Максим Шаттам - Обещания тьмы

Только теперь это были не фотографии, а фильм. Недостаточно было стоять голой перед мужчиной и держать в руке его член; нужно было заниматься сексом перед камерой. Колебание, отказ… И Кеттер уходил. Но в конце концов они сдавались. Ведь это всего один раз, и потом у них уже есть опыт с фотографиями. Все вокруг были очень милы. О них заботились. И много денег. Быстрых. Легких…

Первые съемки. Первое крушение надежд. Нужно работать быстро, все нервничают. Боль, унижение, отвращение. И куча денег по окончании съемок.

Через несколько недель Леонард появлялся снова и говорил: ты была великолепна, стоит задуматься о карьере. Может быть, даже о том, чтобы стать звездой. Тысячи долларов. Целый штат обслуги. Путешествия, поклонники и все такое. Новые съемки. Отбросить самолюбие, служить и повиноваться, как кукла. От съемки к съемке количество денег уменьшалось, часть заработка Леонард забирал себе. Вначале он говорил о десяти процентах, потом плавно переходил к двадцати. Аннабель подозревала, что он брал и больше. Как они могли столько зарабатывать и жить в таких жалких квартирках? Потому что их подолгу не брали на большие съемки, потому что они были недостаточно хороши, объяснил Леонард. Им приходилось ломать себя, это бросалось в глаза и считалось производственным браком. Поэтому ему пришлось ограничиться более скромными съемками, и он вышел на короткие халтурные фильмы. Но девушки были уже известны, поворачивать назад было слишком поздно.

Аннабель внимательно слушала. Должно быть, Кеттер обещал им все и ничего. Наверняка эти фильмы, почти любительские и плохо оплачиваемые, были трамплином, позволяющим попасть на вершину. Она подозревала, что он давил на них, морально преследовал. Он не признался, что воздействовал на Руби с помощью эмоционального шантажа. А ведь Аннабель слышала, что многих девушек в порно приводят их любовники, надеясь решить таким образом проблемы с деньгами. Кеттер не был честен, и Аннабель поклялась при первой возможности посадить его в тюрьму – там-то он сможет познать все радости насилия.

– Откуда она родом? – спросила Аннабель.

– Из Дакоты.

– Из Дакоты? Зачем она сюда приехала? Почему не в Лос-Анджелес, это ведь ближе?

– В Лос-Анджелесе полгорода мечтает стать актерами, а другая половина уже стала. В Нью-Йорке это кажется более реальным.

– А что известно о ее семье?

– Отец в тюрьме за разные мелочи, – читал Тайер. – Мать два раза лежала в психиатрической лечебнице. Эта малышка приехала издалека. Два брата, один пошел по пути отца, славный малый, о втором ничего не известно. Короче, она с ними не в самых близких отношениях.

– Она ушла из прогнившей семьи, мечтая, что в другом месте будет лучше. Наткнувшись на мерзавца Кеттера, она оказалась в порноиндустрии, а однажды утром проснулась и поняла, что ее жизнь – дерьмо, и сама она – дерьмо, и работа ее – дерьмо. И пустила себе пулю в голову. Джек, это классика. Они обе покончили с собой. Я бы с радостью отправила Кеттера в тюрьму за убийство, но, думаю, мы сделаем это в другой раз.

Тайер задумался, постукивая по блокноту ручкой.

– Все сходится, – сказал он. – Убийца, Кеттер или кто-то еще, прикрыл свое преступление именно тем, что все указывает на то, что девушки были близки к самоубийству.

Упрямство Тайера рассмешило Аннабель.

– Джек, чему ты меня учил, когда я только пришла в полицию? Тому, что самая простая версия почти всегда оказывается верной!

– Почти всегда… – повторил он за ней. – Но на этот раз слишком многое вызывает подозрение. Следы рвоты на месте преступления, звонок очевидца из телефонной будки, которая находится так далеко от места преступления, выстрел в лицо. Знаешь, Анна, иногда мне трудно тебя понять. Вчера казалось, что ты с головой ушла в это расследование, хотя у нас полно других дел, а сегодня хочешь поскорее его закрыть…

– Я хочу раскрыть это дело и не наделать ошибок. Думаю, они обе покончили с собой, но я должна понять, насколько Кеттер к этому причастен. Если это он их погубил, то должен поплатиться.

– Аннабель, мы не сводим счеты! Мы должны просто установить истину. – Джек пристально смотрел на нее.

– Вот именно, – ответила она. – Я раскопаю всю его подноготную, узнаю, ходит ли он в церковь, не связан ли с какой-нибудь сектой. Я хочу поговорить с ним о Шарлотте Бримквик и узнать, откуда и у нее, и у Сондры Уивер взялось изображение пятиконечной звезды. Нужно спросить копов, которые расследовали смерть Мелани Огденс, – может быть, они видели у нее такой же рисунок? Уверена, если на Кеттера как следует надавить, он расколется.

Тайер кивнул:

– Хороший план. Я достану копию дела Огденс. Ты завтра не работаешь?

– Нет, мы с Брэди на два дня уезжаем в горы. Нам нужно побыть вместе.

– Это правильно. А я пока разберу бумаги по самоубийству Огденс. Подведем итоги утром в понедельник.

– Джек, тебе тоже нужно отдохнуть. Ты же сам говорил, что нельзя с головой погружаться в расследование.

– В советах отвратительнее всего то, что они всегда возвращаются к тебе бумерангом! – пошутил Джек. – Не волнуйся, я буду сидеть дома, задрав ноги на стол, и слушать музыку.

Он взял телефон и начал набирать номер.

Аннабель села за его компьютер и вышла в Интернет. Ей было интересно, какая связь между порнографическим кино и эзотерикой. Она плохо разбиралась в таких вещах. Введя в строку поиска Google ключевые слова, она подумала о муже. Смотрит ли он порно? Интересно, как выглядит среднестатистический потребитель? Сколько ему лет? Холост он или женат? Может, Брэди тоже фантазирует, глядя на незнакомых девушек?

При этой мысли Аннабель стало не по себе. Сосредоточься на работе! Всему свое время.

Она просматривала результаты поиска, страницу за страницей, и все больше убеждалась, что в Сети ничего не найти. Она задала новый поиск по словам «пентаграмма», «секта» и «паранойя». Добавив к двум последним слово «порно», она опять получила кучу результатов, но и там не было ничего полезного.

Джек положил трубку и оперся об угол письменного стола Аннабель:

– Я говорил с судмедэкспертом. Они пришлют по факсу полный отчет. Но я попросил сообщить нам по телефону предварительные выводы. Я могу встретиться с врачом, проводившим вскрытие Огденс, он очень хорошо помнит тот случай. Ты готова?

– Ты что, напал на след?

– Не знаю, можно ли это назвать следом, но у нас точно стало на одну тайну больше: на теле Мелани было множество ран, полученных ею за несколько дней до смерти, – очень мелких, пять-шесть сантиметров в длину, и довольно глубоких. Ни одна из них не была смертельной. Все они были аккуратно зашиты хирургической нитью. Однако судмедэксперт говорит, что все раны были инфицированы, запах стоял тошнотворный. Местами ткани были сильно повреждены. Он считает, что кто-то внедрил ей в раны инородные тела, а потом аккуратно зашил их.