Владлен Щербаков - Спасение неизбежно Октябрь 2012

— Ну и дальше что? В смысле родной земли?

— Дальше? Дальше будет вот что, — Кабанов ткнул ложкой в телевизор. На экране, вытянувшись, улыбался президент.

— Через неделю после второго этапа избирком объявит, что народ выбрал президентом малоизвестного ваньку. Настоящие правители давно уже в гробу видали народ и земля для них дойная корова. Только мы уже и доить разучились и животина продана. Не нужны мы здесь! Проще гастарбайтеров пригнать: дешевле и объяснять ничего не надо. Народ начинает роптать. Что проще всего сделать? Ванька начинает попугаем повторять «Россия – для русских!», молодежь зенки выпучит, начнутся погромы. До правительства не дойдет — все беды из‑за чурок и ментов. Война начнется гражданская, строго контролируемая война. Армия будет в стороне, не сомневайся. Почему? Потому что под шумок полезут китайцы в Сибирь – продали ее, некому ресурсы выкачивать. Войну назовут локальным конфликтом. Армия тихонько начнет сливать территории. Погибать просто так, за идею, никто не захочет, а земли у нас сибирской – до Урала. До наших вот границ.

— Тут прилетит твоя планета, и инопланетяне нас спасут.

— С какого перепуга инопланетянам нас спасать? Себя мы только сами спасти можем. Инопланетян не будет, конечно, зато при появлении планеты здесь такой Содом с Гоморрой начнется! Жрать друг друга будут.

— Не борщишь? Больше жрать нечего будет что ли? У тебя вон тушенки завались. А не прилетит Нибиру, что тогда, Нострадамус?

— А тогда исламисты нас сожрут. Без всяких ракет и самолетов. Вырежут в городах администрацию в назидание, захватят склады с вооружением, банки, почты, телеграфы. Сценарий известный. Установят порядочек свой. Баб в чадры, мужикам по чалме. Будем пять раз на дню лоб расшибать.

— Что‑то ты, Диман, совсем меня расстроил. Мужики то у нас еще остались. Думаешь, так просто родную землю сдадут?

— Остались! Алкаши, наркоты, менеджеры пузатые! Армия зажирела и спилась, все современное вооружение можно по телевизору пересчитать на парадах. Молодежь лучше в дурку ляжет, чем служить пойдет. Слава Богу, ментовка еще хоть на половину русская. Начальство гнилое сковырнуть – так вполне боеспособное войско.

Вот если на небе появится та самая Нибиру, вот тогда, как не парадоксально, есть у нас шанс родину спасти!

Свиридовская порция давно остыла. Виктор всегда считал друга своеобразным человеком, но не настолько.

— Да, Витя, когда петух к жопе пристроится, вот тогда русские такие подвиги вместе натворят, мама не горюй.

Двусмысленная фраза развеселила Свиридова.

— Русские, говоришь, петухов боятся? Хорошо. Только «мы живем в огромной стране, и все остальные нам завидуют», а татар, например, куда девать?

— А ты думаешь, у них жопа особенная, они с исламистами в одной шеренге будут? Ни хрена. Сколько мы здесь живем, уже не поймешь, чья это земля. Татары в цивилизацию влились, назад пальцем жопу подтирать ни один муфтий не заставит. Татары Коран правильно понимают. В смысле культа большого не делают. Ты ешь давай!

— И что собираешься один делать?

— Уже не один. Помнишь, чеченов взорвали? Они семейную пару грабили, сын из дома выбежал, метнул самодельную бомбу. На следующий день в больнице, где он отлеживался, двое кавказцев–мстителей пропали и врач один. Мстителей потом в морге нашли, а врач с бомбистом скрылись. Только они еще с собой одного дяденьку прихватили, который оказался в нужное время в нужном месте.

— А к тебе как попали?

— Канюкаевская протекция.

— Ты и с ним общаешься?

— А как же. Со своим связь поддерживаю. Так что прибились ко мне горемыки, вместе веселей по просторам шлепать.

— Вас теперь целая банда.

— Ты эту названию брось! Так нас господа демократы обзывают. А мы себя называем – восставшие люди. Коротко и ясно.

Свиридов поперхнулся от смеха, положил ложку, на дне тарелки еще оставались куски мяса.

Чайник щелкнул выключателем. Кабанов достал экономичную упаковку, чашки.

— Кофе будешь?

— Конечно!

Легко с лучшим другом. Когда понимаешь с полуслова, нет обязательств, но знаешь, что всегда можешь положиться на верную руку и честное сердце.

— Я, наверно, увеличу штат революционеров.

Кабанов разливал кипяток, губы растянулись в сдержанной улыбке. А куда бы ты делся, дорогой товарищ! На этот раз Дмитрий ошибся.

— Ко мне Тремасов Леха заходил. – Свиридов улыбнулся. – Помнишь историю про обосравшегося генерала?

— Топор заходил? Как он, куда пропал?

— Как уволили, помаялся бедолага – в серьезные структуры путь заказан, типа, неуправляем, а скорее – в черный список попал. В ЧОПе работает сейчас. Скучно ему. Ко мне приходил лицензию на оружие выправлять. Охотником заделался. Тоже вооружается. Вот вместе вам точно по пути.

— Давай, объясни, как связаться. У самого симки непаленые остались? – Вроде мимоходом спросил конспиратор.

— Проблем нет, звоню с разных точек, не переживай. – Виктора царапнула проверка.

— Диман, ты своих подопечных помнишь?

— О ком разговор?

— Дорофеев такой знаком? Наркот, недалеко от отдела живет.

— Славик который? Опять натворил чего?

— Почему Славик все‑таки? – Виктор поднял глаза.

— Агентурный псевдоним у него «Славный». Сама себе придумал, по НОНовской линии работает. Только больше прикрывается этим. Для плана сдает мелочь, сам от цыган раскидывает. – При оформлении агентурных документов Кабанов не упускал возможности заглянуть в учетные тетради.

— Я его с телефоном принял, соседку ограбил. Она заяву написала, все как положено. Славик мне заливает, за долг забрал, вроде как на игле терпила. Ни следствие, ни дознание дело не возбудили. Ни грабеж, ни самоуправство. Нет состава преступления и все!

— Чему ты удивляешься? Чтобы наши дамы загорелись жулика посадить, седалища от кресел приподнять, нервы напрячь на допросе? Оно им надо? Законы все в угоду преступникам переписаны. Думаешь просто так?

— Может, НОНовцы за него вписались?

— Не думаю. Не того полета Дорофеев. Обычное жлобство. Плюнь ты на это! Давно бы уволился…

— И к тебе в партизаны! Ничего еще не произошло, метеорит не падает, а ты уже отряды создаешь. – Свиридов допил кофе, добавил:

— А на земле кто работать будет?

Кабанов глотнул кофе, вдохнул горячий аромат. Нельзя, Виктор, тебе все знать пока. Не готов ты. Ковыряешься в дерьме в белых перчатках.

— Оно, конечно, служить и защищать! Закон и порядок. Вор должен сидеть в тюрьме. – Дмитрий резко поставил чашку, фарфор звякнул по затвору пистолета.

— А как по–другому?

В глазах Кабанова синь июньского неба залила сталь. Вор должен висеть в петле!

Свиридов возвращался в смешанных чувствах. От встречи с другом ожидал удовлетворения, произошло скорее наоборот.