ты тоже.

- Делай, что он говорит, маленькая. Откуда кровь? Тебя ранили? Нет? Уже хорошо.

Какого лешего он не заткнется? И почему Глеб не заткнет?

- Давай ближе ко мне. Только медленно, ладно? И ничего не делай. Ты у меня умница.

Ум ей не поможет. Финал предопределен. Глеб должен их убить. Не ради себя, но ради тех, которые жили в поселке и тех, кто живет в других поселках. И будет жить. Или не будет, если Глеб и дальше с совестью бороться станет. Баю-баюшки-баю, спи, дорогая и крепко. Потом зубы поточишь.

Глеб вдохнул, прицелился. Палец скользнул по спусковому крючку, прижался, пробуя на прочность. Повел вниз, преодолевая сопротивление пружины.

Боек был готов ударить о капсюль, высекая искру.

И возродится пламя порохового взрыва. Ударная волна выбросит пулю, придав ей ускорение.

Правда, полет будет недолгим.

Тод упал, накрывая собой чудовище, и заряд свинца застрял в стене. Глеб повернулся, пытаясь поймать уходящую цель. Цель швырнула в лицо кусок железа, и сама кинулась, принимая выстрел, но не останавливаясь.

Он врезался, сбивая весом тела, упал сверху, перекатился и, вскочив на четвереньки, зарычал. Последнее сходство с человеком исчезло.

Глеб зашарил по полу, пытаясь нащупать пистолет. Не успел.

Удар в грудь опрокинул навзничь. Широкая ладонь легла на горло, сжала, продавливая гортань. Глеб вытянул руки, пытаясь оттолкнуть дроида. Ударил, метя в нос. Кулак скользнул по губам, и сучий сын зубами вцепился в пальцы. Захрустела кость.

Глеб заорал бы.