Евгений Токтаев - Орлы над пропастью

— Я чем-то могу помочь вам, почтенные?

— Поможешь, — кивнул тот, что стоял в центре, — нуждающимся следует помогать.

— А вы нуждаетесь?

— Ага, — при этих словах среднего, правый хохотнул.

— Определенно, сегодня день добрых дел, — невозмутимо сказал Алатрион.

— А то ж, — согласился средний, — сделай доброе дело, одари нас сирых и убогих.

— Могу щедро одарить заморской премудростью...

— Пояс сымай, придурок! — не выдержал правый.

— Ты ошибся, почтенный, в поясе нет денег... — начал было тянуть время Алатрион, но разговоры уже закончились.

Левый, шагнул вперед, взмахнул своей цепью, но вместо шеи простофили, шатающегося на ночь глядя без охраны по воровским кварталам, захлестнул дубину правого, с опозданием на пяток вздохов рванувшегося вперед. "Жертва" куда-то делась, а дубина вырвалась из руки правого и улетела прочь, немало того озадачив. Мгновением позже Алатрион снова возник в поле зрения правого, и тот немедленно ударил. Кулак провалился в пустоту, а руку захватила неведомая сила и вывернула, потащила, бросила... Вернее, не так: правый сам, своими ногами, почему-то согнувшись с вывернутой за спину и вверх рукой, добежал до стены, треснулся об нее головой и сполз на мостовую.

Сзади раздался непонятный звук, словно кто-то расколол арбуз, а затем уронил оземь пару мешков с зерном. Левый (впрочем, какой он теперь левый), раскручивая цепь, вновь бросился в атаку, однако, зачем-то оббежал вокруг Алатриона и рухнул под ноги среднему. Тот перепрыгнул через подельника, ударил неуловимого противника кулаком, промахнулся, ушел перекатом от захвата, пружинисто вскочил на ноги... И отлетел назад. Алатриону надоела все эта суета, и он прекратил ее, впечатав ребро ладони в гортань разбойника.

— Ну что за люди... — победитель досадливо отряхнул свой запылившийся плащ и, подняв голову, встретился глазами с недавним знакомцем-галлом.

Лицо того выражало крайнюю степень удивления. Алатрион покосился за его спину: там неподвижно лежали два тела. Рядышком. Головами друг к другу.

— Что ж, спасибо. Я не люблю бить людей. А они так хотели этого...

Галл ошарашено оглядел побоище: один стонет, двое не шевелятся. Поднял глаза на Алатриона.

— Я, вообще-то, шел за тобой, уважаемый, потому что забыл спросить, как пройти к этой таверне, которую ты так нахваливал?

— Ну, зачем же так. Спросил бы у любого. Чего за мной-то бегать?

— Любого? — подобная мысль галлу явно в голову не приходила, он оторопело хлопал глазами, что на его суровом мужественном лице выглядело презабавно, — да я как-то...

Ну, понятно. С ним заговорили, установили контакт, вот он и продолжает тянуться к тому, кто не прошел равнодушно мимо, возможно первый и единственный в этом муравейнике. Варвары... Как дети малые.

— Вообще-то я могу проводить тебя. Мне, сказать по правде, в ту же сторону, к тому же хорошая компания вовсе не помешает. Ты здорово помог мне и дурно будет, если я не угощу тебя. Это по самой меньшей мере.

— Помог... Ты и без меня раскидал бы их, как котят. Никогда не видел ничего подобного, а я в мордобое понимаю, — уважительно заявил галл.

— Охотно верю, однако что нам рассуждать о не случившемся. Пойдем.

— Тебе, похоже, не по пути? — галл остановился, — Прости меня, почтеннейший, я отнимаю у тебя...

— Пойдем-пойдем. Пустое, — Алатрион потянул галла за рукав туники и тот подчинился, — там подают отличные отбивные. И уж точно не из собак, как в одном заведении на Виминале, где мне приходилось... То есть, я подозреваю, что из собак. По крайне мере, хотелось бы верить, что не из змей. Мне по пути, я тоже шел в эту таверну.

— Зачем же ты шел не по большой улице? Полагаю, там было бы безопаснее.

— Проулками короче. Кроме того, мне, как ты мог заметить, нелегко причинить вред.

— Ты торопишься?

— Не слишком, — Алатрион остановился и поглядел на галла, — я очень люблю общество, компанию, а волею богов, в последнее время толком не с кем словом перемолвится.

— Ты будешь разочарован, я не слишком хороший собеседник.

— Не важно, вдруг ты окажешься хорошим слушателем.

— Ну что ж, идем.

— Идем. Да... ведь мы даже не познакомились! Какое невежество с моей стороны. Я Аппий Прим.

— Ты римлянин? — на лице галла проявилась странная гримаса, смесь удивления, неприязни и разочарования.

— Почему это тебя так удивило? Ты почти в самом центре Города, по меньшей мере, странно было бы ожидать, что тут не встретится ни одного римлянина.

— Не обижайся, уважаемый, но я бы сказал, что ты похож на грека. Только у них встречал такой же взгляд, живой, любопытный, вроде как: "Интересуюсь всем".

— Ну, в общем... — Алатрион закашлялся, — полагаю, тебя смутила борода?

— Отчасти.

— Я смотрю, ты не слишком-то жалуешь римлян?

Галл насупился, словно хотел сказать: "А за что вас жаловать, только можете, что жечь да рушить". Вслух он высказался несколько иначе.

— Может и есть среди римлян хорошие люди, — галл теперь глядел на Алатриона с явным вызовом, — да только я все больше встречал дрянных.

Тот усмехнулся.

— Я бы с удовольствием потратил некоторое время, чтобы переубедить тебя, почтенный... Прости, не знаю твоего имени.

— Люди называют меня Гай Турий, — представился галл.

"Люди называют меня". Галлы. Как они все-таки боятся напрямую назвать свое имя. Любого встречного подозревают в колдовстве. Все время нужны какие-то иносказания...

— Как? Гай Турий? — Алатрион вдруг расхохотался, — так ты тоже римлянин?!

— Нет, я инсубр.

— Я так и думал, что ты из Цизальпийской Галлии. Ты гражданин? Я слышал, инсубры получили гражданские права лет тридцать назад. Не удивительно, что твои родители назвали тебя Гаем. Наверное, в честь этого события. Но все же, прости, не хочу обидеть, как получилось, что ты носишь римское родовое имя?

— Родители назвали меня иначе. Я вольноотпущенник. Был клиентом некоего Гая Турия. А еще раньше, его рабом.

— Говоришь, "был клиентом", а сейчас нет?

— Теперь нет. Патрон умер, я совсем свободен, никому ничего не должен.

— Что ж, рад знакомству, Гай Турий. Хотя мне странно будет называть тебя так, зная, что это вовсе не твое имя. Имя бывшего хозяина. Я полагаю, что это не совсем правильно, для свободного человека.

Галл, продолжая движение, скосил глаза на "грека-римлянина". Некоторое время он шел в молчании, а потом неожиданно произнес:

— Мое имя Канникий. В вольной записано — Гай Турий Канникий [57] Освобожденный раб принимал имя бывшего хозяина (praenomen и nomen), а свое настоящее имя добавлял к нему в виде прозвища (cognomen). .

Алатрион оценил неожиданный порыв галла. Назвать настоящее имя первому встречному... Грек, италик, многие азиаты назвались бы без раздумий, но галл... Это явно не рядовое событие. Не выказывая удивления, ответил без улыбки: