Валерий Елманов - Витязь на распутье

Я еще не понимал, к чему он ведет. Поначалу мелькнула в голове догадка, но я отогнал ее в сторону – уж больно дикой она мне показалась. Не безумец же Дмитрий, чтобы решиться на ТАКОЕ! Однако, как выяснилось чуть погодя, именно она и оказалась верной, поскольку Дмитрий, понизив голос до шепота, заговорщически выдохнул:

– Ты-то в православии всего ничего, потому тебе оное сказывать можно, поймешь и на дыбки не взовьешься. Так вот, замыслил я опосля того, как Жигмонта с трона спихну, и впрямь унию учинить.

– Чего?! – Я решил, что ослышался.

– Унию, – повторил Дмитрий и торжествующе улыбнулся.

– Ты в своем уме, государь? – тихо спросил я, растерянно моргая.

Новость была настолько ошеломительной, что на какое-либо возмущение сил у меня просто не было – все ушло на безмерное удивление.

Дмитрий выдержал паузу и пояснил:

– Да ты не помысли, будто я вовсе обезумел. Знамо дело, не враз. Тут спешка ни к чему. Допрежь всего надобно татар одолеть да туркам хвоста накрутить, а уж опосля…

– А теперь послушай меня, – бесцеремонно перебил я его и приступил к раскладу. Был он коротким, но емким, содержащим всевозможные беды, жуткое побоище, а в конце развал обоих государств.

Дмитрий слушал молча, не перебивал, но выражение его лица мне не нравилось – очень уж равнодушное. Полное ощущение, что он меня слушает, но не слышит. А ближе к финалу моего рассказа он и вовсе резко оборвал меня на полуслове, заявив, что мы вообще-то уединились тут не затем, дабы обсуждать перспективы предстоящего похода на запад, который давным-давно решен, после чего, вопросительно уставившись на меня, напомнил:

– Ты недосказал о покушении на тебя и царевича. Так что там стряслось-то? Где напали, сколько? Бояре были среди них али токмо ратные холопы? Годунова не ранило ли?

Та-ак, значит, все мои слова для него как об стенку горох. И, судя по нулевому результату, мне и в будущем навряд ли удастся уговорить его изменить свое решение.

Что ж, выходит, я получил от государя все, что требовалось. Правда, мне хотелось задать ему совсем не те вопросы, но не в них суть. Главное, что ответы оказались в корне неправильными. Парень явно закусил удила и готов нестись вперед сломя голову. И беда в том, что помимо него в этой неудержимой скачке вперед и только вперед погибнут десятки тысяч. Увы, но, когда вожак ведет лошадей в пропасть, есть лишь одно-единственное средство спасти табун…

– Бояр там не было, а царевич остался невредим, – спокойно ответил я. – Излагать остальные подробности нынче уже поздно. Пожалуй, лучше всего будет, если я завтра же отправлю всех, кто выжил из нападавших, Басманову, а он их допросит вместе с теми шептунами, которых арестовал в Москве.

Дмитрий на секунду призадумался и… согласился, добавив:

– Все равно обвинить меня ни в твоей смерти, ни в смерти Годунова бояре теперь не смогут, верно?

Я согласно кивнул.

– Тогда послезавтра мы ими всеми и займемся или… лучше после Прощеного воскресенья. – Он хихикнул. – Устроим кое-кому Великий пост. – И он весело толкнул меня в бок, предложив: – Пойдем, тоже поиграешь с нами в жмурки.

– Устал, государь, – отказался я. – Считай, с самого утра на коне, да и завтра денек тоже обещает быть суматошным.

Дмитрий присвистнул.

– Ну-у как знаешь, – протянул он с легким разочарованием и… поспешил удалиться.

Я посмотрел ему вслед, прощаясь. Жаль, что так получилось. Честное слово, искренне жаль. Но пусть лучше погибнет один вожак, чем целый табун. И я подался обратно в свой терем – завтрашний денек и впрямь обещал быть суматошным, так что лучше к нему подготовиться как следует…

Жиковина– перстень, форма оправы которого напоминала лапки жучка, охватывающего камень. Отсюда и такое название. ( Здесь и далее примечания автора. )

Чтобы соблюсти равноправие со славянскими богами – ведь не пишем же мы Бог Авось, Богиня Макошь, Бог Перун и так далее, – здесь и далее к словам «бог», «богородица», «спаситель», «аллах» и т. п. автор посчитал справедливым применить правила прежнего советского правописания.

Ныне Таллин.

Густав был старшим сыном шведского короля Эрика XIV, которого в 1568 г. сверг с престола его брат Юхан III. Густав долго скитался по разным странам, пока в 1600 г. царь Борис Годунов не пригласил его в Россию в качестве кандидата в женихи царевны Ксении. Однако он отказался перейти в православие и повел себя несколько вызывающе, за что был отправлен царем в Углич, который выделили ему в кормление, где он с тех пор и проживал.

Федор произносит имя Христа, как было принято на Руси до реформы патриарха Никона.

Рота– клятва.

Успение пресвятой богородицы – один из двунадесятых православных праздников, в то время отмечался 15 августа. ( Здесь и далее все даты приведены по старому стилю. )

Благо отечества – высший закон ( лат. ).

Прикрыш-трава(она же волкобой, омег, блекот, дегтярка, недоспелка, копеечный чистяк, овечье рунишко, черное зелье, одномесячник) – борец шерстистоустый из семейства лютиковых.

Гово́ря– разговор.

Подобное излечивается подобным ( лат. ).

Досуг без занятий наукой – это смерть и погребение живого человека. Не для того, чтобы есть, я живу, а для того, чтобы жить, ем ( лат. ).

Надо есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть ( лат. ).

Четь(четверть) – единица пахотной земли, на которой высевали четверть ржи (отсюда и название). Составляла примерно половину десятины (0,58 га).

О свет небес, о святая роза ( лат. ).

Друг познается по любви, нраву, речам, делам ( лат. ).

Карл IX(1550–1611), регент Шведского королевства с 1597 г. В 1598 г. добился низложения своего племянника, короля Швеции и Речи Посполитой Сигизмунда III. В 1604 г. принял титул короля, но официально короновался только в 1607 г.

Густав, мягко говоря, преувеличил. Еще в 1405 г. Конрад Кайзер фон Айхштадт впервые предложил использовать чугунный корпус для ручных метательных снарядов.

Имеется в виду одна из семи северных провинций, вошедшая в состав Соединенных провинций Нидерландов.

Глубокая печаль– то же, что и глубокий траур. В случае смерти родителей его продолжительность составляла полгода.

Зыряне– так ранее именовали на Руси коми и коми-пермяков.