Владлен Щербаков - Спасение неизбежно Октябрь 2012

Первый этаж выглядит привычнее. Справа в полумраке угадывается столовая. Матово отблескивает раздача, на квадратах столов ежами перевернутые стулья. Слева в коридоре стол дежурной медсестры. Вместо девушки белый халат распахнут на громиле. Военный вытянулся в кресле, монитор освещает нижнюю часть тела. ПМ в открытой кобуре, рационализированной белорусским спецслужбами. На ремне также рация, ПР и наручники. Тело не шевельнулось, руки остались скрещенными на груди, только блеск глаз выдал внимательность постового.

Одноглазый провел Путилина дальше, после ряда деревянных дверей остановился перед металлической. Результат нажатия звонка не слышно, но через пару секунд глазок потемнел. Санитар отодвинул Путилина, дал рассмотреть и идентифицировать. Звук сдвигаемого засова, дверь открылась.

— Проходите. – Сухим голосом пригласил доктор. Светлые волосы, узкое лицо, блестящие глаза — худощавый человек на полголовы ниже Путилина. При всей худосочности нервные движения внушают тревогу.

— Товарищ майор, Путилин из реанимации доставлен, осложнений нет! – Санитар обозначил звание военврача.

— Хорошо, Латунов. Отдохните в холле, проследите, чтобы нас не беспокоили!

Латунов вышел, доктор задвинул засов, взглядом указал на дверь в смежную комнату. Движения перестают быть нервными.

— Привет, Владимир. – Нейман плотнее закрыл дверь, голос потеплел. – Приходится, понимаешь изображать из себя безумного доктора. По–другому слушаться перестанут. А так затрясешься со шприцем в руке, слюной побрызжешь, больные по струнке ходят.

В прямоугольной комнате напротив входа кушетка, слева железный шкаф. Справа приоткрытая дверь, через которую видно диван со скомканным одеялом и подушкой. Справа от двери химический полигон. На цинковом листе под вытяжкой отблескивают колбы различной формы. Среди ряда приборов Путилин угадал электронную печку. В углу из стены клюв водопроводного крана. В правой части комнаты два стола, соединенные вместе. Три монитора, рации, книги внавал. Банка кофе, электрочайник, чашка с коричневым нутром, на тарелке посохшая горбушка. По всему видно, что Нейман в этих комнатах живет и работает.

Доктор усадил Путилина на кушетку, проверил пульс, посмотрел реакцию зрачков.

— Как самочувствие? Давай рану твою посмотрим. Операцию, если так можно назвать твою царапину, я сам проводил, осложнений не должно быть.

Путилин задрал рубаху, доктор удовлетворенно хмыкнул:

— Удачно тебя зацепило. Пуля старого калашника скользнула по ноге, пробила жилет и на полдлины застряла в косой мышце. Крови много, а урона нет. Лучше не придумаешь.

— Зачем тогда наркозом травить? Пристраститься можно! Сразу в курс дела ввели бы.

— Да ты приляг на кушетку. Циклоп у нас парень опытный, как бы не заподозрил чего, а так все натурально, да и тебе прочувствовать беду надо. Вчера днем много лишних глаз было, поэтому я тебе отдохнуть дал. Сейчас, до подъема обо всем и поговорим.

Доктор подошел к железному шкафу за кушеткой, через тонкое железо Путилин услышал повороты ключа, скрип тяжелой дверцы внутреннего сейфа. Закрыв хранилища, Нейман показал склянку из коричневого стекла.

— В части наркотическая эпидемия. Сейчас мы введем новейшую вакцину…

— Замедленной усвояемости. – Путилин улыбнулся в потолок.

— Нет, моей разработки, действует через несколько минут.

— Штаны снимать? – Продолжал сценарий великой комедии Владимир.

— Как раз штаны не обязательно! — Принял эстафету доктор. — Если серьезно, это мягкое обезболивающее, подавляющее привыкание к героину, стабилизирующее состояние организма после наркоза. Проще говоря, тебе становится по барабану от кайфа. Если неплотно сидишь, ломки не ощущаешь. Во всяком случае, так мои наркоманы говорили. — На всякий случай уточнил нарколог.

— И никаких побочных явлений? Тебе премию надо нобелевскую вручать!

В ходе научного разговора «Франкенштейн» превратился в интеллигента, вечная борьба совести с желаниями отразилась на лице.

— Действие до конца не изучено, побочные явления могут быть следствием индивидуальной непереносимости.

Следующая фраза произнесена тверже:

— «Нобелевскую»! Если надо было, давно синтезировали обезболивающее без привыкания. Из того же ЛСД, например. Все наркотики, подавляющие волю, давно бы уничтожили. Но они нужны, чтобы из людей рабов делать. – Поджавшие губы, злой блеск глаз завершили выход из гнилого состояния.

Несбывшийся лауреат надорвал упаковку, два кубика спасительной жидкости наполнили шприц. Жировая прослойка на предплечьях капитана отсутствовала, игла аккуратно зашла в вену, кровь понесла в мозг нейтрализатор героина.

После введения чудо–вакцины Путилин почувствовал твердость мышц, реальность бульдозером смела эйфорию. Раны заныли, боль как от двухдневного синяка. В некоторой степени даже приятно. Слова военного врача литерами печатной машинки стучали по сознанию:

— Как я понимаю, генерал в целом осветил ситуацию. А она сложилась чудовищным образом. – Нейман сел за стол, сдвинул книги и продолжил:

— После хабаровского соглашения отступавшие войска оставляли в госпитале раненных. Сюда же до настоящего времени доставляются жертвы местных конфликтов с бандитами. Наркоз и обезболивающее лекарство быстро закончились, операции стали проводить под героином. Так солдаты становились наркоманами. Все повторяется – еще в первую мировую героин называли «солдатским лекарством».

На высшем уровне решили, так сказать, совместить приятное с полезным: из бойцов сделать зомби – бесстрашных, не ведающих боли, солдат. Для каких целей, остается только догадываться. Отбирались мужчины с неповрежденным костным скелетом, раненные в основном в полость живота и в мягкие ткани. Процесс заживления ран ускорялся ментально, боль купируется наркотиками. То есть боец определенное время не чувствует боли в пораженном органе, организм считает себя полностью здоровым, готовым выполнять поставленную задачу. С целью снижения болевого порога, повышения психомоторной реакции мной синтезирован препарат, по эффекту противоположный тому, что сейчас введен тебе. Я назвал его неоригинально, но по существу – Зомбин. Основные составляющие – героин и военный «Озверин». Плюс добавки, собственно пролонгирующие и усиливающие действие «Озверина». Срок службы солдат, принимающих Зомбин, 2–3 месяца, в зависимости от индивидуума. Это расчетное время. Скоро проверим.

— Что произойдет по окончании расчетного времени?

— Организм сгорит. Клетки мозга распадутся, нервные окончания отомрут полностью. Солдат превратится в биологический объект, неспособный выполнять элементарные действия, подлежащий утилизации.