Юрий Губин - ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА

Так как мышление тесно связано с речью, то и язык архантропов был неспособен к построению условных фраз потому, что слова были одифференцированы от окружающих объектов и тесно связаны с чувственным восприятием, которое в своем зрительном секторе было устойчивым ярким и точным. Такое построение могло сделать только индивидуальное мышление, которого пока не было. У архантропов же оно базировалось не на логике, а на сопричастности всех и каждого члена праобщин как ко всем членам данного сообщества, так и ко всему окружающему миру строго ограниченному обжитой территорией. Так же и этот мир был сопричастен им всем. Вот это и есть корень мышления архантропов, из которого впоследствии зародилось мышление первобытных племен Homo Sapiens, но не современного человека. Это необходимо помнить. Таким образом, можно сказать, что мышление архантропов было в первую очередь направлено на познание окружающей среды, а значит и их речь, так же служила этому процессу. Вне познавательного процесса речь пока еще была фрагментарной из-за того, что обслуживала малое количество социальных наработок.

Обобщение и абстракция как новые психические феномены, у архантропов стали формироваться только как способы адаптации к окружающему миру. Они просуществовали в первобытных коллективных образованиях, практически до нашего времени. Пока предшественники арийских племен, о которых мы уже говорили, что бы объединить кочевые скотоводческие, земледельческие популяции и общины охотников - собирателей с разными картинами мира и культурными надстройками под одной культурно религиозной константой выработали новый способ мышления. В связи с этим и благодаря этому человек быстро научился оперировать отвлеченными понятиями в мыслительных процессах, которые стали доминировать над более конкретной первобытной мыслью, плодами которой мы сейчас и пользуемся. Тем самым антропогенез был выведен из очередного тупика - застывшей, насквозь мистической культуры первобытного человека, зачатки которой лежали еще в протокультуре архантропов. Но не нужно думать, что исторический момент объединения трех форм культурных констант праарийских племен был четким рубежом между первобытным и современным мышлением. Такого просто быть не могло. И прав был Леви - Брюль, когда утверждал, что первобытное мышление не было заменено соответствующим логическим мышлением. Логика органично была вписана в культуру того времени потому, что в ней появилась необходимость.

Новые наработки в стратегиях выживания влекли за собой новые прогрессивные морфологические изменения, а это, как правило, заключалось в эволюционном изменении структур головного мозга. Необходимо отметить то, что большинство рас архантропов, а затем и палеоантропов это дети открытых пространств и поэтому у них в первую очередь усилилось формирование зрительной зоны в затылочной части головного мозга, а так же увеличились слуховые зоны в височной части. Кроме этого по сравнению с обезьянами увеличилась лобная доля мозга, которая имеет большое значение для высшей нервной деятельности и в конце концов приняла современную форму.

Примерно 1,43 млн. лет назад закончилась Сицилийская трансгрессия, которая позволила хабилисам расселиться на новые территории, но только в некоторые регионы Африки по причине пока еще серьезной привязанности к экологической нише. Затем смешанные праобщины хабилисов и архантропов в близлежащие от Африканского континента регионы Европы и Азии и далее уже праобщины архантропов проникли во многие области Евразийского континента пригодные для проживания. В последующем природа, фактически за 100 тысяч лет, скатилась к Гюнцкому оледенению (с 1,36 до 0,815 млн. лет). Это послужило вместе с появлением новых форм адаптации серьезной причиной для конкретизации видовых формы архантропов, расселенных в определенных климатических зонах, а значит и совершенно новых картин мира с их надстройками. Это все стало причиной к образованию новых подвидов гоминин, точнее рас.

Почему-то большинство представителей ученого мира, связанного с антропологией (надо предполагать и яростные оппоненты данной книги, если снизойдут до нее), уверены, что по земле хаотично бродили какие-то группы архантропов, в поисках случайных пищевых компонентов. Они делали остановки там, где пища была найдена в достаточном количестве, съедали ее и двигались дальше. Жалкое зрелище! Скорее всего, данные утверждения о «броуновском движении» праобщин возникли еще в XVIII веке, на базе тех данных о примитивных первобытных племенах охотников-собирателей, которые поступали от путешественников и исследователей. В этом сыграло роль и скудость пищевых ресурсов природы Европы этого века, в которой предполагалось, и жили поздние архантропы и палеоантропы, а так же незнание природных условий жизнедеятельности данных форм гоминин. Все это было в корне не верно. Мир архантропов и палеоантропов был богат и разнообразен пищевыми ресурсами, и они хорошо умели их находить и эффективно ими пользоваться на освоенных веками территориях.

На новых территориях, которые вряд ли были такими же как и прежние места их обитания, праобщинам архантропов, для установления определенного баланса с окружающей природой, приходилось менять свой образ жизни и свою внутреннюю организацию, а в конечном счете и свою физиологию. Таким образом, культурные надстройки протокартин мира архантропов, которые стали достаточными для адаптации к любым приемлемым для них в то время условиям, остановили процесс антропогенеза на данном этапе. Это помогло стать их популяциям стабильными и устойчивыми к параметрам внешнего мира.

Таким образом, можно сказать, что по просторам Земли, по территориям в разных климатических зонах, областях и ландшафтах в которых они практически принадлежали определенным праобщинам, где самим образом жизни были строго определены маршруты каждой коллективной общности, перемещались группы архантропов разного количественного состава. Это не значит, что все эти коллективные образования так и двигались всей большой толпой состоящей из мужчин, женщин, стариков, подростков и детей. Скорее всего, был отработан порядок движения праобщин, в котором женские группы с когортами подростков и с охраной передвигались вслед за основными охотничьими группами, если это было необходимо. В основном же в постоянном движении были функциональные группы охотников разного целевого назначения, а значит и разные по количеству и структуре.

В период выхода из обжитых мест, бессознательно происходило воспроизведение комплекса действий, возможности которых предоставляли консорционные группы уже бывавшие на новых местах. По сути, представители этих групп были разведчиками, пионерами, которые шли впереди. Проявления этих вариантов выживания спонтанно определялись как значимые системы, адаптационного механизма при перекочевке на новые места таких крупных объединений архантропов как базовые общности.