Владлен Щербаков - Спасение неизбежно Октябрь 2012

— А что, известная фамилия? – Спросил Владимир Владимирович, присаживаясь напротив Бербенцева, аккуратно снимая тапки.

— Кому надо знают. Слушай, у тебя ничего нет?

— В смысле?

— Да, ладно, не загоняйся. Как там Виктор Андреевич поживает? – Бербенцев имел в виду Трахова.

— Отлично поживает, бухает по–прежнему. – Путилин имел в виду Мокшанова. – А ты его откуда знаешь?

— Да так, встречались. Слушай, — перевел тему Бербенцев, — тебя где зацепило? Китайцы?

— Нет. Жуманиязов.

— Один хер – пиздоглазые! Ебашить их надо!

— Уже. В смысле Жуманияза. Татары помогли.

— Ну, это нормально, если выживать, то вместе.

Бербенцев откинулся на подушку, гримаса исказила и без того не самое привлекательное лицо, добавил:

— Хотя нас это уже не касается. Ладно, ложись. Тебя не ломает еще?

— Нет, хороший наркоз.

— Да, хороший. Побольше бы, парней вон уже козявит.

Солдаты лежали на кроватях с напряженными лицами, губы сжаты, на лбу у некоторых бисер пота.

Дважды крутанулся ключ в замке. Головы будущих суперсолдат по черепашьи потянулись на звук.

— Так, бойцы, замерзли! – Латунов с чемоданом в руке зашел с видом академика Павлова в вольер к питомцам.

Головы втянулись, организмы замерли. Латунов поставил чемодан на стол, позвал командиров отделений:

— Шанкин, Бербенцев, Гибадуллин, ко мне!

На стол из чемодана Латунов выложил шприцы с зачехленными иголками, разложил в три ряда.

Напротив Путилина скрипнула кровать, Бербенцев с готовностью метнулся к столу.

— Всем спокойной ночи. – Латунов хлопнул крышкой, резко добавил:

— Растаяли!

Палата стала походить на муравейник, но с кроватей никто не вставал. Бойцы сидя ждали, когда вручат вожделенное лекарство.

Что еще за «море волнуется раз?» успеть бы антидот принять, овощем немного узнаешь.

— Давай, Владимир, пора отдыхать, завтра трудный день. – Бербенцев сел на кровать, положил на тумбочку шприцы. Достал жгут, отработанными движениями затянул бицепс, закатал рукав. Предплечье посинело, на венах отчетливые дороги от инъекций. Наркоман подмигнул, зубами снял колпачок с иглы. Одно движение – иголка в вене. Бербенцев медленно, чтобы не вспенить раствор, вводил героин, к концу движения поршня блаженная улыбка на лице, глаза осоловели.

— Сам не можешь пока? Давай помогу. – Бербенцев медленными, но уверенными движениями взял второй шприц, наклонился к Путилину.

— Закатай рукав, боец великой армии.

Путилин прилег на спину, вскоре уже знакомые искры заиграли по ногам. Надо сосредоточиться, нельзя превращаться в наркомана.

— Бербенец, слышь, где туалет здесь?

— За дверью, перед выходом в коридор, там одна открытая дверь, не ошибешься. Проводить, а то закемаришь над очком?

— Не надо, я быстро.

Путилин вернулся через три минуты, антидот начинал действовать. Внедренный боец изображал вмазанного наркошу: ссутулился, подбородок на грудь, веки упали.

В сумраке дежурного освещения Путилин рухнул на кровать, перевернулся на спину. Рана не болит, чувства приходят в норму, надо присмотреться, прислушаться. Только бы не заснуть под мерное шевеление наркоманов.

Новый звук заставил приоткрыть веки. В палату проник свет из коридора. Бербенцев привстал на кровати. К нему идет здоровяк в халате. Латунов.

Большого удивления Путилин не испытал, продолжал смотреть через приоткрытые веки.

