Сергей Калашников - Вожак младшей стаи

— Ты, Кузьма, обязательно опубликуй это. Здорово у тебя выходит, красиво. Но не уводи нас от главного вопроса — чего Иные из-под Федьки хотят?

— А перелистай все отчёты, где поминались события, намекающие на связь с пришельцами. Там же всё просто — или к нашим бабам подкатывали, или события были как-то связаны с детишками, причём, не с малыми, а с теми, что уже соображают. Давай баб пока отложим, а переберём недорослей.

— Инга Старшинова — про вероятность её контакта с хозяином докладывал староста деревни — улетела на Землю с намерением учиться на биолога. Причём, отбыла она весьма обеспеченным человеком.

Игорь Арбузов, заснявший фурию, воровавшую дыни — основатель целого направления по созданию металлоносных растений.

Ну… в других случаях, результаты контактов не столь выразительные… кого-то просто выручили из беды… а-а-а… зятёк твой пишет про фурию, утащившую Дару Морозову. Теперь эта утащенная — авторитетный человек, видный преподаватель.

— Так той Даре тогда уже шестнадцать лет было, — хмыкнул Русаков.

— Так она в тот момент только что прибыла с Земли. То есть не сойдёт за взрослую, потому что не здесь росла. А через считанные месяцы её питомцы были весьма полезны на поле боя. Все командиры отмечали их высокую психологическую устойчивость.

— Ты ещё вспомни, что буквально перед самой войной убедились в разумности мегакотов, — состроил недоверчивое лицо Евгений Иванович. И тут же резко его перестроил:

— Господи! Кузьма! Что же ты раньше-то молчал?

— А чего тут такого? Случайное совпадение.

— Ага, ага! Случайное! А ты знаешь, что несколько этих тварей уже прошли подготовку в войсках? И… в общем, в местных условиях они — просто чума какая-то. Разведка, минирование, работа из засад… и всегда смываются. Короче, твой Стёпка — полный олух! Если бы он за те месяц-два позаботился подготовить хотя бы взвод из этих естественных союзников…!

— Жень! Ну опять ты развоевался! Стёпа — тихий домашний мальчик, попавший под влияние местных любителей свежего воздуха. Он и про войну-то догадался, только узнав, что аборигены выводят свой молодняк из-под возможного удара и, увидев явно искусственно созданное противостояние федералов и ассамблейцев на городских улицах. Ни о какой подготовке к конфликту он даже не знал. И к месту обсуждения вопросов мира и войны его привели, считай, на верёвочке. Ему и делать-то ничего не пришлось — только ногой топнул, да приказал прекратить военные действия. Э-э… так что, ты говоришь, со всего этого могут поиметь инопланетяне?

Мужчины улыбнулись друг другу и, взяв в руки чашечки, отхлебнули по глоточку кофе.

Пискнул сигнал о перехвате важного сообщения и, сразу вслед за этим зазвучал голос Нах-Наха:

— Стёп! Я выделил фермикам под базу район на северо-западной оконечности материка. Вот карта с пометкой, — один из проекторов воспроизвёл изображение с отсечённым карандашной чертой уголком континента. — Остальные инопланетяне об этом уведомлены.

— Лихо ты раздаёшь земли моего улуса! — с издёвкой в голосе отозвался самодержец и властитель. — Чего-то выпросил взамен?

— Предварительно согласовали с Матерью Улья, что её заготовители пройдут по линии, где гигантские ленивцы ломают наши джунгли, и потихоньку ополовинят их поголовье. Не, ну сам понимаешь — восемь миллионов космодесантников не могут бесконечно лежать в стазисе — они же не совсем холоднокровные. Им и разминаться нужно, и питаться, и свежие новости узнавать.

— Восемь миллионов! Восемь миллионов? Восемь на десять в шестой степени боевых особей фермиков! На Прерии? — казалось, что Степану Асмолову в горло попала заевшая запись.

— Не, ну Стёп! Не переживай. Отказать всё равно невозможно, потому что мы не в силах этому воспрепятствовать. Людей в тех местах живёт мало — всего три маленьких посёлка. Старост я уведомил, чтобы не пугались и не лезли в драку. Егор Олегович попытается найти из выпускников Ремнёво ребят, имеющих опыт общения с инсектами, и отправить их, чтобы успокоили население. Вернусь с Земли — сам поучаствую. У меня как раз будет перерыв между выпуском одной группы и набором следующей.

— Э-э-э… слушай, Нах-Нах! Когда тебе последний раз говорили, что ты скотина?

— Час назад.

— Отлично. Мне вот вдруг подумалось, что, если ты у нас министр инопланетных дел, а Земля — тоже другая планета, то неплохо бы было наладить какие-никакие отношения с её правительством. Ну или, хотя бы с одной из суверенных стран. Чтобы легально у них кое-какие нужные вещи покупать. Тут у нас с хроматографами есть затруднения… С Россией-то как-то всё вкривь и вкось…

— Женовия подойдёт?

— Да хоть Пингвиния. Деллка подгонит тебе файл с заказной спецификацией.

Связь оборвалась.

Евгений Иванович посмотрел на Кузьму Ивановича, а Кузьма Иванович на Евгения Ивановича.

— Это было заседание совета министров, или сессия верховного совета? Вопрос войны и мира, сдачи в аренду значительной территории и установление отношений с государством, не являющимся метрополией нашей колонии… — Евгений Иванович озорно посмотрел на собеседника.

— А чего ты хотел. У власти сопляки — никакого порядку не знают, обычаев не блюдут. Так как тебе кофе?

— Не распробовал. Давай ещё чашечку.

Пузатый грузовой коптер сел на набережную Белого Города Ново-Плесецка. Его ждали. Родители, пресса и большая неорганизованная толпа. Остановились заторможенные контртоком импеллеры, откинулся грузовой пандус, и из чрева летательного аппарата стали выходить дети. Спокойные, следующие в колонне по-одному, в застиранных до потери цвета шортах и футболках, в стоптанных башмачках и замурзанных панамках, они производили впечатление ветеранов, вернувшихся из длительного рейда по тылам противника.

Впрочем, это мимолётное ощущение испарялось, как только очередной прибывший замечал родителей. Улыбки и сдержанные восторженные повизгивания, короткий рывок в объятия маминых рук. Тут же начинался рассказ о полученных впечатлениях. Не сбивчивый и торопливый, а обстоятельный — «от печки».

— Как сходили, Фёдор Кириллович? — заведующая отделом народного образования подошла к Нах-Наху.

— Удачно, — коротко ответил воспитатель. — С любым из этих оглоедов я спокойно в разведку пойду, — и тут же, потеряв сдержанность, продолжил: — Обоссались от страха, но не дрогнули. Вспомните себя в семь лет! Могли вы тогда так владеть собой?

— Хм! Эмоционально. У нас в отделе сложилось мнение, что всю вашу группу следует принять в один класс. В Первую школу.

— Грачёвы в Плёткино поступят. Матвеевы и Моретти — в Первую. Кольцова, думаю, тоже. У всех уже намечены какие-то планы. Хотя, для того, чтобы остаться вместе, они легко их изменят и даже родителей уговорят. Но я бы не рекомендовал — такая стая в два счёта установит в любой школе свои порядки. Рано им пока этим заниматься — пусть учатся приспосабливаться к изменчивым внешним условиям. В общем — этот вопрос рекомендую закрыть и пустить на самотёк.