Джон Кристофер - Смерть травы. Долгая зима. У края бездны

Миллер взглянул на Метью. Тот пожал плечами.

— Ладно, — уступил Миллер. — Поступайте как знаете. Мы расположились вблизи Сент–Бей. Знаете, где это? — Малливант кивнул. — Придете туда сами. — Миллер обернулся к остальным: — Нам тоже пора возвращаться. Давайте возьмем немного севернее, чтобы пройти другой дорогой.

Они не нашли больше живых людей; правда, в одном месте наткнулись на труп мужчины, лежавший в стороне от груды камней, в которую превратился его дом. Метью решил было, что несчастного отбросило подземным толчком и он испустил дух, ударившись о землю, но Миллер привлек его внимание к наручным часам на запястье мертвеца. Это были золотые часы марки «Омега». Метью заметил, что мужчина одет в шелковую пижаму. Секундная стрелка по–прежнему перемещалась по циферблату. Миллер снял часы с безжизненной руки и поднес их к уху Метью.

— Автоматические. Идут себе. Значит, не более суток назад их хозяин все еще двигался. Взгляните–ка на его руки, на ногти. Он выбрался наружу и только потом испустил дух. Крепкий был парень.

— Да уж, — согласился Метью. Мужчине было лет пятьдесят; видимо, у него не выдержало сердце. — Зароем его?

— Так ли это важно? — Миллер нацепил часы на собственное запястье и восхищенно вытянул руку. — Время дорого!

Они возвратились туда, где оставили Эштона караулить раненую. Старик понуро сидел на камне; заслышав их шаги, он проговорил, не поднимая головы:

— Умерла.

— Возблагодарим Господа, — молвил Миллер. — Значит, я могу забрать бутылку.

Он выжидательно протянул руку. Немного помявшись, Эштон отдал ему бутылку. Миллер открутил крышку и вытер горлышко рукавом. Потом оценивающе подбросил бутылку и потряс, прислушиваясь к плеску жидкости внутри.

— Да она почти пустая!.. Тут не стало половины прежнего количества. Что произошло?

— Девчонке было больно, она то и дело стонала. — Старик беспомощно поднял на Миллера глаза. — Только джин и мог ее успокоить. Я не в силах смотреть на такие страдания.

— Когда она скончалась?

— Недавно, — ответил Эштон. — Минут пятнадцать–двадцать назад.

— Ну–ка, встань, — приказал Миллер. — Стоять–то ты по крайней мере можешь? Я помогу. — Переложив бутылку в левую руку, он правой поставил старика на ноги. Они были примерно одинакового роста. Стоя с Эштоном лицом к лицу, Миллер повторил: — Так когда, говоришь, она скончалась?

— Наверное, полчаса назад.

— Наглый лжец! — Голос его звучал по–прежнему спокойно. — Она умерла вскоре после того, как мы оставили тебя с ней, ведь так? Ты сам приложился к джину. Значит, посиживал здесь и тянул мой джин?

— Я отхлебнул всего–то капельку! Понял, что она умерла — и… Так меня разобрало…

— Заткнись! От тебя разит, как из бочки! Стоять прямо и то не можешь!

Без всякого предупреждения он нанес Эштону сокрушительный удар открытой ладонью по физиономии. Бедняга взмыл в воздух и плюхнулся на кучу битого кирпича в двух футах от мертвой женщины. Миллер бросился к нему.

— Встать! — гаркнул он.

Эштон издал стон, но так и остался простертым. Миллер пнул его ногой раз, другой, третий. После этого призывая в свидетели Метью, провозгласил:

— Полюбуйтесь, что за славная работенка! Мы нашли живого мужчину, отказавшегося покидать трупы, женщину, которая поспешила умереть, и лишились полбутылки джина. Ладно, пошли домой.

Отряд послушно поплелся следом за командиром. Пройдя ярдов сто, Метью оглянулся. Эштон уже поднялся и теперь угрюмо ковылял за ними.

Вечерняя трапеза была устроена уже в лагере. Пока готовилась еда, Метью отправился прогуляться. Подойдя к краю обрыва, он бросил взгляд вниз. Вместо моря перед ним простиралась песчаная равнина. Можно было подумать, что это всего лишь отлив, но взгляд не довольствовался малым и принимался искать волны, вместо них натыкаясь на безжизненные камни. Ландшафт был под стать лунному. Волны откатились далеко — возможно, даже в небытие.

У Метью не было настроения общаться с себе подобными, он искал одиночества и после ужина. Впрочем, до него все равно доносились голоса и обрывки фраз. Люди без устали обсуждали землетрясение, снова и снова делясь своими ощущениями и рассказывая, как они выбрались из–под развалин. Им никак не удавалось расстаться с этой темой; они, как завороженные, тормошили и тормошили ее, подобно тому как пациент зубоврачебного кабинета без устали трогает языком дупла, рассверленные дантистом… Метью постарался побороть осуждение. Надо смотреть в лицо реальности, твердил он себе, и извлекать максимум из создавшейся ситуации. Какое–то время ему все равно придется пробыть среди этих людей. С болью в душе он вспомнил свою Джейн, ее свежесть, чудесную искренность. Это — тоже реальность, с которой надо смириться. Он попытался избавиться от горьких мыслей, однако попытки не принесли успеха: при всей болезненности воспоминания эти были для него совершенно необходимы.

Из мечтательного состояния Метью вывела новая вспышка насилия. Миллер ненадолго отлучился, и недавний новобранец, Де–Порто, подсел к Ширли. Спустя недолгое время ему удалось уговорить ее пойти прогуляться. Они уже удалялись от убогих палаток, из которых состоял лагерь, когда на их пути вырос Миллер. Он не стал тратить времени на разговоры, а тут же набросился на соперника с кулаками. Де–Порто увернулся от удара и попытался дать сдачи. Мужчины долго колотили и пинали друг друга, предмет же раздора наблюдал за потасовкой со смесью удовольствия и тревоги на глупом припухлом личике.

Миллер проявил себя более крепким и умелым драчуном. Де–Порто очутился на земле и уже не делал попыток встать. Тем схватка и завершилась. Миллер подскочил к девушке и отхлестал ее по щекам, заставив разреветься. Она бегом вернулась к их общей с Миллером палатке и с рыданиями скрылась внутри. Миллер проследил за ней взглядом и присел рядом с Метью на камне.

— Глупая хрюшка, — буркнул он. — Придется время от времени поступать так с каждым. Энди тоже не избежал бы трепки, если бы не его сломанная нога, — я видел, какими глазами он на нее глазеет. И ей поделом — это научит ее уму–разуму.

— Думаете, вам удастся долго продержаться?

— В каком смысле «продержаться», Метти?

— По–моему, она не из тех, кого можно надеяться бесконечно держать под чадрой.

Миллер некоторое время безмолвствовал. Метью испугался было, что его замечание могло вызвать обиду; неужели, несмотря на тон, в котором Миллер говорит с ней и о ней, он испытывает к девушке искреннюю симпатию? Однако у Миллера уже был готов ответ:

— Не бесконечно, но достаточно долго.

— В каком смысле «достаточно долго»?

Собеседник ухмыльнулся:

— Чтобы удостовериться, что она забеременела, и именно от меня.