Андрей Уланов - Крест на башне

И как она это сказала — я даже не лег, упал, как подкошенный. Отвалился. Лежу, потолок пытаюсь разглядеть… чувствую, как пальчики ее вдоль бинта скользнули.

— Ты чего?

— Проверяю, как затянуто.

Я эти пальчики здоровой рукой поймал, прижал ладошку к шее — точь-в-точь, как недавно. И такие чувства откуда-то из глубины нахлынули…

— Спасибо тебе за то, что сделала, за руки твои нежные… удивительные. Принцесса моя…

Отключился я под утро — и почти сразу же проснулся оттого, что меня как раз за больное плечо трясти начали.

Глаза открываю глаза — что за хрень? Стаськи рядом нет, а трясет меня маленький сутулый тип в сером балахоне. Причем несет от него точь-в-точь, как от груды мусора, причем не абы какого, а консервов просроченных, помоев… ну или просто дерьма.

— Мне, — заявляет этот вонючка, убедившись, что я проснулся, — нужна информация.

Ну и барабан тебе в лапы, думаю, я-то здесь при чем?

— А ты кто вообще такой?

— Я, — заявляет тип, — офицер службы безопасности Ретмэн К. Ретмэн.

— Что еще за служба безопасности? — недоумеваю. — Контрразведку знаю, тайную полицию знаю…

— Вы обязаны отвечать на мои вопросы.

Не знаю почему, но в это я поверил — уж больно нагло этот тип держался. Классические такие полицайские замашки, когда бляху получил, идет и думает, что все теперь должны ему эту бляху целовать и вылизывать… от носков ботинок и выше.

Ладно, думаю, посмотрим… я ведь все-таки теперь тоже хоть эрзац, но все же офицер, просто так на хлеб маслом не мажусь.

Что-то меня в этом типе смутило… что-то с ним неладно было, но вот что, понять я пока не мог. Голова после всего, что ей за последние часы пережить довелось, абсолютно никакая. Не башка, а ночной горшок, ватой набитый!

— Так чего вам надо?

— Меня, — заявляет тип, — интересует объект, похищенный у господина Рачека.

Я попытался вспомнить… больно, черт! Рачек, Рачек… фамилия, похоже, чешская, только вот не припомню я среди наших батальонных чехов такого. А не батальонных… так их всех вспоминать — на полдня работы.

— Итак? — тип от нетерпения аж усами зашевелил.

— Сейчас, — забормотал я, — не так быстро. Рачек… что же это за Рачек такой?

Ни хрена не вспоминается.

Сижу, смотрю тупо перед собой, на Ретмэна этого, тот все больше нервничает… и вдруг до меня доходит! Усами он шевелит! Длинными такими… да он же крыса!

Натуральнейшая. То есть видал я людей, которые на крыс похожи были, один гауптман Раух чего стоил, но то все же люди были, человеки… хотя бы на лицо, а у этого Ретмэна рожа шерстью покрыта, глаза-бусинки блестящие и клыки характерные под носом.

Вот ведь…

До «бергманна», прикидываю, далековато. А вот «штейр»…

— Можно, — осведомился я, — одеться по форме? Неуютно, понимаете, себя ощущаю без нее, сосредоточиться не выходит… да и холодно с утра.

— Одевайтесь.

Я к стулу потянулся… схватил кобуру, выдернул пистолет, вскинул… и проснулся.

Никакого Ретмэна, понятно, рядом не обнаружилось, а Стаська на месте, в покрывало завернулась, носиком в предплечье мое уткнулась и спит себе тихонько.

Интересно, какая только хрень не приснится! Еще бы… морфин, плюс ром — грамм полтораста я в себя вчера опрокинул, плюс шок от ранения, кровопотеря, плюс эти… ферменты или гормоны, уж не помню, как их там, ну и общая накрученность. От такого коктейля в крови не то что крыса в балахоне — слон в балетной пачке запросто привидится и еще закурить попросит.

Кстати, о куреве… закурить бы я сейчас ох как не против.

Встал, — осторожно, чтобы Стаську не потревожить, — прохлопал карманы… нет, не бывает в этом мире чудес, одна пачка, и та пустая, вчера последнюю скурил.

А хочется.

Натянул кое-как трусы, носки — чтобы по полу холодному не шлепать, — и просеменил на цыпочках до двери в соседнюю комнату. Видок, конечно, не очень потребный. Севшин потом мне долго его припоминать будет, равно как и весь концерт наш ночной, но это все мелочи — главное, чтобы куревом поделился.

Открыл дверь, глядь — вот те раз! Спит наш доблестный часовой! Классическое зрелище — почивать изволят их благородие господин бывший поручик, сидя на стуле у окна и голову на подоконник уронив. Ладно, думаю, сейчас я тебе устрою побудку.

Обошел вдоль стены, подкрался — и левой, здоровой рукой с маху по плечу его!

А он — не шевельнулся. И когда до меня дошло, когда осознал — похолодел я не хуже того, что под ладонью почувствовал. Присел на корточки, подвинулся вперед, заглянул ему в лицо… спокойное такое, безмятежное, словно и вправду задремал на минуту.

А над правой бровью маленькое такое входное отверстие, точь-в-точь как у меня на рубашке.

Первая мысль, главное, у меня была — дурацкая: не махнулись они с Серко тогда и вот… оба…

Нельзя на войне в приметы не верить.

В общем, нам, тем, кто до утра дожил, повезло, конечно, просто невероятно. Ну да, невероятно… был, помню, у нас в батальоне мехвод один, Адам Хесслер, из пятнадцати панцеров выскочить успел. Кнопке его «живым опровержением теории вероятности» именовал. Только, как говорят русские, сколь веревочке ни виться… а против науки не попрешь. На шестнадцатой машине кончилось хесслерово счастье — в лобовой лист болванкой влепило, без пробития, но с внутренней стороны осколок отслоился и в переносицу!

Большую часть штурмовых групп авровцы «зачистили» еще вечером. Тогда же намотали на гусеницы своей, черт знает откуда выпрыгнувшей бронетехники поддержки. Ну а после ополченцы местные всю ночь гонялись за теми, кто до темноты дотянуть сумел.

Вдобавок они еще контратаковать попытались. Та канонада… ну, когда в наш шкаф пуля ткнулась, она мне и в самом деле не привиделась — это авровцы нашу оборону на зуб попробовать решили. По всем правилам — артподготовка, отвлекающий удар на другом конце города…

Чего они не учли, — турболетчики у нас почти все с опытом ночных полетов. Поднялись, развесили пару осветительных, врезали, и на этом контратака авровская закончилась — только пыль оседающая осталась.

Утром же генерал-лейтенант Линдеман решил, что пришла его очередь сюрпризы устраивать.

За тем озером типа лужа, что мы вчера на правом фланге имели, находилось нечто паркообразное… «урочище Знаменская роща» — где тут запятую забыли поставить, соображай сам. Частично оно за «бомбовую неделю» выгорело, но какая-то зелень там еще водилась, а в зелени соответственно водились какие-то авровцы: минометчики и еще кто-то по мелочи.

Командование корпуса решило там тактический десант высадить — два взвода парашютных егерей и рота панцеринфантерии из 25-й дивизии. А чтобы им высаживаться было веселее — и вообще было куда! — за минуту до подлета десанта штурмовик уронил на эту рощу-урочище «специальное устройство для экстренной расчистки посадочных площадок», братика того бочонка, который меня позавчера чуть без слуха не оставил. Сработал он, как и в прошлый раз, на все сто — площадка расчищенная, с футбольное поле, плюс куча глушеных, как пескари в пруду, авровцев.