Дмитрий Бондарь - О Тех, Кто Всегда Рядом!

Мы спешиваемся и вступаем в Арль, — так называется городок.

Я толкаю Иштвана в бок и шепчу на ухо:

— Мне нужно поменять золото.

Четыре монеты — это по местным меркам солидно. Купцом стать не выйдет, но прожить пару месяцев можно безбедно.

— Тогда нам нужно к тетке сначала. Сам-то я даже и не знаю к кому обратиться, чтоб не обманули.

Мы пробираемся по узким, грязным улицам, покрытым какой-то вонючей смесью соломы, глины, нечистот, куриного дерьма и мусора. И я еще раз отчетливо понимаю, что Туату здесь никогда не бывали. И не появятся — не любят они такой грязи. Вспоминаются чистенькие улицы Хармана или Вайтры — до их состояния здешняя помойка, по недоразумению называемая городом, не поднимется никогда. Хоть в чем-то есть, оказывается, польза от Анку.

Часто встречаются люди с оружием — у кого-то короткие клинки, у других — шпаги, у иных — дубины на поясе, кое-кто даже носит с собою алебарды. Как выясняется чуть позже, с алебардами бродят местные гвардейцы. Что-то вроде городской стражи. И все равно оружия очень много — у нас такого его количества хватило бы на десяток городов вроде Хармана. На самом деле я помню только одного человека, так явно выставлявшего напоказ свой меч — Карела.

— Тетка моя одно время была замужем за городским деловодителем, — рассказывает Иштван. — Так что я тут все знаю. Потом он умер спешно, а в городе шептались, что без Магды не обошлось. Не знаю, так ли, но мать говорит, что это неправда. Вот уже двадцать лет тетка одна вдовствует. Ты сильно не пугайся, строгая она. Но деньжата у нее водятся. А если у нее не достанет, то хоть подскажет, к кому без опаски обратиться можно.

Мы останавливаемся перед низкой неприметной дверью и Иштван колотит в нее ногой, сопровождая грохот криками:

— Магда! Тетка Магда, открывай! — он оборачивается ко мне и спокойно объясняет созданный шум: — Глуховата она малость. Открывай, тетка!

Дверь распахивается и на пороге я вижу застывшую статую с лицом, могущим легко украсить любой ночной кошмар! Она худа, скулы обтянуты желтой кожей, губы широкого — едва не до ушей — рта плотно сжаты. Брови скрыты краем чепца. Нос изогнут хищным клювом. Под ним родинка размером с грецкий орех и из нее на подбородок опускается длинный ус. Из-под чепца в разные стороны торчат седые космы. Длинные руки опущены вдоль тела, но я не обманываюсь: едва это чудовище захочет меня укусить, они взметнутся к моему горлу и сожмут его крючковатыми пальцами!

В моем мире таких ужасных старух нет. А если и есть по недосмотру кровососов, то никому они не показываются. Бесы! Я даже не думал никогда, что женщина может быть настолько стара и страшна! А увидели бы ее Анку — разбежались бы и попрятались!

Я невольно отступаю назад и отвожу взгляд, а Иштван смеется:

— Не бойся, не наведет на тебя порчу, если ей не заплатить.

— Чего тебе, Иштван? — вопрошает чудовище скрипучим тонким голоском — точно будто кто-то хитро ножом по тарелке скребет. Удивительно, но зубы в широкой пасти видны молочно-белые, здоровые и крепкие.

— Мать послала, — громко врет мальчишка. — Справиться, как ты здесь? Жива ли еще?

— Не дождетесь, — мрачно отвечает карга. — Жива. Что еще?

— Дело у нас к тебе, тетка, — подмигивает Иштван.

Она долго соображает, потом вытирает ладони о перепачканный чем-то передник и скрипит опять:

— Ну, проходи. Только обувку скинь на пороге. Ну, ты порядок знаешь.

Иштван кивает мне и тянет за собой в темные внутренности дома, где — я уверен — тысячу лет назад обосновалась эта ужасная ведьма!

Коня привязываем к торчащему из стены кольцу, покрытому изрядной ржавчиной, и суем в зубы морковку.

В доме удивительно чисто — будто и нет снаружи зловонного Арля.

Все аккуратно разложено, повсюду белые накидки, на окнах, прикрытых ставнями, кружевные занавески. На второй этаж ведет прочная лестница с резными балясинами.

— Какое дело? — карга уже устроилась за массивным столом.

— Покажи ей, — командует Иштван.

Я выкладываю золотой кругляш перед страшной Магдой.

Она ловко нажимает на него ногтем, так что тот становится на ребро, перехватывает его двумя пальцами и без лишних церемоний тащит его в свою раззявленную пасть! Я пугаюсь, что она сейчас сожрет четверть моего нынешнего состояния, но все обходится: она всего лишь прикусывает монету зубами. Потом подкидывает на ладони несколько раз и припечатывает золотой к столу.

— Кого ограбили, засранцы?

Я собираюсь возразить, но не успеваю — вмешивается Иштван:

— Какое тебе до этого дело, старая?

— Язык подбери, племянничек, — советует карга. — Много у вас этого?

— Сколько серебра дашь? — переводит разговор в деловое русло мой спутник.

— Сколько у вас золота? — настаивает ведьма.

— Ты цену скажи, тетка! — упорствует Иштван.

— За один золотой — одна, за десять — другая, — терпеливо поясняет тетка. — А за сотню — мне вас проще в землю закопать.

— Тю, — фыркает племянник. — Руки коротки!

— Четыре монеты, — я вступаю в разговор, грозящий затянуться надолго. — Нужно серебро.

— По полсотни за каждую.

Я смотрю на Иштвана, потому что сам не знаю — хорошую ли цену нам предложили?

— Годится! — важно кивает он. — Только еще по одной серебряной за каждую золотую — мне. За то что свел.

Я выкладываю на стол остатки своего сокровища, оставляя в карманах одно лишь олово, а эти двое продолжают торговаться за мои деньги. Сговариваются на том, что мальчишка получит три серебряных сольди. И будет молчать о сделке вечно.

Магда куда-то уходит, мы слышим, как она где-то копошится, время от времени до нас доносятся громкие ругательства и проклятья.

Две сотни монет — это как раз примерно четыре фунта. От своих щедрот ведьма добавляет еще специальный пояс для тайной переноски денег. В нем с особой тщательностью сделаны хитрые потайные кармашки, в каждый из которых легко помещается четыре серебряных сольди.

Затягиваю пояс на теле, рассовываю по кармашкам свое серебро и накрываю рубахой — снаружи ничего не видно!

— Убьют вас, — спокойно сообщает старуха. — У убивчиков на такие вещи наметан глаз. Зараз вычислят тяжесть. Уезжайте из города, да поскорее.

Я хочу возразить, что если кто-то посмеет на нас напасть, то тут же явятся Анку и накажут разбойника, но вовремя спохватываюсь и прикусываю свой болтливый язык.

— Верно, тетка, говоришь, — соглашается Иштван. — Мотать нам отсюда нужно. Я свои деньги-то у тебя оставлю? На маяке их все одно тратить не на что.

Старуха кивает, соглашаясь, принимает деньги и поднимается, показывая нам, что пора бы уже и выметаться.

Мы спешим убраться из Арля и мне ничуть не жаль, что не успел я познакомиться с его обитателями, храмами и дворцами. О первых я и без знакомства невысокого мнения, а насчет последних уверен — в хлеву сокровищ быть не может.