Борис Харькин - В пасти Джарлака

Во время коротких привалов они развлекались игрой в кости на щелбаны. Не раз предлагали поиграть и мне. Но я вежливо отказывался – череп мне ещё дорог.

Дни пролетали однообразно и очень быстро. Каждый вечер я падал на траву и тут же засыпал. За то, что я могу убежать, орки не волновались. После дневных переходов я просто физически не мог далеко уйти. Да и желания такого не возникало. Какой в этом прок? В обществе этих двоих я всё же в относительной безопасности. Тем более мы идём в Стронгхолд, где я, возможно, встречу Агырра. Если тролль живой, то рано или поздно там появится, ведь он туда собирался. А если повезёт, Агырр будет там не один. В любом случае он должен хоть что-нибудь знать о судьбе друзей.

Эти мысли поднимали мой боевой дух.

И ещё утешало, что с каждым днём тачка становилась всё легче – Зуб и Зябба были чертовски прожорливыми. Я тоже старался не отставать.

Местность постепенно менялась. Лес редел, уступая кустарнику. Вскоре в просвете между листьями открылся вид на далёкие снежные вершины, напоминающие зубья гигантской пилы.

Стронгхолд располагается в предгорьях, хребта, который орки называют Драконий горб. Дня через три мы будем там…

За весь путь, я ни на секунду не переставал думать, как избавиться от новоявленных хозяев, а точнее от их эксплуатации.

На седьмой день в голову пришла отличная мысль…

И как я не додумался до этого раньше?!

Дождавшись пока орки уснут, я тихонько поднялся и прислушался. Они уже храпели во всю мощь.

Ночь выдалась безоблачная, луна ярко освещала лужайку, на которой устроили привал.

Я раскрыл рюкзак, все эти дни служивший верной, хоть и жёсткой подушкой. Достал фотоаппарат. Интересно, аккумулятор не сел? Если сел, то план не удастся.

Как опытный фотограф, я обходил спящих, выбирая наилучший ракурс.

Вдруг, под ногой предательски хрустнула ветка. Я аж подскочил от неожиданности, испуганно покосился на орков. Те дрыхли, как ни в чём не бывало, мощный храп заглушал ночные шорохи. Рядом стадо слонов пробежит – не проснутся! И как они до сих пор живы в этом жестоком мире?

Зелёных не разбудила даже фотовспышка.

Спрятав заветные снимки, я спокойно уснул. Утром, когда я проснулся, орки, как обычно, ещё давили ухо. Я посмотрел на плод своих ночных стараний, на всякий случай сфотографировал зелёных ещё раз. Надо признать, ребята оказались не очень-то фотогеничными.

Теперь можно спокойно прилечь и ещё отдохнуть.

Примерно через час проснулся Зуб и пинком разбудил друга. Потом он увидел, что я преспокойно валяюсь на травке, хотя должен собирать хворост для костра. Зуб уже занёс ногу, но я резко откатился в бок, уворачиваясь от тяжёлого сапога.

– Ловок ты, сопляк, – пробурчал орк, угрожающе надвигаясь. – А ну быстро за дровами!

– Сегодня сам сходишь, – невозмутимо парировал я.

На лице Зуба застыло недоумение. Зябба, тем временем, кряхтя, поднялся, протёр глаза.

– Ты чего это удумал, бледнопузый? Бунтовать решил?! За работу!

– Достаточно я на вас уже поработал! Конечно, вы сильней меня…

Зуб при этих словах насмешливо фыркнул. Но я спокойно продолжил:

– Только и на вас управа найдётся. Я всю ночь молился своим Богам, и они не оставили меня! – последнее предложение я произнёс со всей торжественностью, на какую был способен. Я вошёл в роль, заговорил громко и уверенно:

– Ночью приходил волшебник, посланец Богов!

– Это какой ещё такой волшебник?! – перебил Зябба. Я на минуту призадумался:

– Он назвался Гарри Поттером.

– Никогда не слыхал, – буркнул Зуб.

– Он сказал, что присмотрит за мной и не даст в обиду! А на всякий случай, чтобы вы не хамели, дал мне вот это! – Я показал зелёным фотографии.

– Ну и кто эти уроды?! – вопросил Зябба.

Тут меня пробрал холодный пот. Что если орки никогда не смотрелись в зеркало?! Да они, поди, и слова такого не знают! Ну хотя бы в речке своё отражение они должны были видеть! И тут Зуб присмотревшись получше сказал:

– Эй, Зябба, вот этот мордоворот очень уж на тебя похож! Даже кость в носу такая же!

– А этот страшок – вылитый ты, – откликнулся Зябба. – Только ты чуть поуродливей!

Зуб сжал громадные кулаки. Я уж думал быть драке. Но орки расхохотались, указывая на снимки. Отсмеявшись, они вспомнили обо мне:

– И что ты сделаешь нам этими картинками?

Вот тут-то и надо блефовать как можно более убедительно. Я собрался с духом и очень серьёзно и уверено заговорил:

– На этих картинах запечатлены астральные отображения ваших душ!

Я старался говорить витиевато, непонятно, и в то же время внушительно, осторожно подбирая каждое слово. Языкастый Васян наверняка бы придумал в этой ситуации что-нибудь поинтересней. Но и я не зря читал в детстве фэнтези:

– Если порвать изображения, тонкая линия, связывающая ваши души с телами оборвется, и вы умрёте в муках!

Я сделал вид, будто собираюсь порвать фотографию.

– Стой, стой! – в один голос завизжали орки.

Неужто сработало?!

Зябба осторожно двинулся ко мне.

– Отдай мне это, соп… – орк осёкся.

– Пётр Вадимович! – с вызовом сказал я, убирая фотографии в карман. Потом смягчился. – Ладно, просто Пётр. Изображения пока побудут у меня, а вам ребята надо ещё хворост для костра собрать…

В этот день я уснул пораньше, едва стемнело. Точнее сделал вид что уснул – было очень интересно подсмотреть, как поведут себя орки. Кажется, вздор про нити, связывающие снимки с астральными душами, произвёл на них сильное впечатление. Но я всё же боялся, что когда засну, они могут врезать мне по голове чем-нибудь тяжёлым и забрать фотки. Или попросту скрутят меня. Чёрт! Надо было сказать, что если они прикоснутся к картинкам, то помрут на месте. К сожалению, хорошая мысля всегда приходит опосля.

Тем временем, зелёные сели у костра поужинать. Я наблюдал вполглаза, усердно притворяясь спящим.

Прожевав шмат кабаньего сала, Зуб кинул на меня косой взгляд и тихо спросил у Зяббы:

– Ты когда-нибудь встречал в наших краях волшебников?

– Что-то не припомню.

– Вот и я не припомню. А не нажучивает ли нас сопляк?

– Старый Хрёд прошлой зимой говорил, что видал какого-то сумасшедшего чудодея. Тот ему молнией курдюк чуть не подпалил! Хрёд еле ноги унёс, и с тех пор на охоту не ходит.

– Ну, Хрёд-то точно брешит. Он от работы бегает, как кошак от собаки. А тут лишний повод.

Зябба наморщил лоб и заявил:

– Нет, братан, волшебники здесь встречаются. Вон к Пришибленному какой-то кудесник частенько в гости захаживает. Да и картинки эти откуда взялись? Не мог же сопляк их нарисовать.

– Почему это не мог? Бледнопузые и не на такое способны. Помнишь, как-то поймали мазилу из Атрема. Он ещё назвался как-то по мудрёному. Живописец что ль? Да, точно – Рафаэль, первый ларецианский живописец. Слово-то какое… хе-хе!