— Как дела продвигаются? Познакомился уже? – Латунов присел рядом с Бербенцевым.

— Шприц его не ополовинил?

— Не морочь мозги, Вася. Принес? Это ему сейчас даже половины хватит, а мне и двух ваших столовых доз мало. Давай, не тяни. – В голосе Бербенцева нетерпение юноши–любовника.

— На, держи. – Василий сел по правую руку наркомана. — С этой бедой – беда!

— В смысле? – Бербенцев потянулся за жгутом.

— Кончилась, вот в каком смысле. И чем всех вмазывают, тоже заканчивается.

— А Пузырь чего? Не собирается помогать? Без этой херни я парней на свою сторону не перетяну.

— Не знаю. Обещал прислать и не приехал никто. Завтра, как выберусь, найду его упырей.

Раздался вздох облегчения:

— Вот это отрава. Слышал, весь взвод в расход пустили? Не проще их к цыганам заслать было, опять же в боевых условиях проверка.

— К ним подойти нельзя было, не то что из больницы вывести. Что мне приказали, то я и сделал.

Путилин застонал, по телу пробежала судорога.

— Его не Пузырь прислал?

— Да, нет, я бы знал. – Без особой уверенности сказал Латунов.

— Хотя привезли по первому разряду, операцию Нейман сам делал.

— Смотри, что это с ним?

Путилин изгибался рессорным листом, кулаки сжимались, макушка билась в прутьях кровать. Несчастный хрипел брызгая слюной.

— Передоз, похоже! Тащи в реанимацию, Василий, быстро!

— Сейчас носилки привезу! Засунь ему между зубов чего‑нибудь!

Громыхая через железные рамы дверей, Латунов закатил носилки в реанимацию. Привязанный ремнями, Путилин давился слюной, но дергаться перестал.

— Так, погоди, сейчас мы тебе поможем, — приговаривал медбрат, на свою беду, отстегивая ремни.

У Путилина отлегло от сердца, краем глаза следил за приготовлениями по оживлению. Латунов повернулся влево к электрошокеру. Руки потянулись к аппарату, а затылок почуял движение. Пальцы прикоснулись к проводам, удар отключил сознание.

- 778, Путилин, прием. Реанимация.

Латунов открыл глаз, попытался поднять голову. Ватный тампон во рту обмотан веревкой. Руки скованы сзади, скорее всего, своими же наручниками. Латунов сидел на полу спиной привязанный к железному ящику, веревка обматывала голову и корпус, ноги связаны в районе щиколоток. Попытался дернуться. Где такой моток нашли? Мысль вызвала головную боль в комбинации с болью в области шеи справа. Медбрат вспомнил, что отвез Путилина в отделение реанимации для оказания помощи. Он же никакой был! Неужели волосатик так уделал? До слуха донеслась неразборчивая речь. В смежной комнате голос Неймана с сомнительными интонациями и убедительное бу–бу–бу. Путилин что ли? Скорее всего, больше некому. Верзила подобрал ноги, попытался ослабить натяжение веревки. Тяжеленный ящик стоит впритык к стене, не шелохнулся. Кровь от натуги прилила к голове, боль усилилась.

— Евгений Карлыч, я тебе рассказал все что слышал и видел. В чем сомнения? Помощник верный? Вычислил быстро? Латунов – самый первый кандидат в шпионы. Имеет свободный вход–выход, доступ на все этажи, авторитетный парень, в конце концов. Такого грех не вербануть.

— Ну, не такой уж и свободный. Он много раз мог украсть порошок, но недостачи не было никогда!

— Сомневаешься! Так проверь – дело нехитрое. С твоей фармацевтикой.

Нейман открыл сейф, покосился на собеседника. Шифр внутреннего отделения знал только он. Путилин сидел на диване, в его крови антидот боролся с наркотиком, свою шпионскую миссию раненный уже выполнил.