Алексей Щербаков - Журналисты не отдыхают

Сейчас Энвер-паша ехал со встречи с Карлом Либкнехтом и пребывал в раздражении. Главный немецкий ничего конкретного не сказал, но было понятно, что ловить тут нечего. Турок не знал, что мало того, что Либкнехту лично был омерзителен этот тип, устроивший геноцид армян. Из Москвы четко сказали: дела с Энвером не иметь. Ещё бы! Этот тип провозглашал идею пантюркизма — то есть объединения всех тюркских народов. К тому же Энвер-паша являлся зятем турецкого султана. А султан ведь считался главой всех правоверных. Так что потенциальный тюркский лидер упирал на ислам. А РСФСР это было надо? Соз с ним смертельно обидел бы армян, а с ними и так было не просто, уж больно хотели англичане вывести их из-под влияния Москвы. В Азербайджане хватало пантюркистов. Надо было искать новые силы.

Такси затормозило у мрачного здания, в котором располагался отель средней руки. Энвер расплатился с шофером, вышел из машины — и направился к подъезду. И тут откуда-то появились два человека явно не немецкого вида, одетые в длинные расстегнутые пальто. Бывший военный министр стразу же понял, кто это… Он сунул руку за пистолетом, охранник же успел выхватить ствол. Но это не помогло. Незнакомцы выхватили какое-то оружие непонятного вида. Грянули выстрелы. Свидетели потом путались — одни говорили, что выстрелов было два, но Хельмут Ханке, ветеран войны, уверял: их было четыре.

Энвер-пашу и его охранника отбросило на такси из которого они вышли. Убийцы бросились в стоявшей неподалеку машине, прыгнули в неё. Авто рвануло вперед и скрылось в неизвестном направлении.

Следствие показало, что в убийц всадили по заряду картечи. Ничего необычного в этом не было. Штурмовые немецкие группы применяли дробовики для боев в окопах. Непонятно было другое — как они сумели пронести ружья под пальто и как сумели так быстро привести их в боевое положение.

Через день в газеты пришло сообщение от боевой группы «Армянские мстители», которые заявляли, что «покарали палача армянского народа». Такой группы никто не знал, но это никого не удивило. Оказавшиеся в эмиграции дашнаки обильно кололись на идейной и тактической почве. А вот ненависть к туркам у них была общей.

В Энвер-пашу стреляли и в самом деле армяне. Только вот к дашнакам они никакого отношения не имели. Эти ребята были коммунистами и подчинялись товарищу Дзержинскому. Что же касается оружия, так это я подкинул идею. Фильм «Брат» помните? Вот именно. Берем охотничий дробовик и без особого труда делаем обрез. Благо купить охотничьи ружья в Германии труда не составляло.

А зачем? Да затем, что в моей истории, что Энвер-паша в РИ стал лидером басмаческих формирований. Используя родство с султаном, он объявил себя «Верховным Главнокомандующим войсками Ислама, зятем Халифа и наместником Магомета» и провозгласил лозунг «Мусульмане всех стран, объединяйтесь!» Это было мне слишком знакомо по моему времени. Такие деятели чем быстрее станут мертвыми — тем лучше.

Положение с антисоветскими организациями Сидней Рейли оценивал как очень хреновое. Что нужно для подпольной борьбы против власти? Люди и деньги.

С людьми, на первый взгляд, дело обстояло неплохо. На территории РСФСР и других советских республик имелось множество антибольшевистских структур. Пожалуй, даже слишком много. Они были разные — монархические, либеральные и правосоциалистические. И внешняя ориентация тоже была разная. Одни глядели в сторону Германии, другие — Франции и Англии. Третьи пытались лавировать между двумя силами. Не говоря уже о Семенове и Хорвате, которые плотно легли под Японию.

Но Рейли был очень хорошим разведчиком, он прекрасно знал, что из себя реально представляет антибольшевистское подполье. При мысли об этом, Сидней вспоминал слова, которые он, будучи ещё Соломоном Розенблюмом, слышал в Одессе из уст биндюжников.

Никто точно не мог сказать — какими силами обладают противники большевиков. Врали там все — внизу доверху. Такова уж человеческая натура. Рядовые члены часто просто заблуждались. Неопытный человек ведь судит о настроениях в обществе по кругу своего общениях. Допустим, антисоветски настроенный человек, служащий какого-то советского учреждения, общается с несколькими такими же коллегами. Так ему кажется, что все вокруг против Советов. А если кто-то из его собседников-собутыльников заявит, что готов пойти воевать против красных — то вот готов рапорт: все в данном учреждении за нас. Руководители низовых организаций множили эти мифы. С одной стороны — в надежде получить побольше финансирования, с другой — хотелось выглядеть хорошо на фоне остальных. [144] К примеру, в РИ когда ЧК в 1919 году взяла за задницу так называемый «Национальный центр», выяснилось, что большинство первичек организации были фиктивными.

Сидевшие в России главари этих организаций тоже врали своим заграничным друзьям. Те, в свою очередь, не отставали. И не только потому, что хотели получить побольше денег от тех, кто их способен дать и внушить оптимизм эмигрантам. Они пали жертвой самообмана. Ведь в самом деле — когда сидишь в эмиграции, очень хочется верить; в России вот-вот начнется…

А что начнется-то? Белые формирования были втоптаны в грязь. О «третьей революции», то есть, крестьянских восстаниях, лучше было вообще молчать. Большевики наиболее активным повстанцам предлагали «искупить вину» — и посылали их к Махно. Который к этому времени подмял под себя ЗУНР, его формирования взяли Львов, подняли над ним черное знамя-и превратили Галицию в нечто вроде Тортуги. Махновцы грабили всех соседей, кроме УССР. При этом, сволочи, щедро делились с крестьянами — так что население за них горой стояло. Соваться в это осиное гнездо никто не рисковал. Тем более, что батька ловко играл на противоречиях между новообразованными странами.

Что оставалось? Разногласия внутри верхушки большевиков. Многие помнили историю Великой французской революции — и верили, что революционеров свергнет новый Бонапарт, с которым можно будет договориться. Хотя с Наполеоном уж так договорились… Но про это предпочитали не вспоминать.

Но, тем не менее, берлинские монархисты послали двух своих людей к Слащову с целью прощупать его настроения. Начальник Дальневосточного округа для начала прострелил одному колено, потом обоих сдал чекистам. Ходили слухи, что на вопрос, почему так жестоко, он ответил:

— У стенки он и на одной ноге постоит, а я не терплю, когда меня эмигрантская сволочь принимает за идиота! В другой раз подумают!

А что касается денег — то тут тоже было плохо. Европейцы, в том числе и англичане, после войны были не слишком богаты. К тому же, все увлеклись противостоянием между Францией и Германией. Рейли-то понимал: значительная доля отпущенных на эти игры средств попадает в руки большевиков. Но разведка — это в том числе и бюрократическая структура. Где каждое подразделение блюдет свои интересы. Все были при деле. И попытки объяснить реальное положение вещей воспринимались как интриги, как стремление отнять кусок пирога. Тем более, на фоне увлекательных игр шпионских игр между двумя державами возня с русскими эмигрантами не вызывала ни у кого энтузиазма.