Валерий Елманов - Витязь на распутье

Оглянувшись на дверь, он понизил голос и принялся рассказывать дальше.

Да уж. Шансы на успех действительно имелись, притом весомые, учитывая поддержку «пятой колонны», то есть шляхтичей, недовольных засильем иезуитов. Не думаю, что Дмитрий врет – скорее всего, он через своего тестя Юрия Мнишка и его родичей и впрямь заручился поддержкой краковского воеводы Николая Зебжидовского, подчашия Великого княжества Литовского Януша Радзивилла, известного авантюриста Станислава Стадницкого, прозванного Ланцутским Дьяволом, и прочих. Да что там говорить, коли к заговору подключился даже королевский секретарь, он же староста добромильский, мостицкий и вишенский Ян Феликс Гербурт.

Во время приближения русских войск заговорщики обязались созвать съезд шляхты, на котором составить требования королю, причем такие, которые Сигизмунд не сможет принять, после чего провозгласить бескоролевье и следом за этим поднять бунт…

Мои попытки посеять в Дмитрии сомнения, например, касаемо мятежа – вдруг шляхта в самый последний момент побоится и не станет предпринимать ничего из обещанного, рассыпались, когда я с удивлением услышал, что пугаться им нечего. Оказывается, такого рода рокош, как у них называется вооруженный мятеж, узаконен еще тридцать лет назад королем Генрихом.

– Токмо не тем, который ныне на французском троне, а тем, который… – зачем-то начал пояснять государь, хотя какое это имело значение.

Меня куда сильнее интересовало совсем иное – как убедить Дмитрия, что даже при условии победы и занятия его войсками Кракова с Варшавой это как раз тот случай, когда успех обойдется куда дороже поражения. Ведь вариантов последующего правления немного – всего три. Либо менять все на русский лад, чему, несомненно, воспротивится вольнолюбивая шляхта, либо переставлять все на Руси на польские рельсы, а это в первую очередь означает вольницу для бояр, которых и без того еле-еле удается держать в узде. Ну а третий – оставить все как есть – Дмитрию навряд ли позволят, очень уж соблазнительны для восточных подданных вольности западных.

Мало того, в перспективе это сулило не просто бунт, но народное восстание, поскольку в Речи Посполитой условия жизни крестьян куда хуже, чем на Руси. Достаточно сказать, что у поляков давно введено крепостное право, так что Иван Болотников поднимет народ не за Дмитрия, а против.

«Если скрестить ежика и гадюку, родится два метра колючей проволоки», – вспомнился мне старый анекдот. Но в нем дело обошлось хотя бы проволокой, а вот в жизни все будет гораздо трагичнее и кровавее.

– А про вотчины близ Крыма я тебе не лгал, – заметил государь, неверно поняв мое молчание. – Представь силищу, коя будет у меня в руках после объединения держав. С нею мы не токмо татар одолеть сумеем, но и туркам хвосты накрутим. Я в «Государе» у Миколы Макивели чел, что хоть султана и тяжко одолеть, но зато потом править там проще простого. Хошь быть первым воеводой в Царьграде?

Я отчаянно замотал головой:

– Мне и на Руси хорошо. А что до твоих планов… Давай обсуждать все по очереди и начнем с Речи Посполитой. Ты вот тут Макиавелли упомянул. Но он же пишет о том, что если завоеванная страна сильно отличается от унаследованной по языку, обычаям и порядкам, то удержать власть в ней будет весьма трудно.

– А я иное чел. Мол, успех завсегда возможен, токмо для него требуется большая удача и большое искусство, – резко ответил Дмитрий, разочарованный моей реакцией на его радужные планы. – Про мою удачу ты ведаешь сам, а про искусство… Ты, поди, мыслишь, что я не так умен, как ты. Может быть. Но согласись, что и я чего-то стою, к тому же у меня будет под рукой не пять тысяч, как у тебя, но в двадцать раз больше. Неужто я настолько хуже, что…

– Речь велась не о победе, а о том, что будет дальше, – возразил я. – В Речь Посполитую нетрудно проникнуть, вступив в сговор с недовольными королевской властью, среди которых всегда уйма охотников до перемен, но вот потом… Поверь, что они же и возглавят новую смуту, потому что удовлетворить все их притязания ты не сумеешь. Кроме того, не следует забывать, что в единой стране под единым скипетром тебе придется унифицировать закон, который тоже должен стать единым, и тогда… Помнится, еще до отъезда в Эстляндию я тут повстречался с одним боярским сыном, так он мне славные вирши прочел. Мне в них особенно две строки запомнились: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань» [136] А. С. Пушкин. Поэма «Полтава». .

– Мыслишь, худо будет?

– Мыслю, государь. Если скрестить барса со змеей, непременно родится дракон. Дракон мятежей и бунтов, причем как знати, так и черни. Оно тебе надо? Поверь, уж слишком разные государства: Русь и Речь Посполитая. Совсем разные. И во всем.

– А может, и хорошо, что разные, – оживился он. – Доброе переймут друг от дружки, а худое забудут.

– Древние философы сказывают иное: «Дурной пример заразителен». А вот про хороший они ничего не говорили. Видать, нечего было. И как ты в этом случае на двух тронах сразу?

– А ты бы сам как? – выпалил он и жадно уставился на меня в ожидании ответа, но я его разочаровал:

– Себя я ни на одном не представлял и не представляю, да и не желаю того…

– Отчего ж?

– Хлопот слишком много, – честно пояснил я. – А антураж, то есть пышный титул, почести, слава и все прочее, меня не прельщает – слишком дорого за них придется платить. Так что отказался бы сразу, не раздумывая. Опять-таки у тебя трон уже есть, так зачем тебе второй? Седалища-то хватит? А вера? Православные католиков величают погаными, католики православных поделикатнее, схизматиками, но тоже не жалуют. И как ты их мирить примешься? Ведь едва только…

– Ты памятаешь ли, как советовал мне надуть римского папу? – перебил меня государь.

Я опешил. В огороде бузина, а в Киеве дядька. При чем тут обман римского первосвященника и… Мой собеседник не торопился, ожидая ответа. Губы его растянулись в загадочную ухмылку. Таинственный прищур глаз тоже не сулил ничего хорошего.

– Ну-у памятаю, – хмуро откликнулся я. – Только при чем тут…

– Мне на оное письмецо из Рима ответ прислали. Мол, одобряют и всякое прочее. Особливо про отмену родовых заслуг и приближение годных и верных, да еще об учебе народа. Ну и с титлой тоже посулили.

Я презрительно усмехнулся:

– Такой большой, а в сказки веришь.

– Нет-нет, ты допрежь послушай, – заторопился он. – Ежели б брехать учали, то враз все посулили, без всяких оговорок, а они всурьез сказывали. Дескать, московский царь на такую титлу прав не имеет, ибо кесарь яко папа римский, то есть един во всех землях, и коль уже имеется один, другому не бывать. Одначе ежели приму унию, то, памятая о том, что ныне в неметчине [137] Подразумевается Австрия и другие владения императоров дома Габсбургов. ересь большие корни пустила, Рудольф ихний может свое кесарство утерять, и тогда они расстараются. А к письмецу еще кой-что приложили. – Он весело хихикнул. – Дескать, не горячись излиха, государь, дабы раньше времени голову не потерять. А чтоб ты по уму действовал, вот тебе советы наши. Ежели будешь исполнять, яко мы тебе тут отписываем, то все будет хорошо.